Святой Грааль

— Как-как, — оскорбился Томас, ему почудилось, что сер калика заподозрил в трусости, — Как и сам Сатана со своими слугами! Он же Иблис, Дьявол, Везельвул, Шайтан, Локи, Люцифер... что я, прелат, чтобы все имена помнить?

Он отмахнулся, ушел к кочевникам. Олег с интересом посматривал как рыцарь принял пиалу из рук вождя, что-то ответил, коснулся сердца, затем лба, а лишь потом отпил из чаши. Когда они снова оказались вдвоем, Олег поинтересовался ехидно:

— А тебе не перепадет?

— От кого? — удивился Томас.

— От своего бога.

— За что?

— Ты ж поклонялся, можно сказать, чужому богу.

Томас посмотрел покровительственно. Даже голос стал поблажливым:

— Сер калика... ты учен, но знаешь не все. Видать, все же мало тебя по свету носило. Одного бога... вернее, один лик бога знают лишь те, кто не слезает с печи, как ты говоришь. А я побывал, побывал... И понимаю, что бог, приходя в новую страну, для понятности говорит на местном языке и одевает местные одежды, а то даже имя берет местное! Обычаи же везде разные. Ну и пусть. Лишь бы учили добру, рыцарской доблести, справедливости. Так что я-то понимаю, что у нас зовется Христом, у сарацин — Аллахом, у кого-то вовсе Буддой... Но бог-то един. Да и не поклоняюсь вовсе! Просто салютую Верховному Сюзерену.

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

Глава 1

Когда небо начало темнеть, костры развели даже за оборонительным кольцом телег. Верблюдов и коней увели за ручей, там пасли и охраняли, а в самом центре походного лагеря шел бедный, но веселый пир.

Томас и Олег, сославшись на усталость, ушли в отведенный для них шатер. Томас с облегчением снял доспехи, хотел было поставить двуручный меч в угол, но угла не нашел, положил в изголовье, следуя примеру калики. Олег разделся, с наслаждением лег:

— Завтра на корабль! — Люблю море. Вроде бы мой народ больше знает степь, еще раньше знал леса... Или море плещется в крови славян?

— В моей голове плещется только вино, — простонал Томас.

— Как они взбираются на верблюдов?

— На верблюде можно за горбы хвататься.

— Но падать дальше!

Он рухнул на постель, повозился, уже начал было похрапывать, как вдруг полог бесшумно отодвинулся, в шатер вступил Самота. Лицо вождя было смущенное, он теребил разорванную на груди рубаху:

— Простите, дорогие гости... Потревожил, но у нас новость. Только что прибыли гонцы от великого султана.

Томас насторожился, пощупал в изголовье мешок с чашей. Олег молчал, испытующе рассматривал вождя.

— Говорят, что из их тюрьмы удалось сбежать двум опаснейшим преступникам.

— Ну-ну, — поторопил Томас.

— Описали внешность, приметы... Словом, вас обоих.

Томас напрягся, подвинул ближе меч. Олег спросил:

— А что ответил ты?

— Что мог ответить? Кто-то из моего народа тут же сказал, что оба человека, чьи приметы совпадают, у нас в лагере. Наши гости. Тогда гонцы султана потребовали вашей выдачи!

— Ну-ну, — поторопил Томас.

Самота запустил пятерню за пазуху, почесался, что-то выловил, раздавил крепкими ногтями. Ответил буднично:

— Не думаю, что от султана.

— Почему? — спросил Томас быстро.

— Султан не станет требовать от того, кто не является подданным. Или данником. Урюпинцы никому не подчиняются! Мы — вольное племя.

Он захохотал, гордо выпятил худую грудь. Томас не убирал руку с меча, посматривал по сторонам, прислушивался, косил глазом на Олега. Вождь сказал с явным удовольствием:

— Я тут же вывел их на чистую воду. Пришлось признаться, что приехали издалека, вовсе не от султана. Объяснили, что вас присудили в Персии к четвертованию, в Индии — к сожжению, в Мезии должны заковать живыми, в Иудее — побить камнями, в Константинополе — распять на кресте... Что-то где-то еще, но все не запомнил. Виноваты в растлении малолетних, святотатстве, кровосмешении, разрушении храма Силула...

Томас покачал головой:

— У меня бы жизни на все не хватило! Возможно, это калика? Он старше, да и побывал везде.

Олег подумал, почесал в нерешительности в затылке:

— Когда это я рушил храм Силула? Я тогда был вовсе на другом конце Ланки!

Вождь кивнул с облегчением:

— Я так и понял, что преувеличили. К тому же не наше дело мешать людям жить так, как хотят. Мы не вмешиваемся в чужие обычаи. Нам боги ясно велели: не мешай другим!

— Они уехали? — спросил Томас сдавленным голосом. Он не выпускал меч.

— Сказали, что за ваши головы объявлено вознаграждение. В рупиях, динарах, гульденах, золотых кольцах, перьях страуса, слоновой кости, даже каких-то кунах... В общем, по мешку золота за каждого.

В спертом жарком воздухе шатра повеяло холодом. Человека с легкостью убивают за одну монетку, даже не золотую, а здесь некто могущественный с легкостью швыряет два мешка золота, желая чтобы заказ был выполнен со всей тщательностью и услужливостью.

— Семеро? — спросил Томас перехваченным горлом. Олег кивнул. Томас спросил тяжелым голосом. — Что вы решили?

Вождь отвел глаза, в лице было смущение:

— В таких важных вопросах... которые касаются всего племени, я должен советоваться со старейшинами. Даже со всем народом.

Он попятился, выдвинулся за пределы шатра. Томас прямо с постели прыгнул к крохотному окошку, где вместо материи желтела стенка бычьего пузыря. В дальнем месте лагеря собрались в кучу взрослые урюпинцы, оживленно спорили. Небо потемнело, высыпали звезды, но урюпинцев освещало багровое пламя, лица выглядели особенно угрюмыми и жестокими. Многие исчезали, затем появлялись уже с оружием. По странному обычаю, или по бедности, они носили мечи и кинжалы без ножен, и стальные лезвия в красном свете костров выглядели особенно зловещими.

— Мешок золота, — протянул калика задумчиво. — Отдаться им в руки, что ли...

Внезапно Томас ахнул, его лицо побелело. Он смотрел в мутную пленку с ужасом, словно увидел привидение. Олег ухватил меч, мгновенно оказался рядом.

Из дальнего шатра вышли двое добротно одетых воинов, подошли к кучке жарко спорящих оборванцев. Один был крепкий в плечах воин, ничем не примечательный, разве что движения в нем выдавали профессионального солдата, а второй был... Горвель. Исхудавший, с зияющей раной вместо левого глаза, с обезображенным лицом. Томас не сразу узнал рыцаря: огненно красная борода стала совершенно седой! Он двигался все так же быстро, хищно, зорко смотрел поверх толпы единственным уцелевшим глазом. Он был в легких доспехах, тонкая кольчуга доходила до колен, а грудь и спину укрывали тонкие пластины лучшей дамасской стали. На поясе висел хазарский меч.