Святители и власти
Шрифт:
17 сентября 1374 года Москва торжественно хоронила тысяцкого Василия Вельяминова — дядю великого князя. Дмитрий Иванович достиг зрелого возраста и давно тяготился опекой старых бояр. Большая власть и исключительное положение тысяцкого внушали тревогу государю, старавшемуся утвердить свою власть. По этой причине он упразднил пост тысяцкого.
Должность тысяцкого в роду Вельяминовых была наследственной. Упразднение ее стало свидетельством падения былого влияния Вельяминовых. Первенство в думе великого князя перешло от них к Дмитрию Михайловичу Боброку-Волынскому, человеку новому в среде московского правящего боярства. Боброк прибыл в Москву с Волыни и не был обременен грузом московских традиций. Благодаря своей знатности и способностям Волынский сделал в Москве быструю карьеру.
В свое время В. В. Вельяминов, чтобы вернуть себе чин тысяцкого, отъехал в Орду. Его сын Иван, не получив этого чина, бежал в Тверь, а оттуда в Орду. Вместе с ним Москву покинул купец Некомат. Боярская смута способствовала распаду союза Москвы и Твери. По утверждению летописцев, двое перебежчиков пробрались в Тверь и поссорили между собой русских князей. Историки искали и без труда находили личные мотивы измены перебежчиков. Иван Вельяминов мог считать себя ущемленным, не получив от князя Дмитрия Ивановича должности тысяцкого. Некомат был богатым купцом-сурожанином — так называли на Руси людей, державших в своих руках торговлю с итальянскими колониями в Крыму. Любое «розмирье» с Ордой грозило убытками купцам-сурожанам, поскольку торговые пути в Крым пролегали через ордынские кочевья. Московские власти нередко прибегали к услугам таких купцов для выполнения дипломатических поручений. На основании подобного рода наблюдений некоторые историки увидели в Некомате тайного сторонника Орды, выполнявшего поручения хана. Однако крушение антитатарской коалиции едва ли можно приписать случайным и личным причинам.
Отъезд Ивана Вельяминова и Некомата из Москвы явился важнейшим симптомом кризиса старого руководства. Свел их не случай, а определенная политическая программа. На протяжении нескольких поколений тысяцкие Вельяминовы командовали городским ополчением Москвы, что и обеспечивало им прочную поддержку столичного патрициата. Некомат был типичным представителем этого патрициата. Он располагал не только денежным капиталом, но и крупными вотчинами. Князь Дмитрий упомянул о его селах в своем завещании: «А что Ивановы села Васильевича (Вельяминова. — Р.С.) и Некоматовы… те села мне». Некомат не был секретным агентом Мамая. Как и И. В. Вельяминов, он представлял ту часть московских правящих верхов и населения, которая цепко держалась за старину и пыталась любой ценой избежать кровопролитного столкновения с Ордой, последствия которого невозможно было предвидеть.
Первый съезд князей собрался в Переяславле осенью 1374 года, через два месяца после смерти тысяцкого В. В. Вельяминова. Второй съезд состоялся весной следующего года, и как раз в дни совещания князей «о великом заговении» (в начале марта) в Тверь бежали И. В. Вельяминов и Некомат. «На Федорове недели» (в первой декаде марта) князь Михаил Тверской отпустил перебежчиков в Орду. Противники войны с Ордой считали, что в столкновении с ней поражение Москвы будет неизбежным, и тогда первенство среди русских князей вновь перейдет к Твери. Утратив прежнее влияние при московском дворе, эти политики надеялись занять влиятельное положение при тверском.
