Связанные вечностью

— Ты в ужасном настроении.

— Ниам… — Её имя прозвучало рыком предупреждения.

— Ладно. — Она посмотрела на него с вопросом в больших золотисто-аквамариновых глазах. — Тебе не нравится летать?

— Возможно всё же стоит разорвать контракт, — проворчал он.

Она закатила глаза.

— Я всегда ощущаю врагов, так что говорю, хочешь ты этого или нет. Я ощущаю, когда опасность близко. Я знала, что меня преследовали Гарм, раньше, чем увидела машины. И если бы на борту кто-то хотел мне навредить, я это ощутила бы. Так что… можешь расслабиться, телохранитель. Может, тебе поспать?

Это казалось заманчивым, но он не доверял женщине, которую его наняли защищать. И раз она могла перенестись из самолёта куда угодно, он оставался настороже.

— Всё нормально.

Ниам прильнула к Кийо, и он сжал кулаки.

— Хочешь поговорить о том, почему не желаешь ехать в Токио?

— Хочешь рассказать о видении? — парировал он. Она мрачно посмотрела на него и, к счастью, откинулась на спинку своего сиденья. — Ты могла поделиться им, да? Как в аэропорту с девушкой.

Ниам нахмурилась.

— Я не знаю, как это делать.

— Хочешь попробовать снова? — он с неохотой протянул ладонь.

Она посмотрела на его руку, и взгляд Кийо привлекли её длинные ресницы. К его удивлению, она опустила ладонь на его и сжала своими холодными пальцами. Кожа Кийо искрилась и покалывала там, где Ниам его касалась, словно он гладил оголённый провод. Наверное, потому что она фейри, и в ней полно энергии.

— Ну? — буркнул он.

Ниам печально улыбнулась.

— О, я не знаю, как дать тебе видение. Я просто хотела подержать тебя за руку. Я давно никого не держала за руку.

Её слова обезоружили. Если кто осмеливался держать его за руку, он с нетерпением и раздражением их отталкивал. Когда он брал женщину в кровать, дело было только в сексе. И любые ласки тоже ради сексуального удовольствия. Он не обнимался и не держал за руку. Но мысль о том, чтобы отринуть Ниам… ему не понравилась.

Кийо не понимал свою реакцию. Он уже очень давно не испытывал нежные чувства к кому-то. Обеспокоенный, он поднял их сплетённые ладони и опустил на её колени, а потом выбрался из её хватки.

— Я не умею утешать, — сказал он нежно, насколько мог. — Просто не такой.

Она оценивающе смотрела на него, скользя взглядом к его ладони, затем нахмурилась. Удивившись смятению, он проследил за её взглядом на свою ладонь и понял, что сжал кулак. Потому что ладонь ещё покалывало, словно в неё бил ток.

Он резко спрятал ладонь.

— Поспи, — приказал он.

Проклятая женщина должна оставить его в покое хоть ненадолго.

— Нуждаться в людском контакте — нормально, Кийо, — прошептала она. — Немного утешения ничего не значит.

Терпение было на исходе, и он оскалился.

— Мы не люди. И утешение мне не нужно. Если тебе да, найди кого-то подходящего в Токио.

Ниам не успела скрыть обиду, которая на мгновение отразилась на потрясающе красивом лице. Очередное, давно не испытываемое, чувство вспыхнуло в груди.

Вина.

Проклятье.

Он ещё никогда так не жалел, что взялся за работу.

— Почему ты стал таким холодным? — спросила Ниам, но по резкости слов, он понял, что она не спрашивала, а констатировала факты.

Кийо посмотрел на неё, и волнение усилилось вдесятеро. Эта женщина была быстрой и сильной, могла сломать ему шею, не касаясь, но была раздражающе мягкой. Так переживала, что это могло её погубить… а то и подвергнуть опасности весь мир.

— Ты мягкая, — сказал он, его голос был чуть громче шёпота.

Она повернула к нему голову.

— Что?

— Ты мягкая. Переживаешь за незнакомцев, и это делает тебя слабой. И если эта слабость ведёт к войне, Ниам, ей не восхищаются. Хватит. Ты можешь научиться от меня, и это поможет уберечь всех нас. — Слова выдались грубыми, и он знал, как только произнёс их, что она не заслуживала. Но Ниам сбила его с толку, и ему это не нравилось.

И вот тогда она напомнила, что он не знал её. Холод и твёрдость отразились в чертах, и Ниам вдруг стала выглядеть странно, эфемерно, как настоящая фейри. Но её слова были человеческими и злыми.

— Мне нечему учиться у тебя, кроме как быть абсолютно засранкой. Поспи, Кийо. Дай миру отдохнуть от твоего веселья.

Вина, которую он чувствовал из-за своих слов, отступила из-за изумления.

В ней прятался огонь. Дух.

И Кийо невольно восхищался этим.

В этом и проблема. Он невольно восхищался…

Волоски на шее Кийо встали дыбом, остановив мысли. Он почувствовал странную отстранённость.

Что-то не так.

Он напрягся, пытаясь прощупать окружение.

— Кийо, в чём де?..

Он поднял ладонь, перебивая Ниам.

А потом понял.

Кийо нажал на экран на спинке сидения перед собой, ища подтверждение, и открыл карту. Затем напрягся. Ниам склонилась и посмотрела на экран. Он услышал её тихий выдох.

— Мы летим не в ту сторону.

Он кивнул, быстро выключил экран.

— Мы летим не на юг, а на запад, — Кийо посмотрел в её потрясённое лицо. — Ты ничего не ощущаешь?

Они постарались незаметно оглядеться в салоне. Что-то в увиденном не так.

— Кийо… — голос Ниам был тихим от страха. — Все… спят. — У всех пассажиров были закрыты глаза. Он повернулся к Ниам, она подняла ладонь и сжала пальцы. Её щеки побледнели, и она в ужасе посмотрела в его глаза. — Они мертвы.

— Вставай, — заявил Кийо. — Нужно покинуть самолёт.

Они отстегнули ремни, и Кийо встал первым, протянув ладонь, чтобы помочь Ниам выйти в проход между сидениями. Он всё ещё сжимал её, когда волоски на теле встали дыбом. Фигура появилась из мерцания в воздухе в начале прохода и шагала к ним. За мужчиной воздух замерцал снова, и появился кто-то ещё.

— Скрывающая магия, — протянула Ниам, три колдуна и две ведьмы встали перед ними.

— Как? — прорычал Кийо. Ниам должна была ощутить магию и сверхсуществ.

— Они могут укрыться даже от меня. — Слёзы блестели в её глазах, в которых читался гнев, смотря на членов ковена. — Но с огромной жертвой.

Кийо знал кое-что о магии — у Ниам она используется без обмена, а вот ведьмы и колдуны так не могли. Чтобы колдовать, им нужно топливо для энергии. Дерево в лесу в обмен на заклинание в бою. Зверь в обмен на рану врага. Людей меняли за заклинание невидимости от самых сильных существ на земле. Белые ведьмы и колдуны имели ограничения, потому что не ранили других ради силы.