Связанные зельем (принц и ведьма)

Когда рядом не будет никого, кроме него, она будет принадлежать ему.

Спрашивается, зачем ему это было нужно?

***

Не только людям бывает тесно в своей среде, и не только люди горят желанием вырваться из того болота, в которое их забросила жизнь. Мир, в котором родился Азир, назывался бездной. Может, для кого-то бездна и была милым домом, но не для него. Всю жизнь пасти эту проклятую нечисть?

Кому-то и показалось бы весело, но только не ему. Он был сыт этим по горло. Подниматься с низов, упорно ползти вверх по карьерной лестнице, доказывать, что ты лучший, чтобы, в конце концов, стать проводником?

Это позволяло ему видеть краем глаза иные миры. Сначала у него был просто шок, он не мог насмотреться, надышаться. В те краткие моменты, когда удавалось выбраться на поверхность Азир пьянел от ощущения свободы.

Но это было ничтожно мало! Крохи. Приходилось возвращаться обратно.

Поэтому да, он изловчился попасть в мир, который нравился ему больше всего. Но он вынужден был постоянно скрываться. Опасаться приходилось всех, и прежде всего своих. Все время ждать, что до него доберутся.

Сегодня до него добрались.

Отдать ведьму?

Нет.

Азир сжал кулаки, наконец-то обретая нужный настрой. Хватит жевать сопли. Ведьма она или не ведьма, чтобы впечатлить женщину надо быть мужчиной. Поэтому больше уверенности. У него все еще есть шанс. Все-таки азарт подогревал его, что бы он там себе не говорил, ему хотелось покорить ее. Увидеть, как она кричит под ним от страсти.

Если он получит ее силу, если она привяжет его к своему миру навечно... Тогда плевать он хотел на бездну! Никто больше не заставит его вернуться. Ему откроются невероятные возможности. Весь этот мир будет его. Как на блюдечке.

Азир вовсе не был здым гением. Он не собирался уничтожать или перекраивать в этом мире что-то. Он всего лишь хотел владеть тем, что само идет в руки.

Момент погружения в себя прошел.

Мужчина глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Откинув голову назад, прикрывая глаза. Еще секунда, а потом он пошел к НЕЙ.

глава 26

Если раньше я сидела в спальне Мефистофеля и нервничала, то теперь я, похоже, сидела в каком-то карцере. Аксель привел меня сюда, учтиво поклонился, пропуская вперед:

– Прошу вас леди. Здесь вам ничего не угрожает.

И запер! Правда, выражение лица при этом у него было смущеное, но для меня это ничего не меняло. Это место как было, так и осталось тюрьмой, а я осталась пленницей. Не стоит обольщаться на счет доброго отношения Акселя. Он, может, и сожалел, но выпускать меня явно не собирался.

По дороге я несколько раз пыталась забросить удочку на эту тему. Глухо, как в бетонную стену. Он просто отмалчивался, а на физиономии возникало знакомое упертое выражение. Странный парень со своими каким-то странными двойными стандартами. Впрочем, чего удивляться, если он работает в паре с Мефистофелем. Значит, точно не белый и не пушистый. Но почему-то Аксель вызывал во мне чувства, чем-то отдаленно напоминающие те, что я испытывала к своему маленькому котику Персику.

Ой, стоило вспомнить о нем, я аж задохнулась. Мой малыш... как он там без мамы? Я знала, что Марина не оставит его без внимания, будет заезжать утром и вечером, но это же мой котик, он же по мне скучает.

Закралась страшная мысль, а вдруг я не вернусь, что будет с Персиком тогда? Все наложилось разом. Жалость к себе, горькие сомнения, которые Мефистофель так старался поселить в моей душе. Ощущение усилившейся опасности, о которой кричала интуиция. И откуда этой опасности ждать, я уже просто не знала.

Но что Мефистофель мне не друг, а значит, и милый мальчик Аксель тоже, это, к сожалению, правда. Понять бы еще, что им от меня нужно.

В конце концов, зная, что нужно противнику, всегда можно договориться, а уж по договорам-то я мастер. И потом, я все-таки ведьма! И раз уж тут есть электричество, значит, есть какая-нибудь электроника. Правда, добираться до сети через энергосберегающую лампочку сразу показалось мне почти невыполнимой задачей.

Но найдется же здесь хоть что-то, надо поискать.

Весь этот рой мыслей пронесся в моей голове почти мгновенно.

Так же как и осознание того, что сейчас я, наверное, живу уже третью жизнь. Настолько оторвана от всего, что было раньше, я была теперь. Заглядывая в себя, я безумно сожалела, что заставила уйти Аллена, и что, возможно, никогда его больше не увижу. Да еще мысли о том, что бывший гендир Арнольд Янович с мадам Крутилиной вновь поселятся в моеи кабинете, бабки распиливать, от которых в душе вскипала глухая злость.

– Отставить упаднические настроения!
– скомандовала я себе.

И стала осматриваться в комнате, раз уж мне все равно сидеть в этом карцере. Каменные стены здесь были гладкими, словно оплавленными, швы между блоками кладки настолько узкие, что ноготь не просунешь. Прямо волосяные. В отдельных местах были видны потеки свинца. Экранирующий кожух? Возможно, бункер же.

Сама комната была относительно просторной, В центре на потолке та самая энергосберегающая лампа, у стены кровать, застеленная темно-зеленым шерстяным армейским покрывалом. У противоположной стены маленький квадратный металлический стол и табурет. В углу ниша с унитазом из нержавейки, рядом раковина.

Удобства, конечно, не пять звезд. Сугубо аскетичный дизайн (шутка). Но что есть.

Я прошла вглубь, присела на кровать и задумалась.

Все нормальные люди сейчас отмечают Новый год, пьют шампанское, гуляют. Кто-то сидит за праздничным столом с семьей, кто-то отжигает в ресторане с компанией, кто-то уже лицом в салате. А я здесь.

Усмехнувшись своим мыслям, прикрыла глаза и сложила руки на коленях. В этот момент в тишине раздался щелчок открываемого замка.

Дверь отворилась. На пороге возник Мефистофель, не поворачиваясь, нажал на дверь. Снова негромкий щелчок, прозвучавший в тишине выстрелом, и я осталась с ним заперта в одной комнате.

Казалось бы, за сегодняшний день это происходило столько раз, что я должна бы уже привыкнуть и не реагировать. Ан нет. Все мое спокойствие слетело к чертям. Я рефлекторно подскочила с кровати и напряженно замерла, скрестив руки на груди.

Что-то изменилось в его взгляде, в мягких медленных и неуловимо хищных движениях. А ведь он даже шагу не сделал, всего лишь жест. Жест, когда он сжал пальцы в кулак и снова расслабил руку. И при этом смотрел на меня.

В его взгляде появилась странная решимость и темный огонь, который очень не понравился мне. И пусть меня заливало дрожью от внезапного осознания опасности, разум мгновенно очистился до хрустальной прозрачности и включился анализатор.