Связанные Любовью

Маттео посмотрел на экран и встал.

— Не передавай от меня привет. Я пойду вперед и поприветствую младших боссов и капитанов.

Он посмотрел на себя в зеркало рядом с дверью и пригладил свои темные волосы, прежде чем уйти. Я закатил глаза. Тщеславный ублюдок. Как будто моим солдатам не насрать, что он симпатичный.

Телефон продолжал звонить. Разговаривать с Ниной и весь вечер слушать дядюшек пустая трата времени, когда в постели меня ждет великолепная женщина. Я ответил на звонок.

— Нина.

— Лука, дорогой, ты звонил мне?

Дорогой? Мы оба знали, что любовь между нами не пропадает даром. Я ненавидел ее, как только она вышла замуж за моего отца, когда мне было всего десять. Иногда я почти жалел ее, когда мой отец садист избивал ее, но это прекратилось, когда я увидел, как она вымещает свое раздражение на служанках. Она была вероломным созданием, как и многие женщины в нашем кругу, либо потому, что у них не было другого способа защитить себя, либо потому, что им было скучно. До того, как я узнал Арию, я волновался, что она спрячет уродливую личность за безупречной внешностью, но она была чертовски идеальна внутри и снаружи. И я был чертовски рад, потому что с такой женщиной, как Нина, все закончилось бы плохо.

— Мне нужна отцовская яхта через четыре дня. Если не хочешь возвращаться в Нью-Йорк, тебе придется провести следующие две недели в нашем загородном доме.

— Я путешествую по побережью Сардинии. Ты не можешь подождать моего возвращения, потому что решил, что тебе нужен отпуск, — отрезала она.

Я был слишком снисходителен к ней после смерти отца три недели назад.

— Ты сделаешь, как я сказал, Нина. Я теперь Капо, и тебе лучше помнить, что я сын своего отца, или ты забыла, на что я способен?

Тишина. Мне не нравилось причинять боль женщинам, но вскоре после того, как она вышла замуж за моего отца, я поймал ее, когда она била Маттео. Мне было всего десять, но я уже был таким же высоким и сильным, как она. Я схватил ее за горло и, возможно, не отпустил бы, если бы в этот момент не вошел отец. Нина увидела в моих глазах, что я убийца. Отец избил ее до полусмерти за то, что она прикасалась к его сыновьям, даже когда он все время пытал Маттео и меня, чтобы сделать нас сильнее. Год спустя я убил своего первого мужчину, а еще через шесть лет переломал горло своей кузине, как хотел переломать горло Нине, когда она ранила моего брата, и она знала это.

— Как ты можешь просить меня вернуться, зная, что я все еще скорблю? — она добавила к своему голосу раздражающую интонацию, как будто была на грани слез,что мы оба знали, это не так.

— Не лги мне, — прошипел я. — Ты ненавидела моего отца так же сильно, как и я. Ты сама хотела его убить, так что не притворяйся, что тебе грустно, что его нет. И не притворяйся, что не позволяешь какому-то шкиперу-малолетке выебать тебе мозги на гребаной яхте отца.

Нина откашлялась. Неужели она думает, что у меня нет связей на Сицилии? Мой двоюродный дедушка был там Капо, и, конечно, один из его людей присматривал за ней вместо меня. Я видел ее фотографии с двадцатилетним шкипером, и то, что они делали на палубе, не было похоже на скорбь. Ей было только за тридцать, с тех пор как ее заставили выйти замуж за моего отца, когда ей было всего девятнадцать, и мне было плевать, если она крутила с кем попало, лишь бы это не доставляло мне проблем.

— И я, Нина, Капо, могу решить, что ты снова должна выйти замуж. В моих рядах достаточно людей с таким же характером, как у моего отца.

У нее перехватило дыхание. Я не собирался выдавать ее замуж за кого-то другого. Как бы я ее ни презирал, она достаточно настрадалась под властью моего отца.

— Ты можешь взять яхту, но я не вернусь в Нью-Йорк, — тихо сказала она.

— Мне все равно, можешь переезжать в Италию, Нина. Я не скучаю по тебе, поверь мне. — прежде чем повесить трубку, я добавил. — И пусть кто-нибудь вычистит каждый дюйм яхты. Я не хочу нигде найти никаких следов твоего гребаного присутствия, понял?

