Святослав

Но император Иоанн напрасно надеялся, что ему удастся одним ударом взять Преславу. Когда стало светать и на розовом небе зачернели ее башни, ромеи увидели, что вдоль стен против легионов Иоанна стоят русские вой — щит к щиту, наставив копья, а со стен города навстречу уже летели тысячи стрел.

Во главе воев и небольшой старшей дружины на коне с мечом и щитом в руках сидел воевода Свенельд. Он оглядывал свое войско, оборонявшее Преславу и Вышний град. У стен города больше, чем русских воев, собралось селян и париков, пришедших сюда со всех концов на клич Свенельда. Это была уже большая, хорошая дружина.

Правда, Свенельд знал, что враг стоит не только перед ним, но и за спиной — кесарь Борис, боилы, боляре. Потому заранее велел русским и болгарским воям не только вглядываться внимательно вперед, но и слушать, что делается позади. А-разве у императора ромеев, который идет на Преславу, враг — только Свенельд с дружиной? У него враги кругом, даже горы!

Бой разгорался все сильнее и сильнее.

Русские вой не только защищались. Покуда лучники гнали впереди них тучу стрел, а пращники и метальники кидали со стен острые камни, другие вой, держа перед собой высокие щиты, с грозным, устрашающим кличем, уже хорошо знакомым врагам, двинулись вперед и сразу врезались в колонны растерявшихся ромеев.

Иоанн Цимисхий, наблюдавший издали, с высокого холма, за ходом сражения, дал приказ полководцам двинуть войска вперед и как можно быстрее отбить наступление русских воев. Но не ромеи, а вой Руси продвигались все дальше и дальше вперед, и на зеленом поле перед стенами Преславы чернело множество тел. Русские вой издавали победный клич, а ромеи кричали от ужаса.

Несколько долгих, очень напряженных, страшных часов бились русские вой с ромеями… Поле боя оглашалось криками, бряцанием щитов, звоном секир, свистом стрел. Ромеи отступали.

Иоанн бесновался.

— Их гораздо больше, чем докладывали наши лазутчики, — говорил император, стоя на холме с Вардом Склиром.

— Наши лазутчики не приняли в расчет болгар, — ответил склир. — Их гораздо больше, чем русов, и все они бьются не на живот, а на смерть.

— Но о чем думают боляре?! — неистовствовал Цимисхий.
– Наступил решительный час, сейчас они могли бы ударить с тыла.

— Я полагаю, что русские вой бьются не только здесь, на поле, ной в городе…

— Тогда пошли бессмертных.

По приказу Иоанна с левого фланга на русских воев налетели закованные в броню, вооруженные длинными копьями бессмертные.

Услыхав лошадиный топот, русские вой разгадали замысел ромеев, но не отступили и на этот раз, а набросали на пути бессмертных бороны, воткнули в землю множество копий, и взбесившиеся кони понесли всадников куда глаза глядят. •

Это был страшный конец Преславской сечи. В этот день на поле полегло много русских воев. Но гораздо больше того потерял император Иоанн, так и не взяв, как рассчитывал, с первого удара Преславу. Русские вой не были побеждены. Только когда стало темнеть, они отошли за стены, подняли мосты и заперли ворота.

Несколько дней Иоанн Цимисхий тщетно пытался взять Преславу. К ромеям с перевалов подходили все новые и новые легионы. Много раз Иоанн повелевал брать город копьем; к стенам Преславы подвели пороки и тараны. Иоанн* Куркуас установил машины, которые поливали город огнем, и катапульты, бросающие камни…

Защитники Преславы теперь уже не отворяли ворот. Стоя на стенах, они гасили пожары, бросали на ромеев камни, лили кипящую смолу, осыпали их стрелами.

Случалось и по-другому: несколько раз во время боя под стенами Преславы в стане ромеев поднималась тревога — то начинали гореть метательные машины, то стрелы летели воинам в спины. Ночью ромеи боялись удаляться от стана — кто-то неведомый совсем близко скрывался среди скал.

Наконец разгневанный Иоанн объявил Варду Склиру и Иоанну Куркуасу:

— Пасху я должен встретить в Преславе! Если вы этого не сделаете, я сам поведу войска, а вас прикажу повесить.

Тогда в пятницу пошли на новый приступ Преславы. Вард Склир, Иоанн Куркуас и прочие полководцы, зная, что им грозит, если они не возьмут город, обещали воинам большие награды да еще напоили их допьяна.

И когда машины Иоанна Куркуаса стали метать камни, а в стены внезапно ударили пороки и тараны, ромеи кинулись к стенам, поставили лестницы и со страшным, леденящим душу криком полезли наверх.

Битва эта тянулась бы, наверное, еще долго, и, наверное, защитники Преславы дрались бы на ее стенах до конца, но в самый страшный час, когда русские вой отбивали пьяных ро-меев, когда стены залили потоки крови, а над каждым уже витала смерть, кто-то сбил крюки и засовы на воротах, распахнул их и открыл путь врагу…

Но и тогда Преслава еще не пала. Многие вой ринулись тотчас к воротам, увидав там боилов и боляр, свершивших черное дело, схватили их и подняли на копья. Вой стали грудью у ворот и бились секирами, ножами с ромеями. А когда сошли со стен и остальные, вой, подняв щиты, стали отходить к Вышнему граду, который высился на горе над Камчией, бросились к гриднице и стали на ее стенах.

Когда император Иоанн въехал в город, бой еще продолжался. Сойдя с коня и стоя на скале, откуда были видны Вышний град и гридница перед ним, Иоанн понял, что им не скоро удастся взять гридницу, где собралось несколько тысяч ру-сов и болгар, и велел сжечь ее.

Ромеи потащили все, что только могло гореть, и со всех сторон поджигали деревянные стены гридницы, стены града.

День угасал. Солнце ушло за горы. Багряное море колыхалось на западе, и огненное море бушевало в Преславе — горел Вышний град, краса Болгарии, гибли в огне русские вой.

Но вот русские вой стали быстро выходить из огненного моря. Они становились перед гридницей, предпочитая умереть с оружием в руках, чем сгореть в огне.

Так началась последняя сеча в Преславе. Со всех улиц спешили к гриднице пешие и конные ромеи. Они медленно окружали стоявших в поле воев. Их оставалась тысяча, потом несколько сот, потом несколько десятков. Они умирали, но перед ними вырастал вал вражеских тел. Это было так страшно, что император Цимисхий воскликнул:

— Я еще не видел, чтобы кто-нибудь так умирал!

Как раз в это время к императору примчались всадники и доложили, что нашли в Вышнем граде в каменном дворце кесаря Бориса.

Услыхав об этом, император Иоанн, не мешкая ни минуты, вскочил на коня и во главе большого отряда бессмертных помчался к дворцу.

Известие о кесаре Борисе очень взволновало императора: значит, Святослав держал его в тюрьме Вышнего града, а войска ромеев наступали так быстро, что русские вой не успели его вывезти…

«Скорее туда, скорей! — думал император. — Я сниму с него кандалы, выведу из темницы, живой кесарь Болгарии мне нужен больше, чем Преслава!»