Свой выбор - 2

Пусть Майкл и раздражал всех вокруг, но рейвенкловец был прав, говоря, что Поттер не сможет продавать что-либо в стенах школы. Не потому, что торговлю запрещал Устав, а потому что сам Гарри не являлся ни мастером-артефактором, ни даже подмастерьем артефактора, и за торговлю пусть мелкими и простыми, но артефактами к нему могли придраться представители гильдии. Вопрос с гильдией был решаем. Ринготт уверял, что Гарри получит кольцо мастера без каких-либо проблем. Но Гарри такой вариант не устраивал оглаской. Пока он студент Хогвартса, сведения о любых получаемых им уровнях будут пересылаться в школу. Прямиком в руки Дамблдора и МакГонагалл. Пока ему удавалось многое скрывать, но наличие мастерства в артефакторике потянет за собой столько вопросов, что можно одним неводом вытянуть все тайны. Отдавать в руки старику столько козырей Гарри не планировал.

В очередной раз пожалев о подарках, Гарри злой осой несколько раз пронесся по спальне.

«И что стоило ограничиться лишь Малфоями? — спросил он сам себя. — И гоблинами!»

Через гоблинов Гарри мог время от времени продавать что-нибудь без клейма мастера, как было с неудачным набором ножей. Ринготт уговаривал повторить «металлолом», который мальчик отправил поверенному на каникулах в качестве образца для изготовления чехла. При желании гоблины всегда могли выписать справку на любой предмет, которая даже гильдию удовлетворила бы. Десять одинаковых вещиц они бы так не продали, но две-три рынок выдержал бы. И никто не возмутился.

Навертев несколько кругов, мальчик вдруг замер, глядя на собственные полки с книгами. Идея, влетевшая ему в голову, жужжала и стукалась в стенки не хуже настоящей пчелы.

Через четверть часа Поттер спустился в гостиную, протянул Лизе тонкую тетрадку и коротко пояснил:

— Это тетрадь для заказа. У меня вторая. Они связаны протеевыми чарами. Любые записи из той, что вы держите, появятся в моей. На тетради есть и несколько дополнительных уровней защиты. То, что напишете, увидите только вы. Заполните, дождитесь ответа. Если и вас, и меня все устроит, то сделка состоится.

Лиза заинтригованно повертела тетрадь, но больше ни о чем не спрашивала. Да Гарри и не стал объяснять, уже выяснив, что слизеринцы не нуждаются в разжевывании очевидных мелочей.

Закончив с этим и вернувшись в спальню, мальчик вновь уставился на записку. Желание восстанавливать плетение угасло. Скривившись, Поттер движением пальцев побудил записку развернуться и с удивлением прочитал:

Мистер Поттер,

Мне хотелось бы обсудить с вами весьма деликатную тему. Буду ждать вас перед отбоем рядом с Библиотекой.

Профессор Ф. Флитвик.

Перечитав послание, Гарри заинтригованно осмотрел кусочек пергамента на просвет. Почерк очень походил на манеру писать Филиуса Флитвика. Гарри уже несколько раз видел записки декана, да и в собственных проверенных эссе кое-где встречал приписки-уточнения. Но декан всегда пользовался синими чернилами с особым бронзовым отблеском, нередко оставлял смазанные следы на левой части своих записей и довольно сильно давил на перо. И если обычные черные чернила и четкие строчки ничего не доказывали, то сама идея встречи перед отбоем совершенно не вязалась с деканом воронов, уважавшим правила и всегда находившим время для приватной беседы. В своем кабинете. С чарами конфиденциальности, если нужно. И днем.

Ко всему прочему, хоть воронята и выглядели теми, кого даже жизнь соседей по спальне не интересует, каждый на Рейвенкло прекрасно знал все новости факультета. Одной из таких новостей была отлучка декана до полудня понедельника.

Филиус Флитвик при всем желании не мог встретиться с Гарри этим вечером.