Она ахнула, но я не стал дожидаться ее ответа.

После разговора с Ниной мне нужен был этот гребаный отпуск, но сначала я должен был пережить встречу с младшими боссами семьи, двое из которых были моими дядями, а двое-мужьями моих теток. Я вышел из кабинета и направился к самой последней двери.

Я шагнул внутрь. Все уже собрались вокруг овального деревянного стола. Выражение лица Маттео не предвещало ничего хорошего. Хорошо, что я к ним присоединился, а то бы он кого-нибудь убил.

Мужчины встали, даже Маттео, потому что он знал, как вести себя прилично, даже если никогда не обращался со мной как с Капо, когда мы были одни, но дядя Готтардо не спешил вставать со стула, вероятно, таким образом показывая, что не уважает меня.

Я показал им, чтобы они сели обратно, и позволил своему взгляду блуждать по ним. Дядя Эрмано, младший брат моего отца, был младшим боссом Атланты, а дядя Готтардо правил Вашингтоном от моего имени. Напротив них сидел дядя Дюрант, который правил Питтсбургом и был мужем моей тети Кримеллы, а рядом с ним сидел дядя Феликс, муж тети Эгидии и младший босс Балтимора. Младшие боссы, правившие Чарльстоном, Норфолком, Бостоном и Филадельфией, не были мне родственниками, по крайней мере, не настолько близкими, чтобы считаться семьей. Всем мужчинам было от сорока до шестидесяти, за исключением меня и Маттео. Мои дяди думали, что я слишком молод, чтобы быть Капо. Они не сказали этого прямо, но я знал это по взглядам, которыми они обменивались, по случайным вызывающим комментариям.

— Там очень много для нас, чтобы обсудить. Я знаю, что это всего лишь наша вторая встреча, и вы должны привыкнуть к тому, как я справляюсь с ситуацией, но я уверен, что мы сможем контролировать Русскую угрозу, если будем работать вместе.

— Во времена твоего отца братва никогда бы не осмелилась напасть на особняк Витьелло. Они проявили уважение, —сказал Готтардо. В его глазах читалось презрение. Он все еще ненавидел меня за то, что я сломал горло его сыну шесть лет назад, но мой кузен получил по заслугам за попытку убить Маттео и меня, чтобы улучшить свое положение. Если бы это зависело от меня, Готтардо разделил бы свою судьбу. Я все еще сомневалась, что Готардо не был замешан во всем этом. Отец верил в его невиновность по каким-то необъяснимым причинам, но я не доверял этому человеку. Если бы мне пришлось сделать чертово заявление, чтобы доказать, что я Капо, я бы начал с него.

— Мой отец получил пулю братвы в голову. Как это показывает уважение? — спросил я убийственным голосом, шагнув к столу. Я не сел, желая, чтобы они вытянули свои гребаные шеи и посмотрели на меня. Пусть они увидят, кто теперь правит городом, кто правит ими. Мне было наплевать, счастливы ли они, что я стал КапО в двадцать три года. Я бы убил каждого ублюдка в комнате, если бы это означало, что я останусь у власти.

Маттео улыбнулся мне. Он вынул нож, когда Готтардо заговорил, и теперь вертел его в руках, положив ноги на стол. Он определенно оценил бы кровавое заявление.

Готтардо и другие мои дяди бросали на него нервные взгляды. Они бы никогда не стали младшими боссами, если бы не мой отец. Другие люди, которые заслужили эту должность, были теми, кого мне нужно было убедить в своих способностях, потому что они уважали своих солдат.

— Ты должен послать им еще одно сообщение, — резко сказал Готтардо.

Я обошел вокруг и остановился рядом с его стулом. Он попытался встать, но я толкнул его обратно.

— Я отправил им Виталия по кусочкам, с предупреждением, прикрепленным к отрезанному члену. Думаю, они поняли. Вопрос в том, получил ли ты сообщение, что я твой Капо, Готардо. Ему пришлось вытянуть шею, чтобы встретиться со мной взглядом. Затем он перелетел к Эрмано, чтобы попросить о помощи, затем к другим моим дядям. Ни один из них не сделал попытки прийти ему на помощь.