Святитель Григорий Богослов. Книга 2. Стихотворения. Письма. Завещание

95.(но не народ или какую-нибудь из моих обязанностей:

все это суть козни врагов, лживые речи,

невежественно придуманное прикрытие их зависти…) —

я хочу, чтобы теперь вы сказали, что последовало затем:

ведь вы – свидетели трудов моих.

100. Разве что-нибудь неблагоприятное, резкое или вредное

я сказал или сделал в течение этих двух с лишним лет [138] ?

Кроме разве одного того, что я пощадил дурных людей,

138

Четкое хронологическое указание: 381 год, если считать от 379 года.

которые в самом начале побили меня камнями,

и я перенес это терпеливо. Поистине, весьма благочестиво,

105. чтобы я так и переносил страдания Христовы.

Ты видишь что бедные приносят в дар Богу.

Но мы можем даже это, если угодно, вменить себе в вину.

Кто-то сказал, что чувственный разум [139] подобен тле,

разъедающей кости. В этом я убедился на собственном опыте:

110. тело мое, прежде крепкое как медь, а теперь

139

Ср.: Притч. 14:30.

изнуренное заботами,

уже клонится к земле. Но ничего другого я все равно не могу дать,

хотя я и должен больше, даже если внесу все.

А что еще может случиться с тем, кто связал себя

с немощным другом? [140]

Однако мне пора вновь обратиться к начатой речи.

115. Меня позвали, и я сплотил народ, который находился

среди волков;

я напоил словом жаждавшую паству,

посеял веру, укорененную в Боге,

140

Т. е. с телом, изнуренным болезнями.

распространил свет Троицы на тех, кто раньше находился

во тьме.

Я уподобился закваске в молоке и лекарству

120. благодаря силе убеждения; поэтому одни уже

присоединились [к истинной вере],

другие были близки [к этому], а иные еще только

собирались [прийти].

Но настроение всех, бывшее прежде бурным, изменилось,

и истинное учение вызвало ответную любовь:

появилась надежда развить полный успех из этой

умеренной расположенности;

125. Это знает счастливый город Рим [141] – здесь я, главным

образом, имею в виду тех, кто в нем первенствует.

Эти люди неожиданно удостоили меня некоей чести,

а лучше у них иметь хоть немного славы,

чем быть первым по чести среди всех остальных:

130. в самом деле, они намного могущественнее всех!

Когда я был у них, я был в почете,

и даже сейчас, когда я удалился, они осуждают дурных.

141

Т. е. Константиноноль, новый и второй Рим.

Ведь они не могли сделать ничего, кроме этого,

да и сам я не просил их ничего делать. «О город, город!»

135.(если воскликнуть в духе трагедии).

Но добропорядочные и благовоспитанные мои сопастыри,

лопаясь от зависти (вы знаете Фрасонидов [142] :

неотесанность не переносит культуры),

взяли себе в союзники мою телесную немощь,

являющуюся спутником трудов моих,

140. которую надлежит почтить всякому,

142

Фрасонид – один из персонажей «Ненавидимого» – произведения Менандра, наиболее важного представителя новой аттической комедии. Имеется в виду человек безрассудный и самоуверенный.

кто хотя бы немного поработал для Бога;

они, кроме того, ссылались на то, что я не стремлюсь

к власти столь великого престола,

в то время как окружающий мир разрывался в борьбе.

Итак, по наущению демона выдвинув это обвинение,

145. возлюбленные охотно выслали меня оттуда,

выбросив, как выбрасывают какой-нибудь лишний груз

из отягощенного корабля.

Ведь в глазах дурных я был грузом, поскольку имел

разумные мысли.

Затем они возденут руки, как если бы были чисты,

и предложат Богу «от сердца» очистительные дары,

150. освятят также народ таинственными словами.

Это те самые люди, которые с помощью коварства изгнали

меня оттуда

(хотя и не совсем против моей воли, ибо для меня

было бы великим позором

быть одним из тех, кто продает веру).

Из них одни, являясь потомками сборщиков податей,

155. не о чем другом не думают кроме незаконных приписок;

другие явились из меняльной лавки, после денежного обмена,

третьи – от сохи, опаленные солнцем,

четвертые – от своей каждодневной кирки и мотыги,

иные же пришли, оставив флот или войско,

160. еще дыша корабельным трюмом или с клеймами на теле,

Они вообразили себя кормчими и предводителями народа

и не хотят уступить даже в малом.

В то время как другие еще кузнечную копоть

не смыли полностью с тела,

165. достойные подвергнуться бичеванию или быть

сосланными на мельницу [143] .

Если перед тем как принести дань своим господам, им удается

сделать небольшой перерыв в работе,

то они тотчас же зазнаются и обольщают некоторых из народа

либо убеждением, либо принуждением.

170. Они стремятся вверх, как скарабеи к небу,

катя шар, только сделанный уже не из навоза,

и не опуская голову к земле как раньше:

они думают, что имеют власть над небом,

143

Ср.: Лисий: «??'? ??????????????» —вращение мельничных камней было одним из видов наказания для провинившихся рабов.

хотя болтают всякий вздор и даже не могут сосчитать,

175. сколько у них рук или ног.

Но разве все это не великое зло, недостойное

епископского сана,

о дражайший?! Не будем мыслить упрощенно

и о столь великом [деле] судить дурно

(хотя мне-то больше нравится униженное положение):

180. епископство, в самом деле, не есть нечто наихудшее.

[Напротив,] совершенно необходимо,

чтобы [епископом] был избран кто-нибудь из лучших: