Святитель Тихон Задонский в воспоминаниях келейников

В Воронеже, когда граждане друг друга увещевали повиноваться советам, наставлениям или приказаниям Преосвященного Тихона, то в убеждение приговаривали обыкновенно: «Он Богу пожалуется». В несчастные времена он назначал гражданам и экстраординарные посты.

Приложение 1

Святитель Тихон управлял Воронежской паствой только 4 года и 7 месяцев, а затем удалился на покой, сначала в Толшевский Спасо-Преображенский, а потом в Задон­ский Богородицкий монастырь, где подвизался до самой кончины, более 13 лет. Здесь созрели лучшие его творения; здесь его пастырские и аскетические добродетели достигли наиболее полного выражения. «Но изумительна, – замечает один из описателей жития Задонского чудотворца, – деятельность Святителя и на кафедре Воронежской. Не долго управлял он паствою, но как много, несмотря на свои болезни, успел совершить!» ^[146]. Особенное внимание святитель Тихон обратил на подготовку достойных пастырей. Извещенный о том, что некоторые из духовных лиц не умеют правильно совершать службу Божию, Святитель предписал надзиравшим за духовенством лично освидетельствовать, как совершается служение, и неопытных прислать к нему. «Являются ко мне, – писал он 9 августа 1763 года, – многие священники и диаконы, которые крайне не знают Евангелия и Апостола чести. Не читаючи Нового Завета не можно знать воли Отца Небесного, а не знаючи невозможно исполнять, а от неисполнения воли Его святой следует явная погибель. Того ради приказывается всем обретающимся в епархии лицам духовным иметь каждому у себя Новые Заветы и читать их с благоговением и прилежанием». В феврале 1763 г. по епархии было разослано составленное им наставление священно­служителям о их главных обязанностях, наставления о браках и об исповеди, образцы увещания больным и подсудимым. Для возбуждения ревности к исполнению своего долга он разослал священникам окружное послание с увещанием жить во взаимной любви, трезво и благоговейно, назидать народ богослужением, жизнью и наставлениями. Святитель предписывал духовенству не совершать незаконных браков, им была разослана особая «инструкция» по сему предмету. Узнав, что некоторые из священников уезжают в воскресные и праздничные дни на ярмарки, Святитель не раз наказывал им не отлучаться из прихода без разрешения начальства. Им было предписано непременно отправлять Литургию Преждеосвященных Даров в Великий пост, что некоторые не делали по лени. Заботясь о пастырях, святитель не забывал и о церковном благолепии, о том, чтобы храмы Божий содержались в чистоте и порядке, поручил диаконам попечение о ризницах.

Для того чтобы подготовить достойных служителей алтаря Божия, святитель принимал деятельные меры к развитию и правильной постановке духовного образования. Сперва предписано было открыть по всем городам славянские школы, училища в Острогожске и Ельце. Затем, когда назначена была сумма на содержание училищ, открылась Семинария в Воронеже. Для нее вызваны были наставники из Киева и Харькова, начертан порядок преподавания наук, дана инструк­ция воспитанникам и учителям. Преосвященный часто сам посещал классы, рекомендовал лучшие произведения духов­ной литературы для толкования юношеству, давал собственные предписания относительно поведения учеников.

Святитель внимательно следил за тем, чтобы в Консистории не притесняли духовных лиц. Он строго запретил чиновникам Консистории грубо и дерзко обращаться со священниками. Для скорейшего и более верного решения дел он назначил для уездных правлений второго члена, предоставив выбор его духовенству. В судебных определениях Святителя видели не столько суд, карающий грех, сколько пастырскую заботу об исправлении виновного. «Хотя и следовало бы, – писал он в ноябре 1764 года, – священника (за тяжкую ссору) перевесть (в другое место), однако же оставляется на прежнем месте, чтобы дом не разорился... Отпустить с под­пис­кою, чтобы крайне берегся ссоры, в которой не следует приступать и к алтарю, по слову Христову».

В обычае тогда было подвергать и духовных лиц телесному наказанию в Консистории. «Не чинить на теле никакого наказания», – писал Святитель о священниках в Консисторию в сентябре 1764 г.

Ревностный Святитель старался поддер­жи­вать христианское благочестие в народе. «По заамвонной молитве на литургии, – писал он 14 июля 1763 года, – в каждый воскресный и праздничный день читать или толковое Евангелие, или из другой книги, принятой Святой Церковью, или хотя полезное слово Пролога; в иные воскресные дни читать по следованной Псалтири весьма полезное, возбудительное для сонной и нерадивой души слово святителя Кирилла Александрийского «На исход души». Святитель рассылал по епархии краткие наставления для чтения в церквах: «Како подобает в святой храм входить на славословие»; «Что всякому христианину от младенчества до смерти в памяти всегда содержать должно»; «Примечания некая для возбуждения себя от сна греховного»; «Объясне­­ние христианских обязанностей». Святитель предпи­сывал духовенству внимательно следить за тем, чтобы прихожане приходили в храм в воскресные и праздничные дни и на службе стояли бы благоговейно, заботился преосвященный Тихон и о том, чтобы не было бесчиний на площадях, особенно в праздничные дни. Узнав, что по местам миряне во время службы Божией пьянствуют, шумят и поют песни, Святи­тель 16 июня 1765 г. предписал священникам удерживать прихожан от таких безобразий, а о непослушных доносить ему. Ревностно восставал он против бесчинств масленицы. В то время в Воронежском крае еще продолжали совершать разгуль­ное празднование, посвященное языческому божеству Яриле. «Праздник» начи­нали в среду после Троицына дня и продолжали до вторника Петрова поста. Жители Воронежа и соседних поселений собирались на площадь, бывшую за Москов­скими воротами города. Молодой человек с бумажным колпаком на голове, обвязанный лентами, цветами, колокольчиками, плясал на площади, и с ним все плясало и бесновалось – являлись пьянство, кулачный бой, драки и всякое безобразие. Святой пастырь сам явился на площадь с обличением против «смердящего» праздника и говорил с такой силой убеждения, что тут же шалаши и лавки были разрушены и народ разошелся. После этого прео­священный Тихон произнес в соборе проникновенное слово, во время которого народ плакал. Многие, увлеченные древностью языческого обычая, в смысл которого не вдумывались, приходили к Святителю и каялись в сокрушении сердца. Ревностная проповедь пастыря увенчалась полным успехом: празднование Яриле более не повторялось... «Деятельность святителя, – пишет митрополит Евгений (Болховитинов), – простиралась до того, что он никогда не бывал празден и, когда по пастырству требовались какие-нибудь приуготовления, то часто проводил он целые ночи без сна и не мог успокоиться, пока не окончит своего дела. Поутру обыкновенно занимался он рассматриванием епар­шеских дел, и беспристрастие его в суде было пример­ней­шее. После обеда, по кратком сне, он упражнялся почти всегда до полуночи в сочинении поучений, наставлений и увещаний своему духовенству и народу. Вместо отдохновения, занимался он чтением святых от­цов, а наипаче Златоуста... Для собеседования с приезжающими к нему меньше всего употреблял он времени, да и самые свои собеседования занимал больше благочестивыми и нравоучительными рассуждениями. Но людям бедным всегда был свободный к нему доступ. Чувствительное сердце его никаким предметом столь страстно не занималось, как вспоможением бедности и утешением скорби. Не довольствуясь частым приниманием бедных в своем доме, он еще имел обыкновение каждый праздник Пасхи, Рождества Христова и в иные некоторые дни, как-то: в неделю мясопустную и во все заговенные дни, рассылать по нескольку денег в богадельни, в остроги и к другим заключенникам. Иногда сам даже, переодеваясь в простое монашеское платье, по вечерам в помянутые дни приезжал в тюрьмы к узникам, как бы посланный от своего имени, и, подавая им милостыню, делал им притом словесные к терпению наставления, увещания и утешения. Темнота ночи сперва не позволяла узни­кам узнавать сего высокого милостынодавца и утешителя; но когда, по нескольких посеще­ниях, они начинали узнавать его или по сладко­словес­ным его увещаниям, или по слуху народному, то он прекращал на несколько времени свои к ним приезды и вместо себя посылал подчиненных своих монахов» ^[147].

