Свой выбор

— Хорошо, — улыбнулся эльфу мальчик. — Тогда… я тебя позову, когда буду готов?

— Келти может помочь собрать вещи, сэр, — предложил домовик.

— Не нужно, — заверил его Гарри и даже руками замахал. — Ты и так сделал для меня очень много. А вещи я и сам соберу.

Доказывая это, Поттер решительно подступился к паре мантий, наброшенных на спинку стула. Эльф проследил, как мальчик занимается уборкой вещей без магии, подивился, но не стал переубеждать юного волшебника, лишь улыбнулся и исчез.

В своей недолгой жизни Гарри занимался самой разной работой. Он убирался в доме Дурслей, мыл посуду, готовил, загружал стирку, развешивал белье, косил газон, полол сад и даже пару раз копал землю, когда тетя Петунья решила, что ее сад не обойдется без еще двух кустов роз. Нередко получалось, что всю подобную работу мальчик делал в один день, а потому сборы вещей, тем более своих собственных, совершенно не утомили Гарри, а лишь принесли радость, ведь он смог еще раз полюбоваться мантиями, стопками новых носков, подержать в руках все свои новые книги и остальные покупки последних дней. Чемодан без затруднений принял в себя имущество Поттера, не став тяжелее и на фунт.

Перед тем, как звать Келти, мальчик педантично обошел спальню и заглянул в ванную, убеждаясь, что ничего не забыл. Даже перетряхнул постельное белье на всякий случай. В магическом зрении комната тоже выглядела пустой и прозаичной, никаких намеков, что тут две недели прожил самый известный в Великобритании мальчик со шрамом.

Келти, как и было уговорено, перенес мальчика прямо на небольшую площадку между магазинчиками. На Косой переулок спустился вечер, возле каждого здания сияли огоньки, привлекая внимание к особо красочным витринам. И никому не было дела до худенького ребенка с черным чемоданом, внезапно возникшего в маленьком тупичке, чтобы через еще несколько секунд вновь исчезнуть.

Глава 13. Дом

Гарри не знал, чего ожидать от настоящего волшебного поместья. Но после переноса несколько мгновений ему оказалось совсем не до наследия и дома предков — если эльф перенес мальчика легко и незаметно, то перемещение портключом принесло волну неприятных ощущений. Гарри будто пропустили через какую-то узкую трубу, закрутили, а после выплюнули. Да так, что Поттер банально свалился на брусчатку перед высокими коваными воротами.

Прошло не меньше минуты, прежде чем мальчик смог отдышаться и собрать в кучку глаза. А встал он, цепляясь за холодные прутья.

— Какой отвратительный способ транспортировки, — прошипел мальчик. — Так каждый раз или только с теми, кто делает это впервые? А каминная сеть? Аппарация? При этих способах тоже едва не выворачивает? Или я особенный? Надо разобраться.

Покачав головой и отложив мысли об этом на потом, Гарри отыскал в чемодане нож и осторожно надрезал ладонь, чтобы тут же прижать ее закровившей раной к гербу на стыке кованых створок.

С секунду ничего не происходило, а потом по гербу прошла трещина, и створки скрипнули, отворяясь вовнутрь. Мальчик огляделся, прежде чем переступить границу и ощутить на себе мягкое, но решительное давление защитной магии мэнора.

Гоблин ничего не говорил о том, где именно находится поместье, но мальчик не увидел ни других домов, ни даже огоньков вдалеке, лишь скрытые сумерками холмы и поля. Видимо, владения Поттеров располагались в каком-то уединенном местечке.

Пусть сумрак и не таил в себе ничего опасного, Гарри предпочел углубиться в странноватый прохладный туман, скрывавшийся до этого за коваными воротами. Туман явно был магическим, потому как не вытекал за пределы поместья, покачиваясь рядом с границей, и тяжелым покрывалом опустился на плечи Гарри, обнимая со всех сторон, а не рассеиваясь. Тяжесть была неприятной, тягучей, как покрывающая с головой вода, но мальчик не испугался, а устремился вперед, кое-как волоча за собой чемодан.

«Разве магия не должна была пропустить меня? — лишь через минуту задался вопросом Поттер, слыша, как за спиной глухо захлопнулись ворота. — Я что-то сделал не так?»

Но испугаться Гарри так и не успел, туман, покрутившись рядом еще немного, мягко отступил, возвращаясь к воротам, как огромный сторожевой пес. На миг болью кольнуло шрам, будто магия поместья тоже заметила странный сгусток на лбу мальчика и обшарила его, придирчиво подергав за нити магии, блокировавшие кусочек тьмы.

— Надо все же как-то избавиться от этой гадости, — с трудом просипел Гарри, пережидая боль и ощущая сильнейшую усталость. Только тут он вспомнил, что перенес сегодня сложный ритуал, который обычно происходит лишь после совершеннолетия, а теперь ринулся в поместье, окруженное многослойной защитой. Не удивительно, что после такого он почувствовал себя выжатым, как лимон. Колени тряслись, в желудке подсасывало от голода, хоть Гарри и ел всего час назад. — Не простое это занятие — быть волшебником.

Очень хотелось сесть на чемодан и немного отдохнуть, но мальчик исключительно на силе воли поплелся вперед, понимая, что останется ночевать в доме даже в том случае, если расположиться придется на полу среди пыли и грязи.

— Я просто не переживу еще одно перемещение сегодня, — признал Гарри, давно научившийся определять пределы своих возможностей.

К дому вела выложенная неровными камнями дорожка, вдоль которой из сумрака постепенно выступал чуть заброшенный, но изумительно красивый сад. Даже в темноте Гарри мог представить себе, как это место выглядело в лучшие свои дни.

Даже не закрывая глаза, мальчик видел этот сад летним утром, когда яркое солнце проникает между кронами, почти вызолачивая траву, которой никогда не касалось лезвие, густые заросли рододендрона, малины и ежевики. Деревья тут хоть и старые, но крепкие и полные жизни. И из здешних яблок волшебницы-аристократки из поколения в поколение варят джем, а то и вовсе — чатни, соус, проникший в кулинарные пристрастия даже магической Англии. Эльфы заготавливают сидр, чтобы все любители этого напитка, а особенно гости, могли ощутить вкус этого места, его радость и свет, напоивший плоды за недолгие солнечные дни.

Откуда-то Гарри знал, что его родные были не черствыми и чопорными аристократами, хватало в них и эксцентричности, и веселья, и характера, и рачительности, и умения жить в мире с природой. Мальчик даже хихикнул, представив, что среди бабушек с множественными приставками «пра» в семье Поттер затесалось немало деловитых представительниц барсучьего факультета.

И пусть сад и оказался без присмотра в последние десять лет, Гарри все равно ощущал его силу и готовность принять единственного оставшегося Поттера, показав ему самое лучшее. Предки не выкашивали траву, не ровняли деревья, они позволяли здешней природе во многом самой определять рамки, границы и формы. А потому и место это стало будто даже лучше без постороннего внимания.

В этом мальчик убедился, когда заметил среди деревьев заросли (грядками это и прежде наверняка не было!) лаванды и наперстянки, а ближе к дому вдоль дорожки самодовольно замерли кусты белых, кремовых, лимонно-желтых и темных до черноты роз. Огромные бутоны изумительной идеальной формы без единого испорченного ветром или дождем лепестка смотрели на мальчика, всем своим видом давая понять, что тете Петунье и до конца жизни не вырастить подобную красоту, что смогла переждать годы и дождаться возвращения хозяина.