Связанные по Жизни

— Как-то неудобно отвлекать…

— Неудобно штаны через голову одевать и на потолке спать, — не унималась она. — А я хочу сегодня в постельке спать, а не в лесу…

Никогда не думал, что женское недовольство, будет вызывать у меня чувство умиления. Она так мило и смешно бубнила, что просто не возможно не улыбнуться. И погладить. И почесать за ушком. И ещё раз погладить… Стоп. Что-то я разошёлся. Осмотрелся, заметил кто? И увидел ускользающую ухмылку отца. Забавляется.

— Привязывай, — коротко велел он.

Илистый кот, покорно сидевший у ног Антона, сочувственно вздохнул. Жека топтался на месте, не решаясь подойти.

— Кадет, — в голосе отца проскользнули странные нотки, больше всего похожие на плохо скрываемую насмешку, — мне снять балл или вы всё же вспомните, что необходимо сделать в первую очередь?

Жека, сделав два шага по направлению к аспиду, замер, посмотрел на Тоху, и одним точным заклинанием вырубил змея. Перестарался. Присев рядом с аспидом на корточки, Жека опустил ладонь на его лоб и скороговоркой забормотал заклинание. Торопится. Змеиный хвост дернулся. Чешуя засветилась. Привязка сработала. Да-а-а. Трудно ему придётся, когда аспид очнётся.

— Что ж, минус полтора балла. — заговорил отец, когда Жека закончил. — Это заклинание. Его нужно проговаривать чётко, жестко контролируя силу. А не выпаливать его, как скороговорку.

— Всё? Мы можем возвращаться в академию? — нетерпеливо завозилась в моих руках пушистая. — Нам надо поторопиться, а то не успеем на обед.

— Возвращаемся, — с довольной улыбкой подтвердил отец, погладив Алю. — Кадеты Дёмин и Навицкий, минус пять баллов за нарушение устава академии и самовольное прохождение ритуала подчинения без должной подготовки. Кадет Алёхин… — придирчиво осмотрев Тоху, отец сжалился: — Минус три балла.

Это он ещё Женьку силу воздействия заклинания не припомнил.

— Александр Аркадьевич… — окликнул отца Жека, продолжая топтаться рядом со своим змеем. — А что с аспидом делать? В сознание он не приходит.

— И ещё минус один балл, Дёмин. — Ан, нет, припомнил. — Потащишь на себе, раз не в состоянии контролировать силу воздействия.

Жека с ужасом оглядел неподъемную тушу. Да-а-а. Это не моя пушинка.

— Давай помогу, — предложил я, оглядываясь на отца, чтоб отдать ему свою пушинку.

— Лапками? — с надеждой предложила она. Ха! Ага. Щас.

— Опасно. — отрезал я и всучил её отцу, который с нескрываемой радостью принял эту ношу. Точно сговорились.

— Не отставайте, — раздался бодрый голос скрывшегося за деревьями отца, — до обеда вы должны разместить свою нечисть в виварии!

— Вот, блин-то. — выругался Жека.

— И не будем забывать, что виварий теперь убираете вы!

— Вот и подчинили высшую нечисть, — пробормотал Тоха, глядя на своего кота.

— Если бы не ты, то через тринадцать дней мы бы обзавелись нечистью вполне официально. — пропыхтел Жека.

Глава 9

— Фу-у-у. — протянула я, закрывая лапой нос. — От тебя несёт, как от навозной кучи. Сколько это ещё будет продолжаться?

Вот уже неделю, Ден приносит этот запах каждый вечер, который я потом пытаюсь прогнать в открытое окно. И вот уже целую неделю, мне удаётся отвертеться от столь заманчивого времяпровождения, ссылаясь на изучение истории их мира и занятия с его отцом. На самом же деле, его отец каждый вечер загружал меня новой информацией, нужной для поступления в их академию. Он верил, что как только я поступлю… А я поступлю, на этот счёт у него сомнений не было. То Дену, конечно, придётся остаться ещё на два года в качестве аспиранта. Почему «конечно»? Потому что, за мной нужен глаз да глаз. А когда я закончу обучение, то на отработку мы отправимся вместе. В какой-нибудь тихий городок. Не очень далеко от академии… А не на заставу к Серому хребту, куда планирует отправиться Ден после окончания обучения. А какой родитель захочет отпустить своего ребёнка в самое опасное место их страны? Правильно, ни какой. Да и я не горю желанием, отправляться туда в качестве подчинённой нечисти. Потому что нечисть, как оказалось, это расходный материал для боевиков. Они своего рода разведчики и пушечное мясо. Поэтому, спасибо, что меня привязали к Дену, чей отец ещё и директор академии. После занятий, этот самый директор, неизменно возвращал меня в нашу комнату, где и заставал меня Ден каждый вечер. Хотя, перед этим мы перемещались на кухню к призракам… натовикам. Надо запоминать. Мне ещё жить здесь. А уж потом, перемещались в комнату, после того, как те нас кормили вкусняшками. Блин, я раб своего желудка.