Приложение 2. Воспоминания свящ. И. и Д. Кирилловых

Вот прошло уже почти тридцать лет со времени открытия мощей святителя Ти­хона Задонского, а со дня блаженной кончины его прошло более ста лет (†1783), и во все это время русский народ, полный благоговения к чудному угоднику Божию идет почти не прерывающейся вереницею со всех концов православной России на поклонение нетленным мощам святителя Тихона. А я, доживший почти до семидесятилетнего возраста, не позаботился рассказать христианскому миру о тех событиях из жизни святителя, про которые в долгие часы зимних ночей, сидя за плетением лаптей, рассказывал мой дед (Аристарх Алексеевич, про­живший на свете более семидесяти пяти лет ^[148]) моему отцу и вообще всему се­мейству своему с таким радост­ным и полным глубокого и благоговейного удив­ления к святости жизни святителя Божия настроением. Правда, я тогда был ребенком 7–8 лет, когда происходили эти рассказы, и по причине ребяческой рассеянности, а чаще – по непониманию того, о чем было говорено, многое про­шло мимо ушей. Тем не менее тяжелый укор совести моей побуждает меня рас­сказать и то не многое, что еще держится в моей памяти.

Семейство моих предков сделалось извест­ным святителю Тихону в то время, когда он (святитель) переселился на покой в Задон­ский монастырь из Толшевского, воздух которого оказал вредное влияние на здоровье Его Преосвященства. Однажды святитель, находясь в саду, в настоящее время принадлежащем монастырю, в час своей прогулки и уединенного богомыслия, услышал голосбу (громкий плач) женщины и послал своего служителя, по имени Сергеюшку (так обыкновенно называл его святитель), с приказанием узнать – кто плачет и о чем? Посланный, возвратившись, доложил, что голосила вдовая дьячиха, несколько дней тому назад похоронившая своего мужа, у которой осталась на руках семья без средств к существованию. Святитель тогда сказал: «Позови ее ко мне». В то время другой церкви в г. Задонске не было, и для совершения приходских треб отведен был придел св. Евсевия Самосатского в Соборном храме монастыря. Поэтому и причт города Задонска селился близ монастыря, поэто­му же и дом прабабки Ак. Иг. стоял на юго-восточном углу относительно мона­стыря, в расстоянии от ограды на двадцать саженей, как раз над Тешевкою (Тешевка – это очень глубокий яр, летом без воды и замечательный по количе­ству и быстроте воды в весеннее время, когда снег тает.) Пришедшая старушка крайне была поражена милостивыми словами и снисходительностью святителя, облеченного недоступным по величию и святости святительским саном. Как умела, она рассказала о своей горькой доле словами, полными сердечной горе­чи, захлебываясь горькими слезами. Святитель Тихон ободрил и утешил ее сво­им милостивым обращением и материальною помощью и, отпуская, приказал привести к нему своего меньшего сына-сироту, наперед узнав, что он не знает грамоты, а между тем ему было от роду около тринадцати лет. Сирота этот – мой дед, по имени Аристарх, остававшийся потом в монастыре под личным на­блюдением святителя. Обучившись грамоте, он отправлял в монастыре долж­ность чтеца и певца на клиросе.

Угодник Божий святитель Тихон, отдававший все бедным и нуждающим­ся, заботился и о пропитании семейства этой бедной вдовы Ак. Иг. Однажды недели за две до праздника Пасхи святитель Тихон приказал позвать себе ста­руху (Ак. Иг.) и, когда она появилась, тогда он спросил у ней: «Старуха! Есть у тебя чем разговеться на праздник»? – «Есть, кормилец, хлебушка». – «А корова есть у тебя»? – «Нет». – «Ну поди, да купи себе корову на ярмарке». Чрез неделю является старуха к святителю, и когда доложили о ея приходе, то святитель, вышед в переднюю, спросил у ней: «Ну, старуха, что ты пришла, корову купила»? – «Купила, кормилец». – «Что же заплатила»? Та повалилась к ногам святителя и сказала: «Ох, кормилец! Страшно сказать, добре много». – «Ну сколько же?» Наконец она выговорила: «Полтора рубля». Святитель вы­дал ей эти деньги.

