Святые Спасения

— Пара десятков лет, по меньшей мере, — сказала Кандара. — Больше, если учесть время полета по червоточине к Сол и обратно. Лет тридцать, пожалуй.

— Мы не пробыли в анклаве и двух дней, — запротестовал Алик.

Она насмешливо улыбнулась ему:

— Очень медленное время.

— Что произошло? — спросил Юрий.

— Земля пала, — ответила Джессика. — Они послали тысячи кораблей Решения. Те взломали городские щиты. Окуклили всех оставшихся на планете. Миллиарды наших. Миллиарды!

— А как насчет заселенных миров? — спросил Алик.

— «Освобождение от невежества» чувствует печаль, некую незавершенность, — сообщила Джессика. — Наши терраформированные миры были практически пусты, когда прибыли оликсы. Хабитаты исхода воспользовались порталами, и оликсы не смогли обнаружить, куда все ушли.

— Слава богу, — вздохнул Каллум. — Они это сделали. Разбрелись по галактике. Надежда еще есть.

Он смахнул с глаз влагу, непонятно как там оказавшуюся.

«Дети в безопасности. Черт, сейчас они уже старые; у внуков, наверное, есть уже свои дети. При таких темпах у нас не пройдет и недели, а они станут старше меня. И никогда не узнают, что я жив, что мы все сделали».

— Все прошло лучше, чем я ожидал, — сказал Юрий. — Они выбрались — Эмилья и Зангари, даже, по–видимому, Соко. Они знают, что делать. Теперь у нас простая задача.

— Простая? — взметнулся Алик.

— Сидеть и ждать, — пояснил Каллум. — И думать, как позвать человеческую армаду. Когда она придет.

В ту ночь Каллум спал беспокойно. В своем коротком ярком сне он шел по вечернему Эдинбургу — в старые добрые времена. Он и его приятели направлялись к кому–то на квартиру, потому что пабы уже закрылись. Чистые мощеные улицы были скользкими от холодного дождя, льющегося с Шотландского нагорья. В лужах дрожали зыбкие полосы — отражения света фонарей и голограммных реклам. Затем огни погасли один за другим, оставив его одного, бредущего по каньону, стенами которого служили каменные здания с какими–то перекошенными боками. В меркнущем городе еще сохранилось немного света: витрины шашлычных, закусочных, бургерных, пиццерий и лапшичных. Заведения были набиты битком; грили и печи полыхали оранжевым цветом раскаленной лавы, бросая загадочные отсветы на нарисованные лица — лица, теряющие черты, медленно тающие, превращающиеся в овалы плоти. И жирный дым, поднимавшийся от обугливающейся еды, втягивали вытяжные вентиляторы. Потоки едкого смога захлестнули улицу, накрыли ее всепроникающей вонью.

В канавах, за решетками водостоков, подергивались носы крыс, рвущихся к источнику… ’

— Калл?

Он ахнул, и сон рассеялся. Над ним склонилось лицо Джессики — нежное, обеспокоенное.

— Ты кричал, — объяснила она. — Дурной сон?

— Что–то вроде того. Который час? — Он расстегнул боковую молнию спального мешка. Внутрь сразу заполз прохладный воздух.

«Мне нужен мешок потолще».

— Пять утра по корабельному времени.

— Э, ясно. Спасибо. И прошу прощения.

Свет в пещере едва мерцал, и распоясавшиеся тени тесно сжимали мир. Как в его кошмаре.

— Ген 8 Тьюринг подправил формулу молока, — сказала она. — Теперь его молекулы разлетаются меньше. Я могу подогреть тебе немного, если хочешь.

«Теплое молоко. Я что, пятилетка? Черт побери. Может, Алик прав; некоторые жертвы слишком велики. Уходить — так уходить окутанным парами приличного виски».

— Спасибо. Ценю. — Он потер руки, сложил их чашечкой и подул на сухие ладони. — Мне холодно.

— Привыкай. — Джессика занялась пищевым принтером.

— Черт. Вот уж не думал, что все так кончится. Надеялся на взрыв, а не на нытье.

Она поставила кружку в микроволновку.

— Прибыл еще один корабль.

— Господи, что теперь?

— Он называется «Убежище надежды», и он собрал людей исхода. Кажется, с двух новых планет.

— Черт. Исхода? Это хреново. Значит, они охотятся на нас?

— Да. Мне жаль, но это было неизбежно. Они фанатики.

— Проклятье. Кто же там?

— Я могу попробовать копнуть чуть глубже.

Каллум взял протянутую ему кружку.

— Спасибо.

Вкус у жидкости отсутствовал напрочь: теплая белая вода.

— Есть одна вещь, которую полное сознание рассматривает в первостепенных мыслительных процедурах, — сказала Джессика. — Они озабочены. Они знают об исходе и его целях.

: — О целях исхода? В смысле — о том, что люди будут наращивать военную мощь, чтобы дать отпор?

— Да. — Она помедлила. — Но не только.

— Не только?

— Должно быть, они допрашивали людей, извлекали воспоминания непосредственно из мозга. Оликсы знают, кто мы. Мы пятеро играем не последние роли в потоке мыслей полного сознания.

КВИНТА ГОКС «Спасение жизни»

Свести на нет восприятие нейростраты в ангаре было проще простого — всего–то и понадобилось, что несколько неверных указаний в автономных процедурах локального узла. Мне не нравится скрывать свои поступки от единого сознания, но у меня нет выбора; единое сознание ошибается насчет приоритетов. Эти ублюдки–люди все еще живы и где–то здесь, так что я должен сделать то, что должен.

Все, что происходит, — еще одно доказательство моей правоты. Я собираю информацию, доставленную нам грозным «Убежищем надежды», который несет так много представителей этой гнусной человеческой расы. Вы этого не ожидали, да, маленькие засранцы? Не ожидали, что мы будем преследовать вас через века и световые годы? Знаете, мы видели все это прежде, все предательства и злодейства, на которые способны переоцененные обезьяны вроде вас. Мы знаем, как с вами разбираться.

У конца времен вы за все ответите. Не избежать вам той благородной судьбы, которую мы призваны нести.

Я хочу сказать, неужели вы действительно думали, что ваши жалкие маленькие мозги смогут перехитрить нас, пускай даже эти гребаные подонки–неаны подначивали вас, врали вам, подсовывали ложную надежду и лучшие технологии, которые они, вероятно, украли у нас или Като? Нет, мои обманутые друзья. Эта вселенная устроена не так. Совсем не так.

Вообще, насколько глупым был весь этот план? Убежать и размножаться, как бешеные крысы, пока вас не станет достаточно, чтобы заполонить наш анклав? Неужто у вас вообще нет мозгов? Неужто вы не можете даже попытаться представить, какие средства защиты мы накопили? Мы пасли и спасали другие несчастные заблудшие расы еще до того, как ваши убогие, лишенные разума предки хотя бы научились разжигать огонь.

Ну, пробрались вы тайком на борт? И что, засранцы? И что? Никто никогда не услышит ваш Сигнал. С такого–то расстояния? Никогда. Вы проиграли.

И теперь все, что мне нужно сделать, это завершить последнее задание. Закончить уборку. Потому что я собираюсь найти вас, сколько бы времени это ни заняло. Я собираюсь надрать ваши мерзкие…

О. Интересно. Это что? Это они? Лучшие из лучших? И вы называете их Святыми? Правда? Их? Вы, верно, издеваетесь. Некоторые мои тела из тех, что уже умерли и сгнили, и те были бы лучшим выбором.