Святыня
Шрифт:
Бармен сморщился, проглотив свое виски, но внезапный прилив тепла принес облегчение.
— Ты обещал, старый ублюдок!
Таккер поднял короткопалую руку, словно успокаивая женщину; его глаза не отрывались от дороги впереди.
— Еще рано, Пола, — примирительно проговорил он. — Я еще не знаю, собираются ли этот план выполнять.
— Ты знаешь, подонок! Сейчас все выполняется! Все!
— Нет-нет, нужно подождать, пока даст добро окружной совет, а ты знаешь, как они медлительны. И даже если они дадут разрешение, понадобится еще год или больше, чтобы построить супермаркет.
— Ты говорил, что собираешься
— Конечно, я бы купил, но сейчас никто не продает, пока в поселке продолжается такой бум.
Это была неправда, так как он уже принял заманчивое предложение купить две расположенные рядом друг с другом лавки — их владельцы старели и скорее боялись расширения торговли, чем стремились к этому. Но не было смысла говорить об этом Поле, пока сделка не заключена. И что за шило засело у этой женщины в заднице?
— И все равно, даже если ты построишь новый супермаркет, почему ты не разрешишь мне управлять старым? По крайней мере, я буду знать, чего ждать.
— Пола, есть еще многое, чем нужно управлять…
— Ты обещал!
Пола ударила его по руке, и автомобиль вильнул в сторону.
— Черт тебя дери, Пола, что с тобой? Мы чуть не вылетели с дороги!
Он завизжал, когда она стремительно схватилась за руль.
— Пола!
Одной рукой отталкивая ее, а другой выравнивая машину, Таккер мысленно проклял тот день, когда связался с этой дурой. Да, он ошибся в Поле. Она была не только тупа, но и скрытна «Ягуар» замедлил движение и свернул с главной дороги в боковое ответвление. Таккер остановил автомобиль и выключил двигатель и фары.
— Ну послушай, милая… — начал было он.
— Тебе наплевать на меня! Я нужна тебе лишь для одного!
«Недалеко от истины», — подумал он и сказал:
— Не сходи с ума. Ты знаешь, как много значишь для меня.
— Тебе наплевать! Ты хоть что-нибудь дал мне?
— А эти сережки на Рождество…
— Ублюдок! Ты даже не понимаешь, о чем я говорю.
Хотя машина стояла на месте, его руки по-прежнему сжимали руль, а глаза смотрели на дорогу впереди. Обезумевшая птица или летучая мышь забилась в ветровое стекло. Таккер еще крепче стиснул руль, его слова вырывались через сжатые губы:
— Тогда объясни, о чем ты говоришь, Пола.
— Я говорю о моей жизни! Обо мне! О моем будущем! Я помогала тебе — твоему делу и тебе. Я работала на тебя день и ночь, никогда не жаловалась…
Он закатил глаза.
— …Всегда была под рукой, когда была нужна тебе — для работы или для развлечения. Я от столького отказалась ради тебя!
— Черт побери, о чем ты? Я дал тебе превосходную работу, я дарил тебе подарки, я возил тебя…
— В задрипанный мотель! Вполне в твоем духе! А лучшие подарки ты дарил своей жене! Я видела, как она красовалась на улице в своей вонючей шубе и драгоценностях!
— Ты хочешь шубу? Я подарю тебе!
— Не нужна мне твоя паршивая шуба! Я хочу кое-что побольше!
— Только скажи что!
— Я хочу супермаркет!
На несколько мгновений в машине повисло изумленное молчание. Потом Таккер, не веря, переспросил:
— Ты хочешь супермаркет? — Его голос повысился на несколько октав. — Ты спятила!
— Мне не нужен он весь, только часть. Я хочу быть твоим партнером. — Ее голос, наоборот, на несколько октав сел.
Таккер не
мог поверить своим ушам.— И как ты предполагаешь объяснить это Марции?
— Ты можешь сказать, что тебе нужен партнер по бизнесу.
— Нужен партнер? Ты? Ты шутишь! — Он попробовал рассмеяться, но из горла вышел лишь какой-то сухой хрип. — Ты хороша в постели, Пола, и неплоха в вычислениях и распоряжениях. Но вести дело — действительно вести дело — и быть партнером? В любви ты ловка, дорогая, но для меня это не главное. Можешь убираться!
Она бросилась на него, крича, царапая, колотя, пиная, дергая за волосы, плюя в лицо. Таккер попытался схватить ее за запястья, но ее руки яростно, истерически молотили его.
Его руки нашли ее горло, и это было прекрасно, соблазнительно. Он сжал.
— Ты подонок, я скажу…
О, это было восхитительно! Это заставило ее замолчать! Ее горло было мягким, податливым Таккер ощутил эрекцию. Да, это восхитительно!
— Ты… Ты…
Было темно, но он видел белизну в ее глазах и запах ее страха «Ну, будешь еще шантажировать меня? Приняла меня за дурака, да? Глупо с твоей стороны, мерзкая ленивая корова!» Мышцы ее шеи пытались сопротивляться давлению, и это тоже было приятно, ему хотелось продлить удовольствие.
Ее ногти впились ему в жирную грудь, но даже это не доставляло неудовольствия. В общем, это было тоже приятно.
Он видел, как изо рта высунулся язык, словно в скорлупе проклюнулся клювик. Теперь из ее горла раздался забавный звук — скулящий, булькающий. «Это лучше, сука, это лучше, чем все твои предыдущие слова!» Такой звук был гораздо приятнее. Таккер надавил сильнее. Забавно, какой маленькой может стать шея, если ее сдавить. Вероятно, достаточно одной руки, когда смерть…
…Когда смерть…
«Боже, что я делаю?»
— Пола!
Он отпустил ее горло, и она упала, как тряпичная кукла.
— Пола, извини, я не хотел..
Ее глаза уставились на него, из горла все еще раздавались хрипящие звуки.
Он склонился над ней.
— Я не хотел..
Она вскрикнула, но звук; был странным, словно выдавился из расплющенной трубы. Он дотронулся до руки Полы, и она неистово дернулась. Что он пытался сделать? Что это на него нашло?
Он хотел снова дотронуться до нее, и на этот раз она бешено отпрянула Таккер отскочил, но не успел отстраниться, и ногти расцарапали ему щеку. Пола шарила по двери, нащупывая ручку. Наконец нашла, толкнула дверь, и в свете мелькнули ее круглые ягодицы, когда она вывалилась из машины. Пола лежала на дороге, воющие звуки по-прежнему вырывались из ее горла, и Таккер, выпучив глаза от страха, схватился за рычаг переключения скоростей.
— Пола! — крикнул он снова.
Она встала на колени, ободрав их о бетонное покрытие, потом, шатаясь, поднялась на ноги и побежала, спотыкаясь и хватая ртом воздух.
— Пола! — позвал он. — Никому не говори…
Она уже исчезла, ее поглотила ночь, а он еще долго сидел за закрытыми дверями, в коконе темноты, удивляясь, что это на него нашло и почему он попытался задушить любовницу. Это же совсем на него не похоже.
Саутворт закрыл бухгалтерскую книгу, и его губы изогнулись в удовлетворенной улыбке. Он расслабил узкие плечи и, положив локти на стол, прикоснулся пальцами к подбородку. Его улыбка стала еще шире, и Саутворт откинулся в кресле.