Святой праведный Иоанн Кронштадтский
Шрифт:
Первым движением было вернуться домой, но тут же меня остановила мысль: ехать помолиться в монастырь, где похоронен отец Иоанн Кронштадтский.
Послав телеграмму, чтобы меня извещали о ходе болезни, я с дочерьми поехала к обедне. При входе в монастырь я обратила почему-то внимание на часы. Половина одиннадцатого. Монашка встретила нас и сказала:
– Обедня окончена, а сейчас будут служить панихиду на могиле отца Иоанна.
Мы спустились по лестнице в церковь, где отец Иоанн похоронен, служили панихиду по нем и долго оставались, горячо молясь о выздоровлении моей матери, а дочери – за любимую бабушку. Уехали мы с облегченным сердцем. Я стала получать успокоительные телеграммы от доктора.
Когда же я возвратилась домой и вошла в комнату матери, то после приветствия она сказала: «Ты, наверно, была на могиле отца Иоанна». Я подтвердила.
Она начала мне рассказывать, что в тот день, когда они были в монастыре, у нее был кризис и
Тут она рассказала всем, кто был при ней, а потом и мне, когда я приехала, о своем видении.
«Вижу я себя в церкви Реального Училища, где мы всегда бывали, идущей по темному коридору; никого не было, только из церкви через стеклянную дверь я увидела яркий свет. Продолжаю идти по коридору и вижу старика-священника, небольшого роста, узнала, что это отец Иоанн. Подхожу под благословение. Он обнял меня и сказал: «Обедня окончена, сейчас будут служить панихиду».
«Привет тебе от твоих кровных». Я проснулась после сладкого сна и говорю присутствующим: «Верно мои были на могиле отца Иоанна, я его видела во сне». Спросила, который час? Было половина одиннадцатого. С той поры я стала поправляться и еще жила несколько лет. Случай этот был приблизительно в 1909 году.
Ольга Васильевна Кованько
В конце 1915 г. я возвращался с Западного фронта в Петроград, где находилась моя семья, с которой я намеревался мирно провести свой рождественский отпуск. К моему великому удивлению, на вокзале меня встретила вся в слезах моя жена и рассказала, что старший наш сын Александр, 3-х лет, тяжело болен и что доктор опасается за его жизнь.
Приехав домой, я застал сына в полузабытьи: ему часто давали кислород, он посинел, задыхался и т. д. Доктора находили, что он болен воспалением легких и вели соответствующее лечение. Настроение окружающих было подавленное, т. к. надежд на выздоровление ребенка было очень мало. В эти тяжелые минуты, когда не знали, что предпринимать, кто-то из домашних посоветовал мне съездить помолиться на могилу отца Иоанна Кронштадтского. Я немедленно поехал. На могиле происходили непрерывные службы. Когда дошла очередь до меня, то священник отслужил молебствие о здравии младенца Александра. Несколько успокоенный, я на извозчике вернулся домой на Преображенскую ул., № 33. У самого подъезда дома я неожиданно встретил своего доброго знакомого, который, видя мое встревоженное состояние, осведомился о причине его. Я рассказал о случившемся. Знакомый мой стал убеждать меня немедленно обратиться к другому доктору – Пивоварову, который жил на этой же улице и которого он очень хвалил.
Посоветовавшись с родными, я, невзирая на некоторую неловкость в отношении прежних врачей, отправился к Пивоварову. Он немедленно оделся и пошел со мною к больному ребенку. Осмотрев сына, доктор заявил, что его ошибочно лечили от воспаления легких, что в действительности у него круп (ларингит) и что надо немедленно вставить в горло трубку, т. к. ребенок уже задыхался. Д-р Пивоваров посоветовал на автомобиле отвезти больного в ближайшую детскую больницу, где ребенку, уже почти потерявшему сознание, вставили трубку и этим спасли его от верной смерти. Затем уже приступили к лечению инъекциями и проч.
Происшедшее произвело на всех нас огромное впечатление. Мы были склонны усмотреть в случившемся не простое совпадение, а заступничество Свыше. Если бы не поехал на могилу отца Иоанна, то не встретил бы своего знакомого, а, следовательно, не удалось бы спасти от смерти сына.
Евгений Александрович Букановский
В первый день Пасхи 1910 года моя племянница, дочь священника Старицкого уезда Ольга Гловина (10 лет), простудилась и слегла в постель. По определению врача, больная страдала крупозным воспалением обеих половин левого легкого. Больная в агонии пролежала две недели. Положение ее было настолько отчаянное, что врач и родители ее потеряли всякую надежду на выздоровление. Мать больной сшила ей на смерть рубашку. «Но умирать больной, – пишет мне мать, – уж очень не хотелось. Сидишь около нее и видишь: вытащит из-под одеяла ручку и молится; молится и крестик свой то к губам, то к голове прижмет. Все молилась и просила: «Батюшка милый, отец Иоанн, помолись за меня!»
И вот во сне три раза являлся старец в белой камилавке, в белом одеянии, и благословил ее. Проснувшись, девочка рассказала матери, что она видела во сне. После этого видения у всех явилась твердая надежда на выздоровление больной, и, действительно, больная сразу же стала поправляться и теперь вполне здорова.