Князь Михаил не доверял татарам: отпуская московских перебежчиков в Орду, он не снарядил с ними ни посла, ни гонца. «О средохрестии» (25 марта) князь уехал в Литву, чтобы держать совет с Ольгердом. Неудачная война с Москвой приостановила наступление Ольгерда на великорусские земли. Раздор между Тверью и Москвой был на руку Литве. К войне с Дмитрием князя Михаила подталкивали Литва и Орда разом. Из Литвы Михаил вернулся вполне готовый к выходу из московской коалиции. 13 июля 1375 года из Орды прибыл Некомат «с послом с Ажихожею во Тферь ко князю к великому к Михаилу с ярлыки на великое княжение…» В тот же самый день, «нимало не пождав», Михаил послал в Москву гонца с объявлением о разрыве мира. Одновременно тверские войска двинулись к Торжку, очищенному Тверью в 1374 году при заключении союза
с Москвой. Начав борьбу за великое княжение, Михаил вновь послал наместников в Торжок.Князь Михаил надеялся на то, что борьба с Ордой свяжет силы Москвы и ее союзников, тогда как Литва в случае опасности подкрепит силы Твери. Но он ошибся в своих расчетах. 29 июля 1375 года Дмитрий Иванович со всей ратью прошел через Волоколамск и направился к Твери. В походе участвовали великие князья Нижегородский, Ростовский и Ярославский, удельные князья Владимир Серпуховской, Федор Белозерский, Василий Кашинский, Иван Смоленский, Федор Можайский, Андрей Стародубский, Роман Брянский, Роман Новосильский, Семен Оболенский, Иван Тарусский и другие. Союзником Москвы выступил рязанский князь Олег, оборонявший границу в период тверского похода.
Совершенно очевидно, что Дмитрий Иванович не мог бы собрать московские полки и союзнические рати менее чем за две недели с того момента, когда Михаил объявил о разрыве мира. Отсюда следует, что союзная рать изготовилась для отражения татар, а не для похода на Тверь. Князья осаждали ее в течение месяца. Князь Михаил не получил помощи ни от Орды, ни из Литвы. Ольгерд ограничился тем, что «повоевал и пожег» Смоленскую волость, «городки поймал» и «люди посек», мстя смоленскому князю за союз с Москвой. Однако литовцы не решились идти к Твери. Татары перешли границу и «заставу Нижняго Новагорода побили», после чего отступили.
Обманутый союзниками князь Михаил выслал из города епископа Евфимия и «нарочитых бояр» с просьбой о мире. Тверской князь признал себя «молодшим братом» Дмитрия Ивановича и отказался от ярлыка на великое княжение. Один из главных пунктов договора Дмитрия Ивановича с Михаилом гласил: «А пойдут на нас татарове или на тебе, битися нам и тобе с одиного всем противу их. Или мы пойдем на них, и тобе с нами с одиного поити на них».
Тверь обязалась следовать советам Москвы при любых оостоятельствах, включая возобновление зависимости от Орды: «А с татары оже будет нам (Дмитрию Ивановичу. — Р.С.) мир, по думе. А будет нам дати выход, по думе же, а будет не дати, по думе же».
Накануне тверского похода Русь подготовилась к войне значительно лучше, чем впоследствии, в дни Куликовской битвы. Это был единственный случай, когда подавляющее большинство княжеств и земель объединило свои силы и когда Русь могла рассчитывать на поддержку Литвы. В 1375 году рать великого княжества Нижегородского и отряды Новгородской республики соединились с московским войском, а рязанцы обороняли границу как союзники Москвы. Однако силы, которые должны были обрушиться на Орду и покончить и иноземным игом, были использованы в войне с Тверью. Итоги войны не шли ни в какое сравнение с затраченными средствами. Союзный договор, навязанный Твери силой, мало что значил. В свое время московские власти арестовали князя Михаила в Москве и продиктовали ему договор, что привело к длительной войне. Новый договор также мог служить лишь прологом к «размирью».
Конечно, действия Москвы определялись не только ее замыслами, но и действиями ее противников, прежде всего Орды. Дмитрий Иванович и его союзники не могли нанести удар по столице Орды или отправиться в глубь дикого поля. Сарай пришел в упадок и вышел из-под власти Мамая. Борьба с кочевниками в степях сопряжена была с большим риском. Союзникам оставалось ждать вражеского вторжения на своих границах. Но Мамай, столкнувшись с мощной коалицией, отказался от нападения на Москву. Его отряды появились на дальней нижегородской окраине, разграбили поселения за рекой Пьяной и в Кише и тотчас же исчезли в степях.
Тверская война разрушила здание, над возведением которого упорно трудились константинопольские дипломаты. Миссия патриаршего посла Киприана, имевшая поначалу успех, завершилась полным провалом. В конечном итоге Киприан встал на сторону Литвы и Твери, а не Москвы. Причин тому было несколько. Во-первых, к началу военных действий Киприан оказался на территории Литвы. Во-вторых, патриарший посол склонен был винить в своей неудаче митрополита Алексея — вместо того, чтобы использовать свой авторитет и замирить Тверь, Алексей благословил Дмитрия на ее разгром.