Связанные кровью

Сынок Младший упал на один из факелов и опрокинул его. На него градом посыпались горящие куски ткани, попадая на его пропитанные жиром жилет и штаны. Внезапно и то, и другое вспыхнуло, как и его волосы. Он с визгом вскочил и начал сбивать пламя, но оно, похоже, разгоралось только ещё сильнее. Под его тёплой лаской, его кожа стала красной, потом чёрной, а он всё молотил и молотил руками и, крича, носился по квадрату. Смрад горящих волос и плоти окутал его подобно дыму. Джейм попыталась поймать его в куртку Горбела, но в своей агонии он оттолкнул её прочь. Тут она обнаружила, что тоже измазалась в жире, когда падала. Полоска пламени побежала вверх по её рукаву. Она сбила её и отступила к домику.

Народ за пределами квадрата в ужасе отшатнулся назад. Там уже вовсю хлестал дождь, и многие натянули капюшоны, защищаясь от проливных струй. Пепел растворился в грязь и струйками вытекал из теней, такой же скользкий под ногами, как и вонючий рыбий жир. Тот теперь тоже горел, пока его не затопило струями грязи.

Дверь блокировала туша Матушки Рвагги, из-под руки которой выглядывал Горбел. Она пристально изучала не горящего мальчика, а грязевые ручейки. На её лице расплылась широкая ухмылка. — Именем ствола и камня, трансформация! — выдохнула она, и подняла сжатый кулак, разросшийся до размеров приличной дубинки. — Пепел к грязи, грязь к земле. Вот тебе, Горелый!

Почерневшая фигура остановилась и замерла, покачиваясь, на месте, всё ещё непристойно живая. Её голова поднялась, как будто в мальчике что-то очнулось.

— Я… могу говорить, — хрипло каркнул он, и даже это кошмарное жертвоприношение не смогло до конца приглушить его потрясённый восторг. — Отец, я могу говорить! Больше ничего не болит. Но… что со мной происходит? Отец?

До сих пор Чингетай не двигался. Теперь он начал медленно отступать прочь, из распадающегося сакрального пространства в ливень.

— Отец!

Кожа мальчика лопнула по узору расплавленных вен, и он вышел из неё, из самого себя, навечно.

— Трансформация, — согласился голос, исходящей из почерневшей массы и похожий на шипение и треск множества костров. — Говорил тебе, что не позволю дурачить себя. Не снова. Никогда больше. — И он заковылял к Джейм.

Земляная Женщина схватила её, толкнула обоих кенцир обратно в домик и захлопнула дверь прямо перед обугленным лицом Сгоревшего Человека.

Глава XII Лёд и пламень

36-й день осени

I

БУУМ!

Все в домике подпрыгнули, а Горбел снова упал.

БУУМ!

— Звучит так, как будто он стучит в дверь стенобитным тараном, — сказала Джейм и наклонилась, чтобы подхватить перепуганного Жура, пока тот не нанёс болезненного разорения, карабкаясь ей на ногу. При своих сорока фунтах веса барс представлял собой немалую охапку. — Как он может этим заниматься, не раздробив себе рук? Когти Бога, я могла бы увидеть голые кости.

Земляная Женщина отступила к креслу у очага и опустилась в него, ещё одна массивная тень среди прочих. Её собственные стражи выступили вперёд, но остановились по мановению её руки. Такое множество глаз, некоторые у самой земли, а другие выше, чем это казалось возможным для такой низкой крыши. — Это случится позднее, когда Сгоревший Человек заездит его до того, что он развалится на куски.

— Я уже видела, как такое случалось прежде, — сказала Джейм, думая о несчастном Симмеле, чей всадник был простым, хотя и мерзким, смертным. — Этот процесс никак нельзя остановить?

— А если бы ты и могла, то стоит ли этим заниматься, учитывая в каком состоянии мальчик находится уже сейчас?

Тук, тук, тук…

— Мама, мама, впусти меня. Слушай: Я снова могу говорить!

— Отвали! — выкрикнул Горбел с пола.

Буум!

— Вам лучше вернуться в училище, — сказала Земляная Женщина, — пока он не разнёс мою дверь. Но ты, девочка, пообещай мне вначале, что вернёшься в День Зимы.

— Вы что, с ума сошли? — выплюнул Горбел. — Здесь не место для любого нормального человека, к которым ты, Норф, относишься не полностью.

— Ну спасибо.

Он вскарабкался на ноги или, скорее, на одну ногу, другая была явно слишком сильно изранена, чтобы нести его вес. — Я уже замучился всё врёмя падать, — сказал он, с трудом сохраняя равновесие. — В сторону сумасшедшие обещания, как мы выберемся отсюда? Исчезающая стена не здесь, или, скорее, здесь — ох, ну, ты поняла, что я имею в виду — а в дверь стучит человек-факел.

— Подождите.

Буум. Звук, казалась, стал чуть дальше… буум… и ещё дальше. Наконец, он перешёл в простую вибрацию, а затем пропал вовсе.

— Отлично. Можете идти. Он будет следовать за вами, пока тело мальчика будет сохранять свою форму, но не в пределы Тентира. Вероятно. Так что бегите.

Дверь со скрипом открылась. За ней лежал не квадрат мерикит, а сумрачный лес, над деревьями мерцали башни Тентира. Они обнаружили себя стоящими на траве, рядом с ничем не примечательной насыпью. Горбел качнулся и вцепился в Джейм, чтобы устоять на ногах. Она, в свою очередь, бросила негодующую кошку, чтобы удержать его вес.

— Нам нужно найти тебе костыль.

— И тазик горячей воды.

— Мещанин.

— Попробовала бы ты идти с ногой, превращённой в решето из дырочек.

— Калека. Слушай.

По лесу пробежала дрожь, сотрясая листья, заставляя многие из них падать. Налетел горячий порыв ветра, затем снова холодный, неуверенный, напуганный. Они опередили дождь, как и Сгоревшего Человека, но они оба наступали им на пятки.

Теперь Джейм почувствовала что-то ещё, где-то спереди. Это был жеребёнок раторна и он был очень расстроен, почти до безумия. Что же могло довести его до такого отчаянья? Только угроза винохир Бел-Тайри. Она припомнила свои ощущения чуть раньше сегодня — Трое, как же давно это, казалось, было! — о незнакомцах в лесу и о беспокойстве среди лошадей, которых пыталась успокоить Бел. Даже на таком расстоянии она могла слышать их крики, а затем взвизгнул раторн.

— Кто-то рядом с лошадьми, — сказала она, выпуская Горбела, который сразу запнулся и, ругаясь, сел в траву. Она поискала кругом и нашла упавшую ветку, достаточно крепкую, чтобы выдержать его вес.

— Вот, возьми. Приведи помощь.

— Кого?

— Найди Коменданта или Харна, если сможешь. Если нет, или к Ванту. Мне нужен каждый Норф, которого он сможет созвать.

— Ты, — сказал он, — совсем выжила из ума. Или это, или ты абсолютно уверена, что нужно помешать набегу на скот, как будто кто-то и в самом деле забрался так далеко на юг.