Святой в миру

Теперь мистер Коркоран не лгал. Он выглядел как сытый кот, налакавшийся сливок.

– Ещё бы я не знал, Доран. Никто не выживал от этой дьявольской отравы, но я не знал, как действует вытяжка бледной поганки в сочетании с вином. Вдруг вино повлияло бы на вирулентность яда? Надежда не покидала меня, я свято верил, что отравленная сталь дойдёт по назначению, славил Господа за милости его, но... просто несколько ... сомневался. Нет, сомнения искусительны и грешны, тем более - сомнения в Божественной справедливости, и клянусь вам, молясь ночами, я верил. Ведь рядом стояла бутыль с экстрактом пустырника, а слева - та самая настойка мистера Нортона, что столь хорошо отчистила перед смертью его кишечник. Что бы было, если бы дурочка схватила их? Страшно подумать!

– Не спрашиваю, не сожалеете ли вы о случившемся, и не жаль ли вам несчастных...

– Ну, ещё бы! Зачем и задавать столь идиотские вопросы, Доран? Но теперь - молитвы мои исполнены. Мне здесь больше делать нечего. Стези мои определены. В это чёртово время единственный способ сохранить себя - уйти от суеты. Хватит с меня морганов, кэмпбеллов, нортонов. Этих джентльменов упокоить в их имениях нельзя, ибо имения давно пущены по ветру. Они будут похоронены здесь.

– На лице мистера Коркорана проступило выражение торжествующее.
– До похорон я никуда не уеду, Доран. Я должен это видеть...

– Господи, Кристиан... Вы хоть вслух не высказывали бы подобные мысли.

– Это ещё почему?

Доран молча смотрел на смеющегося Коркорана, Святого в миру, Гамлета шестого акта. Махнул рукой. Этого человека не изменить... да и надо ли менять? Он рассмеялся.

– Вы неисправимы, Коркоран.

– "Сколько времени человек пролежит в земле, пока не сгниёт, если он не сгнил раньше смерти - ведь нынче много таких гнилых покойников, которые и похороны едва выдерживают..."

– О, Господи, ну как вы можете?

– Полно, Доран, моё ликование - праведно, оно есть уверение в силе и мощи длани Господней! Но, подумайте, разве это - не зов? Разве избавление меня от оплаты моих векселей - не призыв? И вы ещё удивляетесь, что я спешу в Италию?

– Но ведь ваш монах не назвал вас другом...

Коркоран улыбнулся.

– Гаэтано сказал больше, Патрик. "Аrrivederci presto, fratello mio, aspetto ti..."- вот что он ответил мне.

Эпилог.

Мистер Доран хотел было отремонтировать свой приходской дом и привести туда супругу, но мистер Хэммонд и слышать об этом не хотел. Он оставался хозяином Хэммондсхолла, и весьма желал, чтобы друг, ставший его племянником, и милая Бэрил жили вместе с ним. Раньше он не очень желал продлить свои стариковские дни, но теперь мечтал дожить до тех пор, пока гостиные и залы имения наполнятся детскими голосами - и так как его желание было исполнено Господом, здоровье его сиятельства улучшилось и особых тревог мистеру Гилфорду не внушало. Иные люди живут тогда, когда хотят жить, и мистер Хэммонд был из их числа.

Сам мистер Доран был счастлив. Характер Бэрил был ангельским, а после венчания под брачными одеждами невесты обнаружились некоторые дополнительные прелести, которые неимоверно кружат голову и напрягают плоть мужчин, не имеющих склонностей, подобных тем, что были у мистера Нортона. В результате с плеч и спины мистера Дорана исчезли кровоподтеки, а плотские порывы, за кои он склонен был наказывать себя, воплотились теперь в супружеском долге, который он исполнял неукоснительно и ревностно, с нерастраченным юношеским пылом. Обетование же Господа, данное мистеру Дорану, тоже оказалось выполненным полностью, чего он совсем не ожидал и на что никогда не рассчитывал: семя его размножилось, а душа обрела покой.

Миссис Доран в браке была счастлива. Муж не только оказывал ей неизменное уважение, но и даже при детях, а Господь сделал её матерью двух сыновей и двух дочерей, всегда называл её "любимой". Памятуя, что она была готова ради того, чтобы просто быть хоть кому-то нужной, смириться даже с побоями, станет понятным, что счастье было для неё подлинным чудом, о котором она не могла и мечтать.

Мистер Клэмент Стэнтон, будучи объявлен наследником графского титула и имения, постиг, сколь отличны наши исходные жизненные планы от тех, что предлагает жизнь. Он получил то, о чём мечтал, но понял, что мечты его были глупы. Любовь к мисс Хэммонд ушла из его сердца - ушла неожиданно для него самого. Он с удивлением оглядывал теперь это странное существо с ледяными глазами, озлобленное на весь мир и ненавидящее людей. Сам Клэмент странно смягчился, был неизменно ласков с сестрой и зятем, всем сердцем привязался к племянникам - детям Бэрил.

Мисс Софи Хэммонд после свадьбы сестры уехала в Лондон. Её ничего не привязывало к Хэммондсхоллу: она ненавидела мистера Коркорана и мисс Бэрил, не любила мистера Стэнтона, презирала нового брата - мистера Дорана, и испытывала неприязнь к дяде. Ей нужно было заводить новые связи, но в свет она выходила редко - мешало уродство, и ей пришлось довольствоваться ненавистным одиночеством, которое удавалось сделать менее тягостным только с помощью компаньонок. Те, однако, часто менялись: выдержать общество мисс Хэммонд было нелегко: ядовитые и злобные замечания об окружающих, роняемые ею поминутно, вначале утомляли и раздражали, а после начинали угнетать и нервировать. Приданое мисс Хэммонд было значительно и могло бы привлечь потенциальных женихов, и шрам на щеке, со временем побелевший, был не столь уж заметен, но за это время в мисс Хэммонд слишком явно проступили раздражительность и неприязнь к людям, отпугивающие всех претендентов, и репутация её в обществе была хуже некуда. Один из джентльменов, к которому обратилась сваха с предложением познакомить его с девицей, имеющей семьдесят тысяч фунтов, оживился, но, узнав имя предполагаемой невесты, помрачнел и проронил, что мужчины не настолько глупы, чтобы ради денег жениться на ведьмах.

К несчастью, его слова были расслышаны в обществе, найдены остроумными и часто повторялись.

Мистер Коркоран выполнил своё обещание и, так как мистер Доран очень просил его об этом, стал крестным отцом первенца Бэрил и Патрика, названного в его честь Кристианом. Коркоран по-прежнему работал в Италии, пропадал в Пьемонте, при этом совершенно не менялся, оставаясь все тем же бесшабашным шалопаем и властолюбивым эгоистом, одновременно был неординарен, глубок, умен и нравственен, но, главное, естественен.

Окончательно он исчез через шестнадцать лет после описанных событий. Правда, дважды в год от него мистеру Дорану приходили открытки из Пьемонта - к Рождеству и на Пасху.

Короткие и лаконичные, без обратного адреса.

Вот где жмёт башмак! (англ.)

землей, текущей млеком и медом (англ.)

Дворянство обязывает (лат.)

От столба к шесту (англ.)

"Они меня истерзали, сделали смерти бледней -

одни своею любовью, другие - враждой своей... " ( нем.)

Кровь гуще воды...(англ.)

"Хвалите, отроки, Господа, хвалите имя Господне. Да будет имя Господне благословенно отныне и до века..."

"Кто, как Господь наш, в вышних живущий и на смиренных взирающий на небе и на земле,