Когда же мой дед Аристарх делался возмужалым юношею, то святитель Тихон предложил ему такой вопрос: «Малец (любимое слово святителя), как ты думаешь? Останешься с нами в монастыре, или пойдешь в мир»? Малец ответил: «Хочу в мир, владыка святый». Тогда св. Тихон исходатайствовал ему причетническое место в селе Ливенка Елецкаго уезда ныне Орловской губ., потом он был переведен в село Уткино к Архангельской церкви, в четырех верстах от Задонска. Святитель Тихон, когда отпускал от себя моего деда на приход, то дал ему 10 руб. денег, сказав при этом: «За эти деньги ты купи себе избу, и когда разживешься, то впоследствии отдай 10 руб. в церковь Михаила Архан­гела; если же не будет у тебя денег и тебе нечем будет отдать, тогда Бог с тобою, я прощаю тебя». За деньги, святителем данные, дед мой купил избу, сруб­­лен­ную из дубовых колотых на две половины бревен, 9 и 10 четвертей в окружности. В этой избе прожил свой век мой дед, мой отец и я жил в ней до того времени, когда отдали меня в училище; я хорошо помню и огромные бугры, и глубокие впадины в стенах от неровно расколовшихся дерев, отполировавшихся от топки по черному в блестящий цвет черного воронова крыла.

Пример святой жизни и наставления святителя воспитали в душе Ари­старха истинно христианское смирение и кротость, выразившиеся в том, что он, считая себя недостойным, не решался просить стихаря, даже тогда, когда по указу Императрицы Екатерины Второй велено было брать в солдаты всех церковников и безстихарных причетников. Когда благочинный посылал его в епархиальный город за получением стихаря, говоря, что если не получит стиха­ря, то угодит под красную шапку, то дед мой отвечал: «Что будет, то будет. Я не могу понести иго сие». А какое безграничное благоговение к памяти св. Тихона питал мой дед, можно видеть из того, что он, будучи в преклонных летах, до самой кончины своей, находясь за штатом, каждый воскресный и праздничный день ходил в монастырь (четырехверстное расстояние) ко всенощной и к обедни, не надевая ни шапки, ни рукавиц во всякое время года во всякую погоду. И когда по этому поводу делали ему замечание, он отвечал: «Как я осмелюсь надеть шапку, когда там (в монастыре) почивает мой благодетель и отец?»

Я слышал от деда своего рассказ и о том, как св. Тихон принимал приходив­ших к нему славить Христа в день Рождества Христова. Обыкновенно на столе становилось несколько отдельных кучек в 25 коп. старинными большими пята­ками. Приходящие поздравляли святителя с праздником и затем каждый про­ситель брал сам одну кучку пятаков со стола – кто бы ни был – протоиерей, или иерей, или диакон, или даже не посвященный во священный сан и уходил.

В конце этих воспоминаний моих да будет позволено мне сказать и о том, что упоминаемые в жизнеописании св. Тихона два причетника, отданные в воен­ную службу и возвращенные по ходатайству святителя на прежние причетниче­ские должности, были старшие дети Ак. Иг. и, следовательно, братья моего деда. Старшего из них звали Стефаном. Он был дед известному своим умом и кротостью всей Воронежской епархии, служившему более тридцати лет членом Воронежской духовной консисто­рии протоиерею Михаилу Ивановичу Донец­кому.

* * *

...Вот как встречал в Задонске св. Тихон праздник Рождества Христова, по рассказам моего деда. Бывало, после заутрени соберутся к Преосвященному, по его приглашению, иеромонахи и белое духовенство из города и в прихожей дожидаются его. Святитель выйдет в мантии и скажет им своею сладкою речью: «Пойдем прославим вместе родившегося нас ради Христа». Потом начнет петь сам с радостью на лице: «Рождество Твое, Христе Боже наш» и «Днесь исполнися проречение Исайи», а другие вторят ему. По окончании пения, святитель поблагодарит посетителей за то, что помогли ему прославить Христа. «Пода­ри же их, – скажет он келейнику,– чем наделил нас Господь». – Келейник снимает скатерть, которою накрыт стол, и что же? Весь стол усеян стопами старинных пятаков, – в каждой по пяти. Келейник, по приказу святителя, берет эти стопы и оделяет каждого, не разбирая ни возраста, ни чина. Между посетителями тес­нятся и городские мальчики, и те наравне с прочими получают от щедрой руки святителя по 25 к. – «Мы все равно славили Христа,– скажет он при этой разда­че». Может быть, святитель Божий чувствовал или даже и видел на некоторых лицах неудовольствие, что им не сделали особого почета и в подарках сравняли с городскими мальчиками.