Святой дракон и Джордж. Никто, кроме человека

Опоздание едва ли зачтется Джиму в актив, тем более после его постоянной воркотни, что, мол, Энджи позволяет Генсслеру измываться над собой, а он, Джим, подолгу ее ждет…

Он затормозил перед Стоддард-Холлом, имея в запасе всего пару минут. Джим заглушил мотор и принялся спокойно ждать, что получалось хуже некуда. Он все еще не мог придумать, как преподнести Энджи итоги своего последнего «пролета». С утра им не удалось арендовать дом-мобиль, а в середине дня он подбросит ей на сладкое очередную новость той же пробы.

После недолгого раздумья Джим решил, что даже не заикнется о том, чем закончился его последний визит в приемную Шорлза.

Нет, очень плохо. Такая идея изначально ущербна. Энджи обязательно спросит потом, почему он скрыл от нее правду, а не сообщил немедленно. И вопрос ее будет абсолютно справедлив и правомочен. Нельзя брать на вооружение привычку утаивать друг от друга плохие новости — это заведомо ложная трактовка доброты.

Джим вновь посмотрел на часы и с удивлением увидел, что пока сидел тут и думал, прошло почти десять минут. Энджи опять пересиживает лишнее время.

Что-то с треском лопнуло внутри Джима, и он ощутил злость — холодную и тупую. Генсслер слишком часто оказывался на пути его планов. Джим стремительно выбрался из Оглоеда, захлопнул дверцу и взбежал к массивным дверям Стоддард-Холла. За ними, внутри, почти сразу же начиналась главная лестница; низкие ступеньки были облицованы серыми гранитными плитками, буквально до дыр стоптанными за долгие годы бесчисленным количеством студенческих башмаков. Джим поднимался вверх, без труда перешагивая сразу через несколько ступенек.

Три пролета вверх и тридцать футов по коридору вправо. За дверью матового стекла находилась лаборатория, в которой Генсслеру была выделена секция площадью в десять квадратных футов. Джим вошел в лабораторию — дверь, ведшая в блок Генсслера, была закрыта. Несколько шагов, и…

Генсслер стоял справа от Джима перед прибором. — скорее всего, контрольной панелью. Он испуганно завертел головой, то ли не видя Джима, то ли не соображая, кто ворвался к нему во время эксперимента.

Лицом к Джиму возле дальней стены сидела в кресле «от дантиста» Энджи. На голову ей, доходя почти до подбородка, был надет какой-то кожух — то ли шлем, то ли фен из парикмахерской.

— Энджи! — в ужасе выкрикнул Джим. В ответ его невеста растворилась.

Девушка попросту исчезла…

На какой-то бесконечно долгий момент Джим застыл, уставившись на пустое кресло и пустоту под шлемом.

Энджи просто не могла никуда исчезнуть!

Исчезнуть так быстро, что он даже глазом не успел моргнуть! То, чему он только что стал свидетелем, было абсолютно невозможно! Поэтому он немо стоял на месте и ждал, когда с его глаз спадет пелена, и он вновь увидит Энджи, сидящую в кресле…

— Аппортация! — Изумленно-восторженный вопль Генсслера выдернул Джима из остолбенелого состояния.

Джим резко повернулся и впился глазами в Лоренса-психолога — высокого, худого, со всклокоченными волосами, совсем недавно получившего степень… Генсслер таращился, разглядывая опустевшее кресло. Даже в эту жуткую для себя секунду Джим отметил, что кровь отхлынула от лица Лоренса К.

Жизнь и движения вернулись к Джиму одновременно с осмысленным вопросом:

— Что это такое? Что происходит? — заорал он на Генсслера. — Куда делась Энджи? Где она сейчас находится?

— Она аппортировалась! — восторженно сообщил Генсслер, но взгляда от кресла, на которое сам же усадил Энджи и с которого она исчезла, не отвел. — Она действительно аппортировалась! И я надеюсь, что… и я… я старался отправить ее в астральную проекцию…

— Что? — Джим повернулся и, набычившись, шагнул к Генсслеру. — Что ты попытался с ней сделать?

— Астральная проекция! Астральная проекция! Не более того! — выкрикивал Генсслер. — Мы предполагали спроецировать астральную сущность из ее тела. Я даже не пытался воздействовать на ее материальную сущность, только на астральную! Все, на что я мог рассчитывать, лишь незначительный астральный сдвиг, который можно зарегистрировать микроампермётром, установив контактные пластинки вдоль спинного мозга… вдоль позвоночника, и они фиксируют «ответ». Но она вместо этого аппортировалась. Она…

— Куда? Где она? — взревел Джим.

— Я не знаю! Я… клянусь, я не знаю! — голос высокого худого ученого взметнулся стократ выше его самого. — У меня нет вариантов объяснения, куда…

— Будет лучше, если варианты появятся!

— Я не знаю! Я не в курсе настройки моих приборов, но…

Джим сделал три шага через комнату, схватил тощего психолога за лацканы рабочей куртки и вмазал Генсслера спиной в стену, чуть левее приборной панели.

— Верни ее обратно!

— Я же сказал тебе, что не могу! — взвизгнул Генсслер. — Я не предполагал, что она может выкинуть нечто подобное, поэтому я оказался не готов к столь неожиданному результату! Прежде чем вернуть ее обратно, мне потребуется несколько дней или даже недель, чтобы выяснить причины и суть происшедшего. А затем я должен буду придумать, как повернуть процесс аппортации в обратную сторону… Какая интересная мысль — сделать процесс перехода обратным, — Генсслер зачарованно задумался, но после того, как Джим встряхнул психолога, тот спешно продолжил объяснение: — Но даже если все это мне удастся проделать быстро, к тому времени… может оказаться поздно. Слишком поздно, если она выйдет за пределы объема физического пространства, в которое аппортировалась.

Голова у Джима пошла кругом. Казалось совершенно невероятным, что он вынужден стоять и выслушивать всю эту чушь несусветную, вместо того, чтобы как следует размазать Генсслера по стене. Но объяснение Лоренса К. звучало чертовски правдоподобно: ведь как ни крути, а Энджи исчезла, что являлось неоспоримым фактом.

Но Джим никак не мог поверить, что все произошло в его реальной жизни. Даже несмотря на то, что сам лично видел, как Энджи исчезла.

Джим зарычал, еще сильнее впился в лацканы пиджака и сообщил Генсслеру свое решение:

— Вот что я тебе скажу, индюк! Либо ты сейчас же вернешь ее, либо я начинаю неторопливо разрывать тебя на мелкие кусочки.

— Я же сказал, что не-мо-гу! Сто-ой… — выкрикнул Лоренс К. Генсслер, чувствуя, как Джим потянул его на себя, и понимая, что вся эта груда мышц с удвоенной энергией вот-вот начнет размазывать его по стенке.

Но Генсслер ошибался — в планы Джима входило пробить стену насквозь, используя для этой благородной цели голову психолога.