— Это только начало, пушистая, — ответил Ден. — И завтра ты идёшь со мной. Будем пахнуть вместе.

— Нет-нет. Ты же знаешь, у меня учёба. Учение-свет, не учение-тьма…

— Это не обсуждается. — улыбнулся парень, собрал вещи и, подмигнув мне, отбыл в душ.

А я осталась, и хотела было расстроиться, но вспомнила, что у директора на меня великие планы и он меня спасёт, как всегда. И успокоилась. А потом вошёл он, чистый и благоухающий, и полуголый. Посмотрел на меня, и всё…

— А у меня завтра занятия с твоим отцом. — глотая вязкую слюну, напомнила я ему.

— Нет. — не согласился со мной парень, увлечённо капаясь в шкафу, давая мне возможность, рассмотреть его широкую спину, упругие ягодицы, длинные ноги. Попа, как орех, так и просится на грех… Он специально, что ли, так долго ковыряется? Что там, футболки закончились?

— Ну, что мне там делать? — как можно жалобнее протянула я. — Помогать, я всё равно, не смогу.

— Ребята соскучились, — фыркнул парень, натягивая на себя футболку. — Даже кот спрашивает про тебя.

Удивительно, но он всегда ложился спать в футболке и домашних штанах. Меня стесняется? Глупости. Кто ж, животных стесняется? Или отец рассказал ему? Не-е-е… Ден, готовясь ко сну, подгрёб меня поближе, используя в качестве мягкой игрушки. И опять, как всегда, это бывает, в моей груди разлилось приятное тепло. Сердце замедлило свой ход. Дыхание стало равномерным. Я расслабилась и погрузилась в сон. В кольце его рук, я чувствовала себя какой-то умиротворённой и спокойной. Словно, кто-то родной и очень близкий, укутывал меня своей заботой. Боже! Я привыкаю! Привыкаю засыпать и просыпаться в его объятиях. Привыкаю к его запаху. Привыкаю к его присутствию в моей пушистой жизни.

— Просыпайся, соня, — меня ласково потрепали между ушек. — У нас сегодня много дел.

— Иди, я тебя отпускаю с миром, — сонно пробормотала я, лапой протирая глаза, предварительно облизав её. — Я обещаю, честно-честно, дождаться тебя здесь.

— Нет. — сказал как отрезал и, обернувшись, добавил: — Ты. Идёшь. Со мной.

— Ладно. Ладно. — распушив свой хвост, прошла в открытую дверь, предусмотрительно придерживающую парнем. — Уговорил. Веди меня, Иван Сусанин.

И он привёл. В небольшое серое одноэтажное здание с двумя пристройками и навесом. Внутри виварий больше всего походил на просторную тюрьму и оказался значительно больше, чем выглядел снаружи. Камеры… а, нет, вольеры располагались напротив друг друга. Вместо железных дверей и решёток, были двери из стекла, за которыми находились чьи-то хищники. В полностью обустроенных, максимально приближенных к естественной среде обитания вольерах.

Три десятка просторных камер выстроились в два ряда. Между ними мы и шагали по направлению к хозблоку. В большой светлой комнате с огромным столом по центру и развешанным по одной стене рабочим инвентарём нас уже ждали.

— А я сказал, ты будешь отзываться на имя Тарик! Так звали подчинённого фаро моего отца! — покрасневший от злости Тоха, орал на сидевшего рядом кота, потрясая зажатым в руке скребком. — Фаро, а не какого-то илистого кота!

— Вообще-то, ты сам захотел илистого кота, — не смогла промолчать я. А нечего орать на беззащитное животное. — И к тому же, негоже это давать своему подопечному такую же кличку, как и у другого. Ведь, как корабль назовёшь, так он и поплывёт.

— Мелкая! — крикнул кот. — Хоть ты скажи этому недоумку, что это дурацкое имя.

Тоха тихо зарычал, бросив скребок на стол, в груду такого же небрежно сваленного инвентаря.

— Имя, как раз, вполне нормальное, — миролюбиво проговорила я. — Но не для кота. Ему больше подойдёт Эрик или просто Рик.

— Э-эри-ик. — произнёс кот, чуть растягивая гласные. — Ры-ык.

— Рик! — прошипел Тоха.

— И где ты раньше была, лисичка? — спросил весёлый голос сзади.

— Училась. — ответила я, разворачиваясь на голос и тут же, прячась за ногу Дена. Какого чёрта, хищники на свободе? — Уму разуму набиралась.