Связанные по Жизни

— Полагаю, когда она ходила к некромантам, относила документы…

— Ты опять послал её в подвалы?! — прервал Ден отца и уже спокойнее спросил у меня: — Что они от тебя хотели?

— Эти бешеные духи съесть меня хотели.

Повисла тяжелая тишина. Ден выразительно смотрел на своего отца. Тот лишь плечами пожал и произнес:

— Виноват. Я с ними поговорю, больше они тебя не тронут.

— Надеюсь. — хотела устроиться поудобнее, но Ден прижал меня к своей груди.

— А может, уже пора заканчивать с этой вашей работой? — Ден был настроен решительно.

— Я понимаю твое недовольство, — издалека начал директор, — но, во-первых, Вася согласилась сама на эту работу. А во вторых, так она осваивается и подготавливается ко всему заранее.

— Мне это очень не нравится. — заключил Ден.

— Насчет подготовки, — подала я голос, извернувшись в крепких объятиях. — Профессор по неестествознанию меня очень внимательно изучала, пока Ден сдавал ей экзамен. Так вот, мне кажется, что она ни разу не видела похожую нечисть.

— Тебе не кажется. — ответил директор. — Начнем с того, что ты не нечисть, а как мы выяснили скорее фамильяр. А их никто не видел. И это хорошо.

— А если всё-таки кто-то знает, как они выглядят.

— Это могут знать только ведьмы, а у нас их в академии нет.

— А почему?

— Они живут обособленно, на закрытой территории около Серого Хребта и никогда не покидают свой Ковен.

— Получается, если кто увидит меня и решит, что я фамильяр, меня могут отослать к ведьмам?

— Теоретически да. — задумчиво произнес директор. — Поэтому ты должна научиться большую часть времени проводить в своем человеческом обличии. И поэтому, тебе нельзя появляться на территории Серого Хребта.

Александр Аркадьевич бросил на сына красноречивый взгляд. Это намёк, что ему то же нельзя там появляться?

— А чтоб она была человеком, перестань посылать её в подвалы. — потребовал Ден, поднимаясь с кресла со мною на руках. И не тяжело ему?

— Обещать не могу, она всё таки будущий лекарь. — улыбнулся директор. — Кстати, Вася, оборачивайся.

— Нет. — Меня сильнее прижали к себе. — Мы в виварий. А посторонним там находится запрещено.

Это он сейчас Тоху вспомнил что ли?

Глава 29

Ден

— Ну, куда она запропастилась? Не шкаф, а склад какой-то.

Я уже битых полчаса пытался найти свою счастливую рубашку. У меня сегодня был последний экзамен, и проваливать его я не собирался, как экзамен по неестествознанию. Его я хоть и сдал, но не на ту оценку, на которую рассчитывал. А всё почему? Ва-ся. В моей жизни стало очень много Ва-си. И вещей в шкафу больше Васиных, нежели моих.

— Вась, ты не видела мою рубашку? — не разворачиваясь, спросил я у спящей кошки.

— Это та, что с перламутровыми пуговицами? — пробубнила она. Ну, какие пуговицы?

— Нет, Вась, на ней такие же пуговицы, как и на всех. — ответил я, перекладывая в сотый раз её джемпер с места на место.

— И она такая же белая, как и все другие? — так же спокойно спросила она. Ещё один вопрос и я её придушу…

— Нет, она скорее серая, чем белая и на ней… — Нашёл! Потянул за манжет, и вытащил лохмотья вместо моей когда-то счастливой рубашки. Ну, зараза пушистая! Придушу. — Ва-ся.

— Спит Вася и рубашку не видела…

— А это что?! — протянул я лоскутки.

— Господи ты, Боже мой. — возмущённо проговорила она, поднимая голову. — Что это?

Хорошая актриса. И так натурально удивилась.

— Зачем ты это сделала? — сдерживая свой гнев, спросил я.

— А что, как что — так Вася? — осторожно поднимаясь на лапы, она прижала уши к голове и тихонько начала отползать к противоположному краю кровати. Понимает, что запахло жареным.

— А кто ещё в этой комнате живёт?

— Вот и помни об этом, что ты не один и нечего бросать грязные вещи на моё спальное место…

— То есть ты признаешь, что это сделала ты…

— Я не могу утверждать точно, — она ловко перепрыгнула с кровати на стол, потеряв меня из поля зрения. Её ошибка — моя победа! — Может, это мыши… а-а-а…

Реакция отменная. Молодец! Подпрыгнув на добрых полметра, Вася метнулась сначала к шкафу, въехав лбом в открытую дверцу, а потом тихо скуля, забилась под кровать.

— Изверг! Из-за какой-то рубашки, так разозлиться. — Раздалось из-под кровати. — Надень другую, делов-то.

— Это была моя счастливая рубашка. — прорычал я в ответ, опустившись на колени и заглянув под кровать. Ух. В полумраке её глаза горели синим огнем.

— Она всё равно была грязная и от неё пахло. — она лапой ударила по моей руке, которой я пытался дотянуться до неё. Хорошо хоть когти не выпустила, как в прошлый раз.

— Не правда, она не пахла! — ударил кулаком об пол.

— Мой кошачий нюх тоньше твоего и я прекрасно чувствовала запах женских духов. — с обидой в голосе выговаривает Вася задушенным шепотом, отползая ещё дальше в угол и пряча от меня глаза.

Так и замираю. Сижу на коленях и смотрю на комок шерсти в углу. А в груди сердце бешено начинает набирать обороты. Она ревнует. Ревнует меня. Невольно ухмыляюсь. Не могу сдержаться.

— Что смешного я сказала? — вспыхивает Вася и неотрывно смотрит мне в глаза.

— Ничего. — заверяю я с той же ухмылкой.

— Я смотрю, у вас утро в самом разгаре. — раздавшийся от двери бодрый голос отца заставил меня повернуться.

— Какими судьбами?

— Мимо проходил, решил за Васей зайти. — спокойно ответил он. Врёт и глазом не моргнёт. — Где она?

— Туточки я. — Она рысью проскочила мимо меня и уселась у ног отца. — Вы по какому вопросу?

— По вопросу твоего заселения.

— Какого заселения? — спросили мы в один голос.

— Если ты забыл, то Василиса будущая студентка и ей полагается комната. Я решил заселить её чуть раньше, тем более комната освободилась ещё неделю назад. Так уж, ты идёшь на экзамен, — отец сначала посмотрел на меня и не дождавшись от меня ответа, перевёл взгляд на Васю. — А ты, оборачиваешься и мы идём смотреть твою комнату.