"Святые" 90-е Пионер – Том II

С удовольствием доев оливье, я оделся, и ничего не сказав родителям, вышел во двор.

Милицейских машин поубавилось, самих ментов тоже, увеличилось только количество зевак. Знакомые и незнакомые, люди стояли у подъездов, под козырьками занесённых снегом детских песочниц, и просто посреди двора. Все чего-то ждали.

— Здорово. — подошёл я к знакомому парнишке из третьего подъезда. Имени его я не знал, он был года на три младше, и в дворовую братву не входил, занимаясь музыкой и рисованием. Эдакий домашний мальчик.

— Привет. — настороженно ответил он.

— Что тут случилось-то?

— Цыган убили, сразу десяток. Вроде как те с кем-то из местных зацепились.

— А с кем?

— Не знаю, про это ничего не говорят.

— А кто убил, известно? Свидетели есть?

На этот вопрос «домашний мальчик» ответить тоже не смог, и просто пожал плечами.

Вообще, искать правдивую информацию в толпе зевак последнее дело. Но мне сам факт, для легенды, вдруг менты рыть начнут, будут тут всех подряд опрашивать, и мой интерес, в отличии от его отсутствия, в этом случае будет вполне уместен.

Ну а так, хорошо вышло. Следов нет, пушка левая, мотива нет, свидетелей нет. Выстрелов никто не слышал, парни мордами в снег лежали, меня не видели. Из окон домов вообще обзора не было, с неба так повалило, что пока я туда шел, сам едва не потерялся. Девки вряд-ли вообще что-то вспомнят, напугались, да и когда в салон заглядывал, на меня они не смотрели. Ну а если и видели, вдруг, так только человека в маске. Ни примет, ни описания. Идеальное преступление.

Еженедельник «Аргументы и Факты» № 1. 3.01.1991

Цыганское счастье (фрагмент)

'Цыганский народ на сегодня, пожалуй, единственный из многих, над чьей головой не висит, как дамоклов меч, национальный вопрос. Не оттого ли, что чуждые оседлости, политике, да и самому социуму, оказались они нынче свободнее всех: чуть что не так — подхватились и айда счастья искать. Так уж повелось: и власти, и мы сами всегда смотрели на них сквозь пальцы, вроде есть они, а в то же время их нет — не озоруют, и ладно. А между тем цыгане давно присутствуют в нашей жизни. Правда, романтики в ней значительно поубавилось, а проблем и невзгод — не меньше, чем у других.

— Как живете-кочуете? — спросила я главу семейного бизнеса цыгана Артура, чей «пост» — возле станции метро «Рижская».

— Да нет, прошли те времена. Маленький был — кочевал с родителями. Сейчас мне 27, уже 5 лет живу своим домом с женой и, четырьмя детьми под Астраханью. А вообще — семья наша большая. Нас, детей, у отца с матерью 12, у каждого теперь — свои дети. Так что близких родственников человек 50, я точно не подсчитывал. Зачем в Москву приехали? Чтобы заработать хорошо: кто торгует, кто гадает, кто так деньги просит.

— А просить не стыдно?

— Нет. Когда люди сами подают, что же здесь плохого?

— Разве ваша семья бедная?

— Ну нет! Какой же я бедный: дом есть, машина есть. В Москву из семьи нас только несколько человек приехало, а имеем в день по 500 рублей. Одно плохо: если рэкетир подойдет, надо платить по пятерке с человека в день. Я честно деньги зарабатываю, сигареты продаю.

— Где же вы их берете?

— Мне их приносят, по рублю за пачку «Явы», а я вам по два продаю.

— И это называется «честно»?

— А то нет? Я тут целый день стою, и когда холодно, и когда дождик. Все деньги потом отдам родителям — у нас старших почитают. Это у нас традиция.

— А еще какие у вас традиции?

— Мы все друг другу помогаем, цыган цыгана в беде не бросит. Нас мало, и вот, чтобы сохранить свои обычаи, в мужья и жены берем только цыган. Бывает, конечно, что вступают в брак с русскими, но от таких отрекается весь род. Еще какие традиции? Да вот, хотя бы юбка цыганская, — какую моя жена носит, такую и ее бабка и прабабка носили.

— Значит, вам ваша жизнь нравится?

— Жить можно. Гитару вот только хорошую нигде не купишь.'

Глава 2

Вопреки моим опасениям, менты не пошли по домам, не вызывали людей к себе, и вообще повели себя так, словно массовое убийство обычное в наших краях дело.

Зато во дворе только и говорили что народном мстителе, причем по три раза за день выдавая диаметрально противоречивые варианты.

«Милиционер у которого цыгане дочку на наркотики подсадили»

«Вор в законе, цыгане его сына зарезали»

«Киллер из КГБ мстит за своего брата»

«Военный в карты им проигрался, денег задолжал, вот и устроил расправу.»

«Сумасшедший афганец объявил войну наркотрафику»

И таких версий за последние дни я выслушал вагон и маленькую тележку, но что удивительно, про стрелу никто не упоминал. Может капот машины снегом засыпало и не заметили? Вариант с секретностью отпадал сразу, при таком количестве правоохранителей это просто нереально, если начальствующий состав ещё как-то блюдет, то у чинов пожиже такие новости как вода в одном месте держатся, то есть никак.

Когда вышел на работу в мастерскую, там тоже версии выдвигались, отец больше молчал, а вот Борисыч с помощником во всю упражнялись.

— Да бросьте, Николай Борисыч, какие менты, вы чего? Наркота же там, не поделили меж собой, вот и пострелялись. — возражал новый работник, невзрачного вида паренёк лет двадцати, со странным именем Вилен, сокращением от Владимир Ильич Ленин. Странность для меня была не в самом имени, а в том что так всё ещё продолжали называть детей.

— Нет, цыгане стрелять не станут, тем более так. Нож по горлу, или из обреза, поверю, а чтобы таким образом, быть не может! — в ответ возмущался Борисыч.

— Хорош болтать, следствие разберется, а нам до завтра надо новую партию сдать! — прервал дискус отец.

Партия гробов в количестве сорока штук была заказана ещё до нового года, но я был уверен что последуют ещё заказы. Трест где работает Виталик, не один такой, в городе их несколько, как и кладбищ, а поставщики «хромают» повсюду. Узнают кто делает хорошо и недорого, обязательно придут договариваться. Хоронить-то людей нужно, тут уж как ни крути.

Нам же, для того чтобы нормально с этим работать, надо обеспечить бесперебойное производство. Времена впереди лихие, ещё совсем чуть чуть, и рубль в свободное плавание отправится, поэтому доски, гвозди, ткань — это тот минимум которым должны быть завалены склады. Жаль что понимаю это только я, ни отец, ни Борисыч не чувствуют куда двигаться надо. Гробы для них хоть и заработок, но серьёзно они пока не относятся. Так, перебиться чуток. Всё о мебели мечтают, мнят себя великими мебельщиками.