Святое дело

Священник быстро прошел на пляж, нашел среди нескольких десятков лодок Петькину и распорядился следовать параллельно совершающей заплыв команде. Он видел все: как дружно, почти строем, преодолели пацаны первую треть реки, с каким надрывом дается им вторая треть и как, изо всех сил превозмогая себя, чтобы не попросить помощи у сидящих в моторках взрослых бачуринских парней, они дотягивали последнюю треть.

– Давай, Хохол! – орали сидящие в лодках парни самому слабому, совсем недавно перешедшему от Бугрова пацану. – Давай, мужчина! Не сдавайся! Вот молодца!

Отец Василий медленно греб веслом, не позволяя Петру завести мотор из опасения поднять волну и этим помешать пловцам, и смотрел. Он понимал, что сейчас пацаны получают одну из самых крупных своих побед и одно из самых важных умений – умение не обращать внимания на то, во что тебя оценили другие, и продолжать следовать своим курсом. Несмотря ни на что. И все благодаря Баче. И теперь вопрос лишь в том, когда Бача решит, что об этом весьма серьезном долге можно напомнить.

В том, что такой момент наступит, священник не сомневался – видел, как это делается. И в этот самый миг свободный и счастливый доселе человек осознает, что не может отказать тому, кто так много ему дал.

* * *

Они доплыли. Все. На последних метрах захлебывающегося Хохлова «взяли на буксир» изрядно подуставшие товарищи, и пацаны финишировали вместе, ни разу не прибегнув к помощи парней в лодках. Это видели все, кто жадно смотрел в бинокли и на той стороне реки, на острове, и тем более на этой.

Измотанные подростки по очереди обессиленно вползали на почерневший от воды склизкий деревянный мосток и так же поочередно презрительно махали тем, кто остался на острове.

«И что мне с таким соперником делать?» – покачал головой отец Василий. Ответа не было.

* * *

Отец Василий дождался Бугрова, но ему даже не пришлось к нему подходить – Виктор Сергеевич нашел его сам.

– Вы были правы, батюшка, – сказал бедный мужик. – Этот Бачурин конкретно оборзел, пора на место ставить.

Священник молча кивнул. Он видел, что Бугрова зацепило за живое, а значит, он не остановится. И значит, можно ничего более не говорить. Они стояли и смотрели, как Бачины воспитанники, удовлетворенно перешучиваясь, надевают подвезенную на скоростной моторке одежду и забираются в подогнанные к самому причалу импортные микроавтобусы. Как одобрительно хлопают их по спинам старшие товарищи. И если священник и Бугров не чесали в затылках, то лишь потому, что боялись хоть в чем-нибудь выглядеть проигравшими. Да только так оно и было.

– Я к вам вечером зайду, – решительно тряхнул головой Бугров и отправился к дожидающейся его неподалеку снятой с соревнований и выглядящей очень несчастной команде.

– Буду ждать, Виктор Сергеевич, – тихо пробормотал вслед священник.

* * *

Бугров подошел прямо в храм, к концу вечерней службы. Он терпеливо дождался, когда отец Василий завершит все свои дела, и лишь когда священник дал последние напутствия прихожанкам и направился в здание бухгалтерии, нагнал его.

– Что делать будем, батюшка?

Священник с ответом не спешил. Теперь, когда Бугров пришел к нему сам, можно было и отвоевать некоторые позиции.

– Прежде всего, – открывая дверь бухгалтерии своим ключом, начал он, – если вы всерьез настроены со мной сотрудничать, перестаньте пугать пацанов своими россказнями о всемирном заговоре против несчастной России.

– Но это же правда, – растерялся Бугров.

– Вы верующий человек? – повернулся к нему священник.

– А то вы не знаете?! – обиделся Бугров.

– Тогда отдайте кесарево кесарю, и пусть всякими заговорами занимаются те, кого господь наставил этим заниматься.

– Спецслужбы, что ли? – растерялся Бугров.

– Именно так.

Бугров поежился. Он не любил контрразведчиков – были на то основания. Не всех, конечно, с местной ФСБ он сотрудничал давно и плодотворно, но вот армейские особисты выпили в свое время у Виктора Сергеевича столько его честной офицерской крови, что хватило бы на несколько армейских госпиталей.

Порой отец Василий даже думал, что если бы тогда, в далеком афганском прошлом, сразу после острого приступа душевного расстройства пехотный капитан Бугров попал бы к врачам, а не в контрразведку, половины его сегодняшних проблем не было бы и в помине. Но Виктор Сергеевич попал именно к особистам, и те, само собой, использовали это обстоятельство на полную катушку, с пристрастием выискивая в неадекватных действиях глубоко больного человека предательство интересов Советской Родины.

– Ладно, – махнул рукой Бугров. – Договорились.

– Тогда приступим, – пропустил его вперед отец Василий.

* * *

Многое встало на свои места достаточно быстро. Оба сошлись на том, что выпускать пацанву из-под контроля нельзя ни в коем случае. Особенно в столь острый и переломный момент. Оба признали, что ни школа, ни семья контролировать детей не в состоянии – были бы в состоянии, не дошло б до такого беспредела. И оба видели: в ситуации тотальной невостребованности мальчишки охотно встанут под любые знамена, лишь бы на этих знаменах начертали их имена. Или хотя бы пообещали начертать. В этом смысле Бача объявился на удивление вовремя.

Они не знали ни стратегических целей, ни тактических планов этого странного коммерсанта, но понимали: увяз коготок – всей птичке пропасть, и вытащить однажды попавших под его влияние пацанов обратно вскоре будет почти невозможно. Что бы он в дальнейшем ни замышлял. Все слишком далеко зашло.

– Значит, так, – размашисто чертил принципиальную схему Бугров. – Как бы независимо одну от другой, создаем две команды: одну под вашим руководством, вторую – под моим.

– Принято, – кивал священник.

– На фоне этих двух жестко конкурирующих группировок влияние Бачи так сильно сказываться не будет.

– Согласен, – разводил руками отец Василий.

Честно говоря, термин «группировка» ему не нравился, но он понимал: чем ближе к этому понятию будет команда, тем сильнее можно ее оторвать от растлевающего влияния остальной части мира.

– Вы обучаете детишек боевому самбо и делаете упор на православие, а я даю армейский курс «рукопашки» и обучаю основам выживания. Соревнования каждые две недели.

– Не слишком ли часто?

– Зато Бачина команда на этом фоне стушуется. Просто забудут про нее.

Отец Василий вздыхал, крыть было нечем.

– Я пробиваю в воинской части камуфляжку и тельники, – записывал дальше Бугров. – А вы наезжаете на мэра – пусть финансирует для наших поездку на Урал. Организуем спуск на плотах. Там, конечно, команды придется временно объединить, но это не страшно; вернемся, снова разделим...

Священник почти беспрерывно кивал и думал. На бумаге Виктор Сергеевич выстроил все почти идеально. И займись они этим пару месяцев назад, Бача так и остался бы где-то на задворках местной истории. Но Бача уже достиг определенного статуса, можно даже сказать, авторитета, и отец Василий вовсе не был так уж уверен, что его удастся сколько-нибудь основательно подвинуть. Впрочем, и выбора у них не было.