Свора
Шрифт:
– Когда?
– со слепой готовностью вопросил бригадир, поджав жесткие губы.
– Значит, так, - неторопливо произнес Геннадий.
– Сегодня у них с Костей свои базары в кафе... Берешь ребят, изучаешь подходы-отходы... На "стрелке" Пемза будет и рыл пять из его шоблы. Максимум. Ну, и Костя наш ссученный... Кончить всех надо.
– Не впервой...
Тимоха, прошедший в качестве замкомвзвода десантников войну в Чечне, убивать научился и в условиях столицы действовал при силовых криминальных операциях нагло и без оглядки, готовый дать отпор любой противодействующей силе с помощью гранат и тяжелого пулемета, который находился в его
Словом, на Тимоху Геннадий вполне мог рассчитывать. Этот сработает четко, этому лить кровь что водицу на грядку.
– Тачка Костина тебе нравится?
– спросил Геннадий соратника.
– Класс, конечно...
– Считай - твоя.
– Понял, шеф.
– Давай работай. Связь по пейджеру.
Усевшись в "мерседес", Геннадий покатил к Константину. О своей встрече с Пемзой в кафе тот еще не ведал, встречу вору назначил Геннадий, решив спровадить на нее своего заместителя. При этом Костя снабжался следующим руководством-легендой для ведения переговоров: мазурики, облапошившие Пемзу с сувенирной купюрой, дескать, упорно разыскиваются, но, покуда их след не найден, разборки по поводу посреднической ответственности Геннадия следует перенести хотя бы на месяц.
Впрочем, особенной разницы в том, что именно произнесет Костя, не было. Главное - соединить персонажей в определенном месте в определенное время, ликвидировать их и жить в свое удовольствие.
Гибель Пемзы ослабит группировку соседей, претензии относительно миллиона, который вор наверняка спер втихаря из общака, станут беспочвенными, а труп любимого Кости будет свидетельством непричастности Геннадия к заказному убийству, происшедшему, видимо, из-за каких-то заморочек главаря соседей с его неведомыми ворогами.
А дальше - тишь да гладь...
Костину женушку он "разведет", как Люську, отщипнет кое-что глупому роботу Тимохе, какое-то время подержит его возле себя, а после выберет подходящий экземплярчик из молодой поросли - и все опять, как пелось в популярной песенке, повторится сначала.
Костя в просторном толстом халате, расшитом павлинами, сразу же с порога потянул Геннадия за рукав к телевизору, приговаривая:
– Ты глянь, что творится, ты только глянь!
Передавали криминальные столичные новости.
С изумлением Геннадий узрел на экране сбежавшего из колодца Шкандыбаева.
Одетый весьма респектабельно, с золотыми часами "картье" на запястье, с искусно припудренным синяком, беглец давал интервью корреспонденту:
– Украли около ста тысяч долларов... Преступников что-то, видимо, спугнуло, они сумели вскрыть только один сейф...
– Что за хренотень?..
– ошеломленно выдохнул Геннадий.
– В общем, сегодня ночью, - пояснил Костя, - бомбанули какой-то офис с крупным налом. А офис принадлежит этому...
– Ткнул пальцем в экран.
– Унесли сто штук зеленых. Ты теперь понял? Он в доле был с этими пидерами из банка!
– Конструктор?
– вращая глазами, спросил Геннадий.
– Именно Конструктор! Сконструировал нам кидалово, падла! Все ясно теперь! Эта сотка стыренная - Пемзы!
– Так...
– Геннадий словно в беспамятстве опустился на диван.
– Пемза звонил, забил "стрелу". Съезди, расскажи... Пусть время даст на отлов, а там разберемся...
По произнесении этих слов
можно было назвать успешно завершенным первый этап комбинации, задуманной капитаном Акимовым. Однако ни о какой комбинации РУБОПа ни Гена, ни Костя не догадывались, кипя праведным негодованием и жаждой воздаяния подлейшему кидале Конструктору.– Костюм на нем какой, видал?
– А "картье"!
– На наши, сука, бабки жирует!
– Ну и па-адла! Ну-у, слов нету...
В полночь Геннадий вновь посмотрел повторение новостей, в которых фигурировал беглый терпила, затем переключил программу, где транслировались криминальные репортажи прямо с колес, и увидел то, о чем уже знал из доклада проворного Тимохи: залитый кровью пол кафе, перевернутые столы, недвижные, раскиданные по сторонам автоматной очередью тела.
Диктор вещал о неизвестном человеке в маске, вошедшем в мирное предприятие общественного питания, где находились авторитеты двух группировок и трое их подручных. Человек вытащил из-под полы плаща автомат и упоенно полил шквалом свинца извивающиеся тела страдальцев. Убийце, как всегда, успешно удалось скрыться.
Геннадий выключил телевизор. Надо было ложиться спать - завтра предстоял хлопотный день: отправка бойцов на поиски Конструктора, принесение соболезнований соседям и - осторожный зондаж перспективы слияния оставшейся без главаря группировки с личным составом его банды. Помимо того, в пять часов вечера планировалось торжественное мероприятие по приему в тот же личный состав молодой бандитской поросли. Данный акт надлежало провести у могилы героического Грыжи, ныне воплощавшего для неофитов образ бесстрашного и благородного рыцаря организованного криминала.
Мероприятие удалось на славу. Трехметровый мраморный Грыжа, изваянный по подобию памятника Маяковского, одухотворенно глядел в кладбищенскую даль поверх голов притихшей своры братков; сияла золотом эпитафия "Считайте меня живым", придуманная Костей, для которого в свою очередь Гена сочинил слоган: "Павшему в неравном бою". играли скрипки, водружались венки...
Через вмонтированные РУБОПом в венки микрофоны слышалась в оперативной машине взволнованная речь Геннадия:
– Да, его забили менты!.. Но он... Он не сказал ни слова! Я вынес его из мусорской на руках, и он... это... Говорит, значит... "Передай пацанам: я их не продал..."
Через венок, стоявший поодаль, у края толпы, донеслось шепотом:
– В пионеры так принимали... Точняк, я помню! Мавзолей просто...
– Тсс!
Выдержав почтительную минуту молчания под сенью человека из мрамора, братки потянулись к выходу, дабы следовать в ресторан, где за счет неофитов был уже накрыт торжественный стол.
Геннадий, следовавший на банкет в своем "мерседесе" в компании Тимохи, выслушивал комментарии подчиненного, не ведавшего об истинных причинах смерти Грыжи.
– Толково ты, Гена, сказал... Пацанов аж слеза прошибла.
– Да, потеряли товарища... И Костю вот... Завтра похороны, ты речь толкнешь, понял?
– Ты чего, Ген, я не умею...
– Учись, брат. Надо.
Паркуясь у ресторана, Геннадий внезапно увидел сияющий свежим заводским лаком "опель", из которого выпорхнула, поддерживаемая услужливым кавалером под локоток, миловидная шатенка.
Нарядно одетая парочка наверняка отправлялась приятно провести вечер в том же ресторане, и ничего выдающегося в данном событии, конечно же, не было, кроме личности галантного кавалера... Это был Шкандыбаев, он же Конструктор!