Связанные зельем (принц и ведьма)

– Какая разница, Ида? Я готов выслушать тебя и здесь.
– он уселся на кровать спиной ко мне и оперся лбом в скрещенные ладони.

Это его отрешенное спокойствие немого выбило меня из колеи и притушило гнев.

– Но здесь, - я обвела рукой полутемный номер.
– Темно.

– Я вижу тебя, ты видишь меня, этого достаточно? Ты ведь хотела поговорить со мной, а не с толпой людей. Не хватает выпивки? Она в минибаре. Хочешь?

Все это время он так и сидел спиной и слегка светился в темноте. И черт меня побери, почему-то заставлял меня испытывать неловкость.

– Аллен, это было глупо. Зачем ты это сделал?

– Лишил тебя выбора?
– он пожал плечами.
– Теперь тебе не нужно мучиться сомнениями. Можешь винить меня во всем.

Я разозлилась.

– А ты думаешь, мне нужен кто-то, чтобы сбросить на него ответственность за то, что я делаю? Запомни, я решаю все сама. У меня своя жизнь, и у меня есть мужчина. А то, чего ты хочешь, это абсурд какой-то.

– Да, я знаю, - проговорил он и тяжело выдохнул.
– Я знаю, что ты не хотела приходить. Если бы хотела, то давно бы уже пришла. Прости. О чем ты хотела говорить?

Своим поведением он делал меня виновной?

Нет уж, это моя жизнь может разрушиться после этой ночи, а потому я выскажу ему все, что собиралась.

– Аллен, я не буду с тобой.

– Хорошо, нет так нет, - он хлопнул в ладоши и закрыл лицо.

– Я сниму приворот и потом ты уйдешь. Обещай.

– Даю слово, - тихо проговорил он, и в тот же миг вокруг него ярко вспыхнуло свечение.
– Этого достаточно для твоего спокойствия?

– Да.

– А теперь послушай меня, Ида. Я понимаю. У тебя своя жизнь, в которой мне нет места. У тебя другой мужчина, которому ты хочешь хранить верность. Но ведь ты когда-то обещала любить меня, хранить верность мне? Как нам с этим быть, Ида?

Он обернулся, в темноте его глаза светились золотом.

– Это было до того... Не со мной!

– Не с тобой, Ида? Загляни в себя и скажи правду.

Его слова ударили в меня, пробивая всю выстроенную защиту. Я вздрогнула и отвернулась, потому что это и была правда. Не знаю, каким образом, но в то же мгновение он оказался за моей спиной. Ладони легли на плечи.

– Я... все понимаю.
– Срывающееся дыхание шевельнуло волосы на затылке.
– Ничего не будет, если ты этого не хочешь. Просто проведи со мной эту ночь. Просто побудь. Посиди со мной. Разве я о многом прошу?

У меня покатились слезы. Знаешь ли ты, о чем просишь? Знаешь ли, что после этого мне дороги назад не будет?

– Ида, не надо плакать, пожалуйста.
– Он стал бережно разворачивать меня, заглядывая в лицо.

– После этого ты уйдешь, - повторила я, глядя в его глаза.

Золотое сияние в них потухло, в глазах Аллена теперь отражались городские огни.

– Да. Я же дал слово.

Он медленно обнял меня, прижимая к груди. Не знаю, сколько мы так простояли, не шелохнувшись. Наверное, долго. И только дыхание, только стук наших сердец в темноте.

И мне уже стало все равно, что после этой ночи я точно никогда не выйду замуж за Клауса. Не смогу. Может быть, вообще ни за кого не выйду. Ощущения, что я испытывала рядом с ним, такие яркие, ничего не сравнится с ними в моей жизни.

Поэтому я первая поцеловала его в грудь и стала расстегивать рубашку.

Вздрогнул, прошептал едва слышно:

– Ида? Ты... хочешь?

Я покачала головой. Не знаю, чего хочу, ничего не знаю. Просто... Если вам в жизни отведен один глоток счастья, отказываться от него нельзя. Это глупо и неправильно. Иначе, зачем жить?

Это были мысли, а жадные пальцы уже добирались до гладкой кожи на его груди, поглаживали, знакомясь заново, вспоминая. Да. Да.

Дрожь прошла по его телу волной.

– Подожди, - выдохнул.
– Моя очередь. Хочу увидеть тебя, Ида. Хотел этого с первой минуты.

А у меня от его хриплого шепота по крови разливается густой мед желания... Хочу касаться, целовать, гладить. Вспомнить, каковы на вкус его губы. Такие ли он сладкие, как мне казалось когда-то. Сладкие. Еще слаще! Нетерпеливые, жадные, нежные, жаркие...

– Хочу видеть тебя... Хочу целовать всю... Господи, Ида, как я ждал этого... Ида... Ида...

Слезы. Слезы текут у меня, блаженные, сладкие, я вся уже истекла блаженством. Огонь вот-вот сожжет меня изнутри, а ему все мало, мало. Еще и еще... Выше, жарче, острее, до крика...

Пить мои крики, пить счастье, забирать, дарить себя.

И еще. И еще. И еще, еще! Пока горит ночь.

Потому что времени, отведенного нам, хватит только до рассвета.

Я так решила сама.

***

А когда наступил рассвет мы оба не спали. Мы вообще этой ночью не спали, нельзя было тратить драгоценное время на сон.

Небо за окном немного посветлело, сероватый свет просачиваться сквозь занавеси. Я сказала:

– Пора.

Аллен не ответил, он просто кивнул, глядя в потолок. А потом встал с кровати и пошел туда, где была брошена его одежда.

– Может, сначала в душ?
– робко спросила я.

Снова кивнул, соглашаясь. Опустил брюки на пол и, как был, голый. шагнул ко мне.

– Позволишь?

Взял меня на руки и понес в душ. Стояли под водой, прижавшись друг к другу, добирая последние секунды ускользающего счастья. Борясь с отчаянным сожалением, с подступающими слезами.

Помылись в конце концов. Потом одевались, отворачиваясь, прятали друг от друга глаза. Наконец Аллен, уже полностью одетый, выташил из потайного кармана завернутый в странную тряпицу крохотный сундучок.

– Вот...
– развернул, пальцы его коснулись крышки, прошлись, и нехотя, соскользнули.
– Здесь все необходимое. Кровь твоего тела, Женя дала, травы. И ритуал.

– Хорошо, - пробормотала я, нажимая замочек.

Крышка откинулась, открывая содержимое: крохотные пузыречки и растрескавшийся, размером не больше мизинца, пергаментный свиток.

– Нужно сварить зелье?
– спросила, сглатывая колючий комок в горле.

– Нет. Самое главное - ритуал. А всего остального нужно чтобы коснулся огонь.

– А... Нужен огонь...
– нахмурилась я оглядываясь.

– Еще моя и твоя кровь, - прошептал он, морщась, как будто ему больно.

И почему у меня сейчас было такое чувство, словно я своими руками убиваю что-то прекрасное и беззащитное? Ребенка или моего котенка Персика...