Связанные тьмой

Она покачала головой, коснувшись длинными волосами его рук.

— М-меня заразили, и…

Засмеявшись, он отступил.

— Значит, вот, что по-твоему случилось?

Эллисон быстро кивнула:

— Когда я была ребенком… вампиры убили моих родителей. Они пытались убить и меня и, должно быть, инфицировали при укусе…

Неужели Эльза рассказала ей эту чушь?

— Если бы мы нашли лекарство… — отчаянно продолжала Эллисон. — Со мной всё стало бы в порядке. Что бы ни случилось… это можно остановить. Столько лет инфекция сдерживалась. Ничего не происходило со мной, пока несколько недель назад…

Она не понимала.

— Ты не заражена. — Вампиры, что напали на неё, вероятнее всего, поняли правду об Эллисон после первого укуса. Они распробовали силу в её крови. — Ты чистокровная.

Эллисон моргнула:

— Я что?

— Человек, перерожденный по зову крови. Тебе для изменения не нужен обмен кровью. Ты одна из немногих, кто способен меняться сам.

Она снова покачала головой. Всё верно. Почему она должна верить всему, что он говорил? Если уж разобраться. Он глубоко вздохнул:

— Твои погибшие родители, они тебе не родные, так?

— Конечно, они были мне родными!

О, теперь она показывала зубки.

Вскинув голову, он пристально её изучал.

— Легче. Я имел в виду, они не были твоей кровной семьей, верно? — Она не могла родиться от людей. Чистокровные так на свет не появлялись.

Она поджала губы:

— Я понятия не имею, кто мои кровные родители, ясно? Всё, что мне известно, они бросили меня ступеньках больницы и никогда не возвращались.

— Если они тебя оставили, то, вероятно, не могли вернуться за тобой.

Она нахмурилась. Снова не понимала. Он попытался объяснить:

— Чистокровки редкость. Только новообращенные вампиры могут иметь детей, и они их не бросают. — О вампирах можно многое сказать, но своих они защищали. — Твои родители…

Она молча смотрела на него беспокойным потерянным взглядом.

Кейд вздохнул:

— Предполагаю, что за ними охотились, и если они не вернулись за тобой, то значит…

Они погибли.

Эллисон моргнула, теперь она поняла. Она сглотнула ком в горле и, всё ещё не смотря на Кейда, выдавила:

— Я… не могу быть…

«Смирись с этим. Жизнь отстой, дорогая. Этот урок мы все познаем рано или поздно».

— Ты вампир. Всего через несколько дней ты скажешь до свидания своей человеческой жизни. — Что тогда сделает он? Всадит в неё кол? Отрежет эту симпатичную головку?

Нет.

Её щечки сильнее побледнели.

Лучше, если она всё осознает сейчас и двинется дальше. Инфекция? Не её случай.

— Ты изменишься. К тому времени, как взойдет полная луна, ты станешь полноценным вампиром.

— Я не могу сдаться! Эльза сказала, что есть лекарство, я могу…

— Ничто не остановит изменение. Эльза обманула тебя, хотела убить.

Она вздрогнула от его слов. Всё верно. Правда может ранить. Но лучше развеять все её иллюзии.

— Лекарства нет. Ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить изменение.

Она задрожала.

— Ты станешь вампиром. — Он проследил рукой грубый шрам, обвивающий его шею. Шрам, полученный им в слишком юном возрасте, когда он не мог быстро оборачиваться. — А потом…

— Потом? — прошептала Эллисон.

— А потом ты сможешь вцепиться в горло любому мудаку, который окажется настолько глуп, что рискнет приблизиться к тебе.

— Ты… ты… ненавидишь вампиров. — Она наблюдала, как Кейд поглаживал рукой шрам на шее.

Он уставился на неё, застигнутый её словами врасплох.

— Да, твою мать. — Ярость прорывалась в его словах. Он ненавидел этих паразитов и хотел, чтобы они все гнили в земле, так почему же сейчас он разговаривал с ней, желал её?

Предложил свою защиту?

Кейд отпрянул.

— Останешься на ночь. Здесь ты в безопасности. — Он узнает, если кто-то осмелится проникнуть на его земли.

— Спасибо, — прошептала она вслед.

Кейд оглянулся. Эллисон обняла себя и потеряно на него смотрела.

Дерьмо.

— Не благодари меня, — прорычал он. — Не благодари меня, потому что ты не знаешь, что я собираюсь сделать. Ты не знаешь, чего я хочу.

Но довольно скоро узнает.

* * * * *

Этот кошмар всегда преследовал её во сне. Эллисон осознавала, что это плохой сон, но не могла проснуться. Её мертвые родители лежали на полу, вокруг них растекалась лужа крови, окрашивая белый ковер в темно-красный цвет. Она ощущала боль в шее и влагу, стекающую по коже.

Её кровь.

«Мы ещё увидимся… — пообещал ей вампир, сверкая окровавленными клыками. — Расти для нас сильной… мы снова встретимся».

Потому что она оказалась одной из них. Такой же, как они. Она будет убивать, пытать, слушать, как кричит её жертва…

— Проснись, Эллисон. — Кто-то взял её за руки и сильно встряхнул. — Проклятье, проснись!

Она распахнула глаза и увидела склонившегося над ней Кейда. И чуть не закричала.

Ей вовремя удалось остановиться.

— Я… что случилось? — Её сердце бешено колотилось в груди, а голос охрип.

Она лежала в постели. В его кровати. Он предложил ей кровать, а сам занял диван.

Великодушный жест для убийцы.

— Ты кричала.

А сейчас она проснулась в его постели, почти обнаженная, с нависшим над ней оборотнем с обнаженной грудью.

— Кошмар, — выдавила она.

Кейд хмыкнул. Возможно ли этот звук считать проявлением сочувствия? Он начал отстраняться.

Она схватила его за руку.

И они оба застыли. Внезапно, казалось, воздух загустел от напряжения, возникшего между ними. Даже… больше, чем раньше.

— Отпусти меня, — тихо сказал Кейд, но она расслышала в его голосе приказ.

И не подчинилась.

— Ты не настолько ожесточенная задница, каким хочешь казаться. — Жестокий убийца не будет успокаивать после приснившегося кошмара. Жестокий убийца не уступит свою кровать. Они не…

Секунда. Потребовалась лишь секунда. Кейд опрокинул её на спину, вдавливая своим телом в постель. Он накрыл губами её губы не мягким и нежным поцелуем, а диким, жестким, грубым.

Её никто и никогда так не целовал. Этот мужчина властно брал, что хотел.