Священная битва за Москву
Шрифт:
Ты посмотри красотка на меня,
Пускай улыбка излучает радость!
Свет рая, а не жгучий ада огня,
Где вечная в веселье царит младость!
И бесконечен поезд светлых дней,
Для тех, кто Господу возносит упованья!
На свете том найдешь себе друзей,
Получишь щедро Божьи дарованья!
Найдешь ты здесь всех умерших, родимых,
Тех, что вскормили, жаждая тебя!
И самых преданных, вовек любимых,
За чьих сражалась лезвиям разя!
И
Всех райских кущ тебе клинок дороже!
Постановление небес судьи,
Должна ты стать с мечом вельможей!
А значит, снова деву ждет война,
Не надо думать Бог один числом!
И враг его просто Сатана,
А целый остальных Всевышних сонм!
Союзы тоже заключаются все,
Сегодня мирный, а на завтра враг!
Порою, кажется, враги везде,
Душонку витязя, грозя низвергнуть в прах!
Ну что на этом свете правит бал война,
Так почему другой мир должен спать!
Вот прет, на царство Божие орда,
Будь стоек запиши себе в тетрадь!
Но вечность - круто это впереди,
Успеешь ты дождаться тех времен!
Когда все войны будут позади,
Развеется кошмарный, жуткий сон!
Розочки и прочие чудесные цветы, и вместе с тем дельфины допели песенку, покрутили своими роскошными хвостиками. Дарья-Мангуст хотела помахать им в ответ, но вдруг его обожгла боль в плечах и спине. Девушка и партизанка-эльфийка с трудом разлепила глаза, выходя с царства грез, из её лёгких вырвалось:
– Вот переход из сладкого в горькое!
Принцесса -юнга висела вместе с целой сотней захваченных в плен пиратов в своеобразных оковах. Её босые, девичьи ноги даже не касались палубы, а у других более рослых пиратов едва контачили с полом. Дарья была легенькой эльфийкой-партизанкой и с гибкими суставами, и по этом, ей было не так уж и больно, только вот кисти сильно сжали стальным обручем оков. Пленные пираты висели на длиннейшей палубе линейного корабля, все на двух параллельных шестах.
Девушка-партизанка и эльфийка обратила внимание на караул из солдат, как в бронзовых латах, так и более легких в одних мундирах. Сзади пиратов ходили крупногабаритные палачи в красных рубахах и балахонах. Время от времени они наносили удары по спинам скованных пиратов. Плети свистели и вот один из ударов через рваную матроску обжог спину принцессе-юнге.
Дарья-Мангуст ощутила сильную душевную боль не столько физическую: от удара, сколько психологическую. Ее особу царского рода хлещут словно проказника-мальчишку, да еще повесили, словно пугало огородное. Она висит буквально, как мешок лишь ветерком девицу чуть качает. Ну, палач свистит и бьет кнутом - ну, что ж неплохо для начала!
Тут взгляд девушки-партизанки упал на виселицу. Там висело несколько обнаженных истерзанных трупов. Один из них лицом напоминал....
Позабыв про осторожность, Дарья-Мангуст воскликнула:
– Да это же наш капитан Хук!
В этот миг сразу два кнута огрели, принцессе-юнге спину распоров матроску, тельняшку. Не столь привычная во сне к боли эльфийка-партизанка вскрикнула:
– Ой, не надо!
Истязатели
в ответ ударили сильнее, сотрясая все девичье тело. Дарья к своему стыду истошно завопила:– Не бейте меня, все скажу!
Послышался громовой окрик:
– Отставить!
– Из-за шеренги солдат выскочил рослый, широкогрудый, увешенный орденами и медалями адмирал.
Палачи разом сникли:
– Слушаемся ваше высокопревосходительство Каракатао!
Прославленный адмирал посмотрел на юнгу-принцессу. Перед ним был всего лишь испуганный, босоногий мальчик, с нежным личиком девочки, что не могла скрыть даже боевая раскраска. Он казался случайным среди своры подлинных бандитов и уголовников. Каракатао ласково спросил:
– Что мне скажешь юноша! Только предупреждаю, честно и откровенно, тебя в любом случае ждет виселица, а их остальных кое-кого и костер с четвертованием!
Дарья забыла, что это сон, ей хотелось жить, и жить хотелось страстно. Это ведь только в кино или дешевых бульварных боевиках - герой непреклонный и бесстрашный. А в реальной жизни все хотят жить.
Принцесса-юнга проскулила:
– Я знаю, где пират Хук!
– И запинаясь, продолжила.
– Наш великий капитан прятал сокровища!
В глазах адмирал сверкнула пламя, жадности, но в голосе звучал явный скепсис. Тусклым тонном Каракатао произнес:
– А откуда ты можешь знать пацанчик! Что-то я не верю, будто капитан, доверял свои тайны сопливому юнге.
Дарья-Мангуст отчаянно простонала:
– Клянусь, говорю правду! Кто того, я не просто мальчик, а довольно сильный борец и любимчик капитана.
– Да ну?
– Удивился адмирал.
– У капитана, оказывается, была тяга к красивым мальчикам, с детскими личиками.
За спиной адмирала послышался испуганный шепот:
– Ваше высокопревосходительство! Разрешите - обратиться!
Каракатао развернулся:
– А это ты кок! Должен сказать ты оказал нам неплохую услугу. Без тебя эта необычайно скоростная бригантина ушла.
– Адмирал, словно заговорщик, понизил голос.
– А что может, и ты хочешь сказать, где спрятал сокровища Хук?
Кок почти простонал:
– К сожалению, я не знаю где у Хука сокровища. Хотя возможно он кое-что и прятал от команды. Но этот мальчишка и в самом деле любимчик капитана. В частности зарубил моего помощника, и это сошло ему с рук. И вообще мальчик Мангуст сильный воин! Можете даже спросить других пиратов.
По рядам скованных флибустьеров пронесся гул:
– Конечно сильный воин! Не чета тебе предатель!
– Мы еще доберемся до тебя, не думай, что цепи нас удержать!
– Да господин генерал, сам повесит тебя, как только ты станешь не нужным смердючий пес!
Адмирал прервал возмущенные возгласы пиратов, в гневе стукнув кованым золотом каблуком по палубе:
– Может, повешу, а может, и нет! Предательство надо поощрять. Ведь от него вся ваша храбрость защитить не в силах. А что касается юнги, что если он укажет нам сокровища, то легкую смерть может считать заработал. Вешают ведь тоже по разному. Резкий рывок сильного палача и моментально сломаны нежные шейные позвонки мальчишки, или медленно задыхаться в петле, или еще медленнее сгорать на костре. Поняли да!