— А потому все это выглядит особенно занимательно, — прошептал мальчик.

Раздражение улеглось, но страха не было. После всех открытий последних месяцев откровенная попытка выманить Гарри куда-то почти ночью выглядела детским розыгрышем. Если бы не чары на записке.

— Сработай они… — начал рассуждать Гарри, пытаясь понять направленность увиденного плетения, — вероятно, ни секунды не сомневаясь, я отправился бы на встречу. На встречу ли? И с кем? Не с автором же послания. Настоящим автором. Так куда и зачем меня выманивают?

Ответов не было.

Переговорить с Пенелопой удалось только на ужине. Девушка, как Гарри и предполагал, полностью забыла о записке. Мальчик даже подметил то, как на миг расфокусировался ее взгляд, прежде чем она удивленно уточнила:

— Записка? Ты о чем, Гарри?

Сделав вид, что ошибся, Поттер улыбнулся старосте и пересел к первогодкам.

Со стороны учительского стола исходил плохо скрытый интерес, но Гарри не стал выдавать свое знание. Вместо этого он весь ужин то замирал и таращился в одну точку, то ерзал и поспешно орудовал вилкой и ножом.

«Не будем разочаровывать зрителя», — думал он при этом.

Мальчику очень хотелось вернуться этим вечером к книгам, но кое-кто очень хотел во что-то Поттера втянуть. И чинить помехи прямо сейчас было не в интересах Гарри.

«Да и просто… интересно, — признал подросток прилив любопытства. — Столько усилий. Что же для меня приготовили?»

Глава 12

К встрече с «деканом» Гарри готовился основательно. Расписание ночных дежурств он знал и прежде благодаря бурному роману одного из воронов-семикурсников с девушкой из Хаффлпаффа. Пенелопа хоть раз в неделю, но снимала с парня баллы и призывала не использовать общий факультетский календарь в личных целях. Сражение шло упорное, и пока побеждал влюбленный семикурсник, а остальные наблюдали и делали ставки. Поттер подозревал, что в противостоянии участвуют многие рейвенкловцы, но пока ни он, ни староста не могли вычислить тех, кто рядом с датами проставлял инициалы учителей. Сегодня ночью дежурить должны были Филч и Снейп, и это весьма озадачивало. Создавалось впечатление, что кое-кто очень хотел разнообразить жизнь первокурсника отработками за прогулку по школе после отбоя. Но Гарри не мог не пойти, если собирался создать впечатление поддавшегося внушению ребенка.

Наспех выученные чары отвлечения внимания и тихого шага могли обмануть разве что младшекурсника, так что из гостиной Гарри вышел за час до отбоя. Он планировал понаблюдать за лестницами, затаившись в тени внушительной рамы портрета неизвестного молчаливого господина на пятом этаже.

На миг вспомнилась мантия-невидимка, но Гарри быстро отмел идею. После снятия следилок этот артефакт нельзя было обнаружить, но и студента под ним — тоже. А ведь Поттер собирался нарушить правила не столько из любопытства, которое быстро испарилось, сколько ради поддержания легенды.

Ждать пришлось долго. Замок затихал очень медленно. Но ожидание оправдало себя. Гарри только-только закончил изучать темный фон картины и раму, надеясь прочесть имя мрачного волшебника или найти изображение герба, когда сверху раздался гулкий шорох. Кто-то очень хотел прокрасться незамеченным, но выходило настолько плохо, что Поттер невольно громко фыркнул. Но этот звук потонул в многократно повторенном скрипе чего-то железного, стуке шагов и громком шепоте.

Осторожно выглянув из укрытия, Гарри увидел крадущихся вниз Финнигана и Уизли. В руке рыжего львенка покачивалась массивная масляная лампа, которую юный волшебник держал на уровне глаз за полукруглую ручку. Именно лампа и создавала отвратительный скрип.