Священная Роща

–  Что за глупости?
– вытаращил глаза киммериец.

–  Это не глупости, к великому моему сожалению. Ибо Высокие Боги, обитающие где-то там, в звездных пределах, разгневались на свайолей, вызнавших многие тайны и секреты Небожителей. И потому приговор их был таков - свайоли в конечном итоге обращали добытое ими знание на благо Смертным - так пусть же Смертные и защищают их. И, если деяния свайолей пошли на благо людскому роду - то и один боец этой расы сможет уберечь их от возможных напастей...

–  Довольно-таки подлое дело, - перебил дриаду Конан.

–  Не гневи Бога!
– Айана испуганно зажала ему рот ладошкой.
– Если чаша их ярости будет опрокинута на нас... то спасения ты не найдешь даже у Крома. Одним словом, решение Богов было изречено - и мне не оставалось ничего иного, кроме как повиноваться ему... Год назад моя сестра Аарта пыталась спасти свою рощу...

Конан насторожился.

–  И она наняла воина, смертного воина, из твоего города... кажется, его звали Гатадес... или Гарадес... однако они не устояли. Предпоследняя Роща Свайолей была стерта с лица земли кровожадными слугами Сета, да падет проклятье Небес на этого отвратительного змея! И вот, ровно год спустя, настала моя очередь.

–  А что стало с этим человеком, которого наняла твоя сестра?
– глухо спросил Конан.

–  Он был пленен... и подвергнут ужасным пыткам для вознесения Сета, потом душа смелого воина была вырвана из еще живого тела и обращена в кошмарного демона... Исторгавшиеся из его уст крики до сих пор звучат в моих ушах...
– Айана остановилась и закрыла лицо ладонями, борясь с подступающими слезами.

–  Что ж, он умер, как должно воину, - после некоторого молчания произнес Конан.
– Ради того, чтобы тебя оплакала столь прекрасная женщина, может, и не жаль будет расстаться с жизнью!

–  Что ты говоришь...
– ужаснулась Айана.

–  Не разражаться же мне рыданиями, - огрызнулся киммериец.
– Поневоле приходится отыскивать приятное даже в таком случае...

Они умолкли, погруженные каждый в свои мысли. Нельзя сказать, что настроение киммерийца хотя бы отдаленно напоминало то, с каким он принимал полную пригоршню золота в таверне Абулетеса...

–  Ну хорошо, - нарушил наконец тишину Конан.
– Но ты, женщина, во-первых, слишком много думаешь о неизбежности конца, а во-вторых, сама же его и приближаешь - своим молчанием. Если ты хочешь, чтобы я и вправду вступил в бой за тебя - хотя, видит Кром, ума не приложу, какая мне от этого будет выгода!
– ты должна рассказать мне все, что тебе известно о слугах Сета. Я уже в третий раз повторяю тебе одно и то же, и, клянусь пламенем Митры, мое терпение вот-вот иссякнет! Давай, начинай, я слушаю - выкладывай все, даже самые мелкие детали. Кто они такие, сколько их, во плоти ли они или призраки, чем и как они сражаются - все, все что помнишь!

–  Конан, я расскажу тебе все, что знаю... но чуть позже.
– Айана вдруг понизила голос.
– Мы пришли. Перед тобой - Древо-Отец свайолей...

Они стояли на краю небольшой прогалины. Ее покрывала густая и мягкая трава с пушистыми метелками сверху; вид этих метелок так и манил прилечь казалось, ложе из них будет мягче любой перины. А в самой середине круглой поляны, окруженной со всех сторон густыми рядами свайолей, стоял еще один раза в два выше и толще остальных, из-под основания его могучего ствола брал начало небольшой ручеек. Конану в первый момент показалось, что это Древо-Отец ничем, кроме размера, не отличается от прочих встреченных им в этой роще - однако он думал так лишь до тех пор, пока не раздвинулись серебряные листья и на Конана не взглянуло лицо этого свайоля. Киммериец не мог похвастаться утонченностью чувств и остро развитым состраданием. Он терпеть не мог нищих и прочую побирающуюся братию, которой полны были улицы гиборийских городов. Но на сей раз...

Лицо Древо-Отца было и впрямь лицом древнего, очень много пожившего и повидавшего старика. Громадные незамутненные глаза смотрели прямо в самую душу Конана; и киммериец вновь, как и в первые мгновения после того, как он очутился в роще, остро ощутил глубокое, исконное родство между этим местом и тем, что он привык считать своим домом, со всем лучшим в Киммерии, Стране Глубокой Ночи, как ее называли древние авторы.

Глаза отца свайолей были полны непреходящей боли. Эту боль Конан не смог бы ни выразить в словах, ни даже хотя бы представить ее себе. Никакой человек не вынес бы подобного. Тысячи раз Отец умирал. Тысячи раз он воскресал - лишь для того, чтобы умереть снова со следующим своим сыном, погибавшим от руки ужасных порождений безжалостного Сета. И Конан вдруг почувствовал, что у него перехватило горло.

Пытаясь скрыть волнение, киммериец почтительно поклонился, искренне выказывая уважение к мудрой старости. Спустя мгновение он распрямился - и услыхал спокойный и печальный, чуть глуховатый голос, исходивший из середины ствола свайоля, хотя никакого рта там не было.

