Свои продают дороже

— Верю, верю, — поднял руки Есаул. Из-за соседних столиков на них смотрели. Не хватало только скандала в этом богоспасаемом месте. — Но должен заметить, что клиент — не антиквар и не барыга. Обстановка в квартире чуть лучше средней, деньги на банковских счетах, а серьезного компромата, чтобы вытрясти из него эти деньги, вы не дали. Картинки, которые у него висят, — Шилов, Сергей Присекин, — не спорю, ценные картинки, но продать их невозможно. Те, кому по карману портрет работы Шилова, и закажут ему свой портрет, а не физиономию постороннего человека. Женских драгоценностей мы нашли тысяч на десять долларов и не стали их трогать, потому что шли не за десятью тысячами, а по крайней мере за ста. Диадему вообще не нашли — скорее всего она в сейфе, но ключ вы нам не дали, не говоря уже о том, что, помимо ключа, к замку нужен код. А оставлять явные следы взлома нам не хочется по той же причине: этого мало, Зоенька. Что там еще — компьютеры, охотничьи ружья? Ну, возьмем, продадим в лучшем случае за треть цены, вам по нашему соглашению — половина: тысяч пять, а если найдем диадему, то пятнадцать. И на этих пустяках мы потеряем ключи от квартиры, потому что он, конечно, врежет новые замки. Хотите, я сразу отдам вам пять тысяч долларов и мы расстанемся?

— Нашли дуру, — некорректно ответила Зоя. — Что вы там говорили о ста тысячах?

Есаул не стал упоминать об афере с главбухшей издательства СГВ — здесь наводчица не могла помочь и, значит, не имела права на долю. У него был еще один план, руливший в будущем гораздо более солидные деньги.

— Зоенька, ведь он старый человек, сердечник, в любую минуту может умереть…

— Вы его убьете? — с острым любопытством спросила наводчица.

Есаул поморщился.

— Я только предположил, что он скоро умрет. А вы как верный друг семьи должны оказаться рядом с вдовой, помочь ей в борьбе с другими наследниками, вовремя дать ценный совет. Мы подскажем какой. Понятно?

Лже-Зоя молча кивнула.

Когда она ушла, провожавший ее до машины Брюхо разочарованно сообщил:

— «Нива», красная, номера сняты. Уехали в сторону Москвы, а там через пять километров пост ДПС. Я так думаю, они сейчас остановятся и номера привинтят, для гаишников Съездить за ними? На «Форде» я их мухой догоню.

— Не надо, — возразил Есаул, — никуда она не денется, сама позвонит. А начнешь ее пасти — еще спугнешь.

Ты лучше постарайся в следующий раз ее обаять и трахнуть. Самый надежный для бабы крючок — кожаный.

— Да я стараюсь, уже за жопу ее ущипнул, — поделился Брюхо. — И она вроде не против. Но ее такой «бычина» ждал в машине — больше меня! А жопа подходящая.

Два арбуза, а не жопа.

На этом обсуждение достоинств Лже-Зои закончилось. О том, что она не получит обещанной половины, не говорили — это подразумевалось. Наводчику редко платят больше десяти процентов, а уж такого наводчика, как она, лоха, не умеющего даже одеться так, чтобы не привлекать внимания, и грозящего провалом всей группе, в лучшем случае вместо вознаграждения избивают, чтобы помалкивал, в худшем — зарывают. Тут все зависит от личных склонностей преступников и от суммы, которая поставлена на карту.

Есаул склонности к насилию не имел и старался сдерживать своих отсидевших подельников. Но сейчас он чувствовал, что начинает дело, о каком мечтает каждый уголовник, — настоящее дело, последнее дело, после которого можно завязать с прошлым и стать респектабельным бизнесменом, владельцем казино или ресторана.

Судьба миллионов Кадышева не должна была зависеть от длинного языка дуры-наводчицы. Как только она сыграет свою роль, ее следовало зарыть.

Мысль об этом коробила Есаула, и он оправдывался перед собой тем, что просто не сможет сохранить наводчице жизнь, если бы даже и захотел. Братва не поймет, и вместо одного трупа станет два.

ЧАЙ ИЗ ЗМЕЕЧАШКИ

В истоках геронтофилии лежит отношение ребенка к взрослому человеку как к идеалу, образцу для подражания.

В школьные годы первая влюбленность, особенно у девушек, нередко направлена на учителя, артиста. Влечение к пожилым мужчинам иногда возникает у молодых женщин в процессе поиска адекватного партнера, что связано с неудачами сексуальных контактов со сверстниками.

Т. АГАРКОВА и др. Сексопатологи"

Татьяна. 26 ноября

Она сидела у Вики на кухонном диванчике и прихлебывала из чашки бульон. От королевы бала, какой должна была помнить ее Вика с юбилея, осталась одна прическа. Глаза ввалились, лицо бледное, из косметики только черный карандаш, а большой набор остался у Змея.

— Кушай, кушай. — Вика двумя вилками разбирала курицу и подкладывала ей кусочки белого мяса. — Может, бульон подогреть? Не остыл?

Татьяна жевала курицу, не чувствуя вкуса. Нос был заложен от слез.

— Говорит, что я ложки потаскала. А сам всегда:

«Чуть что со мной, хватай все ценное и уноси, чтобы спиногрызам не досталось!»

— Надо же! — непонятно чему обрадовалась Вика. — И мне так же говорил, слово в слово. Это из-за Игоря.

Был случай, еще до меня: Змей болел, а Игорь у него из дома что-то там увез, вступил в права наследования. Вот и пошло: Змей в госпиталь — я к отцу с полными сумками, змеедобро спасаю. — Вика порылась в кухонном столике, достала серебряную ложечку с витым черенком. — Вот, у меня одна с тех пор завалялась. Он этой не досчитался?

Татьяна благоразумно смолчала об украденных братом ложках.

— Точно, ее! А меня все время пилил!

— Забирай. Потом ему незаметно подложишь, скажешь, что обсчитался, и заставишь извиняться. Я всегда подарки требовала!

— Куда подложить?! Он же меня выгнал, — призналась Татьяна. — Так орал, из ружья стрелял!

— Ой, а то ты его не знаешь! Когда плохо себя чувствует, всегда орет, — засмеялась Вика. У нее этот груз давно спал с плеч, и теперь она вспоминала все с явным удовольствием.

Зазвонил кухонный, в тон холодильнику, телефон.

Вика взяла трубку.

— Дорр-рогая моя! Рр-рыбонька! — на всю кухню пророкотала мембрана.

— Наш. Из дома, — закрыв трубку ладонью, одними губами сообщила Вика. Она жила от Змея в трех кварталах.

— Викуся, когда придешь ко мне кофе пить?

— Ой, не скоро. Сережа сдает книжку, сидит день и ночь, — стрельнув на Татьяну глазами, ответила Вика, будто не допуская и мысли, что Змей может приглашать ее одну, без мужа.

— А на хрена нам Сережа?

Вот это Змей сказал зря.

— Подумай, — отрезала Вика и брякнула трубку.

— Чего он от тебя хочет? Он что, не понимает, что ты замужем?! — насела Татьяна.

— Он боится одиночества, — обезоруживающе ответила Вика.

Татьяна расплакалась. А Вика держала паузу. Поставила чайник, достала из застекленной полки чашку «мадонна». От сервиза, узнала Татьяна.

— Пей вот из его чашки. Он мне привез из Польши.

Называются «кочующие мадонны».

— Почему кочующие?