Святокаменск

А три дня назад на армейских полигонах недалеко от Святокаменска начались масштабные учения. Звуки выстрелов и взрывов долетали до окраин, в наглой близости от города пролетали боевые вертолёты.

Возле подъезда своего дома Дэн встретил ещё одну группу «легионеров», он лично знал каждого – это были пацаны из соседних квартир. Хромой широкоплечий Михан, повредивший ногу в армии, смуглый Вартан, смешливый глупенький Илюшка… Самому старшему было двадцать пять, самому младшему – тринадцать.

При виде Дэна все встали.

– Здравствуй, Дэн. – На правах старшего Михан протянул Дэну руку. Тот нехотя пожал её, вопросительно глянул хромому в глаза.

– Разговор есть, – пояснил Михан.

– Только короче, я тороплюсь.

– Все торопятся. Садись.

– Постою.

– Пивка?

– Не пью. Гармошка не велит.

Никто не засмеялся.

– Ну да, ты ж гармонист…

– Не называйте меня гармонистом. Давай короче. Ты ко мне опять с тем же самым?

– Ну.

– Сколько раз я должен сказать «нет», чтоб ты понял?

– Дэн, я к тебе сейчас обращаюсь как к порядочному пацану. Ты нам нужен.

Забавные ребята, у них «пацан» – это не указание на возраст, а почётный титул, который носят лет до шестидесяти.

Дэн лениво поскрёб небритую щёку:

– А подробнее можно?

– Подробнее будет, когда ты точно скажешь: «да» или «нет». Ты, конечно, можешь отказаться…

– Вот и ладно. – Дэн шагнул в сторону и, обогнув Михана, двинулся к крыльцу. Остальные «легионеры» встали на его пути, но Дэн прошёл сквозь них, так сильно толкнув плечом Вартана, что тот чуть не упал.

– Да постой ты! Дэн! – Михан догнал его одним прыжком. – Я тебя прошу! Ты понял? Как пацана тебя прошу, как родного брата!

– Ну, чё, чё те надо-то, Миш? – устало спросил Дэн. – В вашем «Легионе» я не буду.

– Почему? Можешь сказать?

– Да хотя бы потому, что он «молодёжный», а я староват уже…

Михан несколько раз громко выматерился. Потом закричал:

– Отмазываешься возрастом? Тут не в возрасте дело-то! Ты же за них, за америкосов и за япошек! Ты ведь за них? На их стороне? А? Крыса?!

Дэн посмотрел ему в глаза. Без угрозы, но Михан почему-то осёкся и отступил на шаг.

– А хоть бы и за них, – спокойно произнёс Дэн. – А ты сам-то почему против них?

– Да как это почему? Они захватчики потому что! Мрази!

– А почему мрази-то? На работу не берут? А ты пиво своё вылей и не пей больше. И не матюгайся, как сапожник. Попробуй хотя бы полгодика вообще не пить и не матюгаться – и всего-то делов. И тест на ай-кью пройдёшь, ты ж с мозгами. На производство тебя хоть куда возьмут, у тебя ж руки золотые… Нет, тебе проще бегать и орать, какие они все мрази и оккупанты. Ну чё молчишь-то, а? Нечего сказать?

– Ага, и так и жить, как они прикажут? По их поганым правилам? А если они прикажут на карачках ползать – мне ползать, да? Да я никогда! Никому! Ни одной твари! Не позволял собой командовать! – рассвирепел Михан.

– Ну да? А в армии?

– Это было другое… Там хотя бы свои люди – командиры. Дэн, короче: ты не с нами?

– Нет.

– Дэн, это был последний раз. Больше спрашивать не будем.

Тот хмыкнул:

– Наконец-то дожил.

– Дэн, ты ведь сам не понял, что сделал…

– Да всё я понял.

– Дэн, последняя просьба. Это я уже к тебе не как «легионер», не как русский человек русскому человеку, а просто как сосед. Уезжай отсюда.

– Куда?

– Всё равно куда. Тебе ж будет лучше.

– А ежели мне некуда ехать?

– Тогда не повезло тебе. Удачи тебе, Дэн.

– Сам не сдохни.

Хреновый какой-то день получается. Сперва концерт сорвался, теперь эти сопляки со своим «Легионом» докопались. Дэн вынул из холодильника банку тушёнки, из хлебницы – кусок батона. Откупорил банку, упал на продавленный диван, включил радио, повертел рукоятку, натыкаясь то на Ларису Черникову, то на лопотание китайских дикторов, долетавшее из-за границы, до которой пять часов езды. Отыскал новости, устроился поудобнее, не спеша поглотил свой обычный ужин вперемешку с информацией.

Мэр Меликов присутствовал на открытии новой больницы… В Святокаменске сделают монорельсовую дорогу… Жителям города будет предоставлен безвизовый въезд на территорию США и Японии – каждому, кто отработал на предприятиях города год и один день… В кинотеатре пройдёт фестиваль японской анимации… Десятилетний сын Георгия Меликова любит фильмы с Джеки Чаном, а особенно его песни… Ерунда одна. Бывает, что в новостях звучат и более интересные вещи. Например, недавняя речь Меликова, в которой он, пользуясь полнейшей безнаказанностью, открыто назвал Пирогова фашистом. Это было достойным ответом на нередко проскакивающие в выступлениях президента намёки, что, мол, из-за фатальных ошибок прежней власти некоторые территории нашей страны незаконно присвоены иностранными капиталистами и что он, всенародно избранный президент Пирогов, найдёт способ их вернуть.

В этот раз не было ничего подобного. Обмолвились только, что крупномасштабные учения близ Святокаменска до сих пор продолжаются, но никак это не прокомментировали. А что комментировать, всё и так ясно. Святокаменск – пусть небольшая, но всё-таки заноза в заднице президента Пирогова. Неясно только, зачем всё это бряцанье оружием – выглядит бессильной злобой и не более того. Если хоть один солдат ступит на территорию города – вмешаются американцы, а там и до Третьей Мировой недалеко… Едва ли этот городишко того стоит.

Поужинав, Дэн отправился в ванную. Почистил зубы над треснувшей раковиной. Впереди ещё одно выступление, нельзя осквернять гармошку грязным ртом. Побрился. Дэн брился раз в неделю и именно в субботу вечером. Без щетины его лицо казалось уже не угрюмым, а просто серьёзным.

Распахнул шкаф, где висел чёрный костюм – единственная ценная вещь, которой владел Дэн, не считая губной гармошки. Почистить его щёточкой, отутюжить белую рубашку, надеть её, завязать галстук, облачиться в костюм – и можно идти. Дэн ненавидел костюмы и галстуки, но с необходимостью надевать всё это раз в неделю давно смирился.

«Легионеров» у подъезда уже не было.

Дэн жил почти на самой границе двух городов, а точнее сказать – двух миров. Две минуты пешком – и замусоренный, потрескавшийся асфальт становится идеально ровным, чистым и целёхоньким, изношенные, измождённые дома сменяются новостройками, а с портретов в витринах магазинов вместо широкой простецкой физиономии президента Пирогов начинает смотреть хитрое скуластое лицо мэра Меликова, с лисьей улыбкой и узкими глазами. Он же сам наполовину японец – потому и смог выторговать для города столь выгодный «особый статус», фактически – независимость. Ворон ворону, как известно…