–  Привет тебе, сын человеческий, Конан из Киммерии, я, Прародитель свайолей, прошу у тебя прощения за невольный обман, к которому прибегла наша Хранительница, чтобы только заполучить тебя сюда. Ты - наша последняя надежда. Посвященные, Братство Зеленого Храма - увы, слабо, его адепты привыкли держать в руках стило, а не меч. Если ты потерпишь неудачу - всех нас будет ждать ужасный конец, но, поистине, даже он лучше, чем видеть то, что сделают со светлым и радостным миром эти исчадия Тьмы!

–  Я буду сражаться за вас, - внезапно вырвалось у Конана, вырвалось столь неожиданно, что он сам в первый момент удивился своим словам; однако затем вдруг настало удивительное, глубокое успокоение, и он понял, что сделал то, что должно. "Кром, вразуми меня!"

Вокруг могучей шеи киммерийца внезапно обвились мягкие, пахнущие дурманящей лесной травой руки Айаны, теплые и ласковые губы прижались к его губам... и Конан внезапно отстранился. Совершенно невозможно заниматься этим в подобном месте, где за тобой подглядывает каждое дерево...

Айана, похоже, поняла.

–  Все, нам пора идти, - она потянула Конана за рукав куртки.
– Им очень трудно говорить с людьми понятными им словами. Я постараюсь рассказать тебе все, что знаю, а потом Отец, наверное, захочет, чтобы ты увидел, как погибали остальные рощи...

–  Ну тогда ладно, а то я уж подумал, что он потратил свои силы на никчемные слова, вместо того, чтобы толком рассказать мне о слугах Сета!

Айана повела киммерийца дальше, туда, где стоял ее дом. Точнее, домом это назвать было нельзя - хотя в нем имелись и стены, и крыша, и дверь, и окна, а внутри - ложе, стол, кресло и тому подобная утварь. Однако в отличие от людских построек, в доме Айаны все было живое.

Стенами служили плотно сросшиеся побеги бамбука-тысячелетника. Крышей широкие пальмовые листья, прилегавшие друг к другу без единой щели. Дверной проем закрывала подвижная сетка из густо переплетенных лиан. Ложем служил толстый пласт мягкого ароматного мха; однако больше всего удивили Конана чашки, ложки и прочая утварь - в их качестве Айана использовала живые венчики цветов.

И лишь очаг был сложен из мертвых черных валунов.

–  Его я почти никогда не зажигаю, - пояснила Айана, подавая гостю угощение.
– Он был зажжен для тебя, Конан.

Еда Айаны оказалась хоть и странной, но превосходной. Несмотря на полное отсутствие мяса, Конан ощутил такую сытость, как после доброй бараньей ноги, а цветочный нектар веселил ничуть не хуже старого аквилонского вина...

–  Ну, попировали - и хватит, - киммериец осторожно отставил в сторону пустой бокал из громадного цветка, чем-то напоминавшего колокольчик.
– Я слушаю тебя. И, кстати, как ты думаешь, сколько у нас еще осталось времени?

–  Этого не знает никто, - ответила Айана.
– Я знаю лишь, что только тридцать три дня в год силы Сета велики настолько, что он может преодолеть барьеры магии, окружающие наш мир, и отправить сюда самых страшных и злобных своих слуг. Эти тридцать три дня определяются по расположению звезд; они начинаются через двое суток. Теперь о самих чудовищах. Их шестеро, Конан. Шесть - сакральное число Тьмы, так же, как Семь - число Света. Двое из них крылаты, двое ходят на ногах и двое ползают. Ты увидишь их сам в видении Отца-Древа, поэтому скажу лишь, что все шестеро покрыты толстой роговой броней, вооружены когтями, клыками, клешнями и еще те, что ползают, умеют плеваться ядом... Ростом каждое из них примерно со среднего свайоля. Руки их почти так же ловки, как и человеческие. Глаза видят и днем и ночью. И еще они наделены великой силой, куда как превосходящей силу сотен и сотен слонов. Они ломают деревья, словно тростинки, а их клыки тотчас разгрызают все, что бы ни попало им в пасть, даже камни. Но этого мало. В каждом из них обитает злобный и жуткий демон, и силы черных Преисподних повинуются их приказам. Я видела эти силы - тучи черных тварей величиной с орла, чьи когти раздирают в клочья тела врагов; полчища громадных крыс ростом, не меньше волка и прочих, поменьше и уже не столь смертоносных. Однако, сокрушая Рощи Свайолей, шестеро демонов еще ни разу не прибегали к помощи Темных Миров. Теперь о том, как они сражаются. Они окружают рощу со всех сторон и принимаются вырывать из земли свайолей одного за другим. Вот, собственно, и все, что я знаю, потому что еще ни разу им никто не оказал настоящего сопротивления. Смертный воин, нанятый моей сестрой... он бросился навстречу ползающему зверю по имени Хатар и даже смог ранить его несколько раз копьем и мечом... Но, увы, Хатар - это как раз тот, что плюется ядом... Воин не смог уклониться, отрава парализовала его, и потом... Ох, что они с ним сделали!..