священник И. Ильигорский
Продолжительная чрезвычайно жаркая погода и бездождие в окрестностях Петрограда в июле месяце 1911 года имели вредное влияние на растительность.
Огородники испытывали тревогу, опасаясь больших убытков. Многие из них по взаимному соглашению собрались в Петроградский Иоанновский монастырь 25 июля к ранней литургии в церковь, где почивает незабвенный Батюшка отец Иоанн Кронштадтский, и усердно просили милости и помощи Божией. После литургии был отслужен молебен и прочитана молитва с коленоприклонением о ниспослании дождя. В 10 часов утра труженики-земледельцы (проживающие на Выборгской стороне Петрограда) вышли из храма Божия, надеясь на ходатайство молитвенника Русской земли, к которому так часто обращались за помощью при его жизни, утешались его молитвами, его благословением, его наставлениями. Что же? Во втором часу дня, в тот же день, над Петроградом пролился обильный дождь и возвеселил лицо земли жаждущей, а после опять более недели стояла жаркая погода.Замечательно и то, что дождь был особенно обильным над Петроградом, а верстах в 14-и, например, в Парголове, в тот день дождя не капли не было.
огородники с Выборгской стороны из Старой и Новой деревни
Чудеса среди русского рассеяния и по всему миру
Блаженной памяти отец Иоанн Кронштадтский чудодействует и по кончине. В 1910 г., когда я уже был в Женеве, сильно заболела моя 8-летняя дочь. Долго не могли установить болезни, а когда установили, что у девочки внутренний нарыв в нижней области живота, то уже опасались оперировать ее. Страдания дочери были невероятные, она должна была неподвижно лежать на спине, не могла принимать никакой пищи, в сильном жару не смыкала глаз несколько дней и ночей. В таком положении я должен был оставить свою девочку, отъезжая для церковных служений в церковь города Веве, приписанную к Женевской церкви. Дорогою я читал «Церковные Ведомости» и там нашел сообщение одного священника о том, как его дочь чудесно исцелилась молитвою его к покойному Батюшке отцу Иоанну Кронштадтскому. Рассказ вызвал у меня невольные слезы, и мое сердце молитвенно обратилось к душе почившего Батюшки отца Иоанна, умоляя об облегчении страданий моей дочери. В таком молитвенном в душе обращении к отцу Иоанну я оставался за всеми совершавшимися служениями в Вевеском храме и в продолжение всего обратного пути. Прибыв к квартире, тихо, с замиранием сердца звоню у парадной двери. Отворяет матушка и шепотом говорит, что дочь часа полтора, как заснула, спит спокойно. Прошло еще около двух часов до того, как девочка проснулась. Проснулась она в обильнейшем поту и облегченно возвестила, что ей хорошо. И действительно, температура пала с 40° на 37°, нарыв оказался прорвавшимся с выходом в мочевой проход.
Доктор радостно объявил положение девочки безопасным… Слава Богу, благодеющему нам во веки веков! Аминь.
протопресвитер Сергий Орлов
Служа на приходе в Сербии, иногда я приезжал в один наш женский монастырь помолиться.
В одно из таких посещений, возвращался я после вечерни к себе в гостиницу. Недалеко от гостиницы я нечаянно оступился и вдруг почувствовал такую нестерпимую боль на правой ноге, что почти не мог ходить и, едва передвигаясь, дошел до своей комнаты. Как ни болела нога, я не обратил особенного внимания, думая, что я ушиб ногу и все должно пройти, но, видимо, ошибся: нога не переставала болеть; так провел я вечер, пришла и ночь, нога все болит, пора ложиться отдохнуть; попытался снять сапог с больной ноги, но нельзя не только снять обувь, но и пошевелить ногой: болит страшно, пойти некуда, сказать некому, ночь темная, тишина глубокая.
Вижу, дело плохо. Хотелось завтра пойти в монастырскую церковь на все службы, начиная с полунощницы и кончая Божественной литургией, а потом предстоял далекий путь – в свое отдаленное место службы. Перспектива оказаться больным вдали от своего места и столь неожиданно не улыбалась никак. Напало раздумье, заскорбел я, думаю – что-то будет? И что же я должен делать?.. Вдруг пришла неожиданно мысль: обратиться немедленно к отцу Иоанну Кронштадтскому.
Я взмолился: «Упокой, Господи, душу верного раба Твоего и великого угодника Твоего – отца Иоанна. Батюшка дорогой, отец Иоанн, помоги мне, исцели меня!»
Только я это сказал, не почувствовал никакой боли, встал и прошелся по комнате, тоже никакой боли не чувствуя – как будто ничего и не бывало.
От всей души возблагодарил я Господа и Его великого угодника и чудотворца батюшку отца Иоанна.
Дивен Бог во святых Своих! священник Николай Базбай
Мой сослуживец по чертежной Отделения Кадастра капитан Илья Петрович Мишин, военный топограф, не мог прокормить семью, состоящую из жены и двух сыновей, на скудное жалованье чертежника, поэтому ежедневно прямо со службы, без обеда отправлялся на частную чертежную работу на окраине Белграда, называемой Дединье, и крайне утомлялся, особенно потому, что был в то время болен язвой на двенадцатиперстной кишке.