Связка и дракон

Она говорила уверенно.

— «Тут мы снова переносимся в школу Берлинга, где у учеников есть совсем другое мнение о Фрее, — диктор, — заметили, к слову, как идеально чисто в их квартире? Госпожа Самерфил явно помешана на порядке. Младшей дочери сейчас всего три, а на стенах ни одной точки карандашом или в комнате игрушки ровно по полкам».

— «Фрея? — следующий кадр с нашей бывшей одноклассницей, — хм. Ну не знаю. Веселая такая, открытая, без комплексов вообще. Хотя… когда вся эта история с Аямако началась, они обе как-то сильно обозлились на всех. Фрея вечно грубила и снимала свои дурацкие сюжеты в прямом эфире! Вы поищите — такого про них увидите, ха! Особенно если рядом был Реджи!».

Сердце перестало биться. Я схватила папу за руку.

— «Вот запомнили эти слова? — ведущий, — вернёмся к истории Аямако. Не буду углубляться в подробности, тем более они сейчас не так интересны, как общий пересказ совершенно диких вещей. По какой причине система замяла это дело стало ясно через пару дней копания под Фиджезов. Адам Фиджез, отец Аямако, сенатор младшего звена. Это системный факт, пригодившийся нам с той же степенью, с которой мешал. Готовы? Младшие сенаторы в наше время имеют доступ к системной информации, личному общению с её величеством, помимо этого — связи в высших кругах и способности выставлять официальные запреты на какие-либо попытки узнать информацию о нём или о его жене. В особенности порадовал разговор с самой Кимиллией Фиджез, — перед камерой предстал мой любимый дом».

Двухэтажный, небольшой и очень уютный. Невысокий каменный заборчик перед садом, стеклянные двери над четырьмя ступеньками и лиственный сад, преграждающий взглядам прохожих. Светлые панели, балкон с лицевого фасада, гараж на две машины и круглое окошко чердака — моего детского убежища.

— «Почему вы отказываетесь от видеосьемки? — ведущий».

И голос мамы, как и её туфли, снятые крупным планом:

— «Какая разница? Я выставляю запрет на показ моего лица по телевидению и другим информационным ресурсам двух стран. Хотите оспорить моё решение — обращайтесь к моему мужу».

— «О, мы там уже поболтали, — диктор, — он прямо сказал, что если вы скажете что-то, а мы не послушаем, то нас не просто засудят, а отправят в тюрьму. Боюсь представить на что способен ваш муж, госпожа Фиджез».

Мамин довольный смешок заставил меня улыбнуться.

— «Я очень люблю свою единственную дочь, поймите. Как и мужа. И если он принял решение не отвечать на ваши провокационные вопросы, то на это есть его право. Я же вполне себе неплохо отношусь к интервью. Тем более я много могу рассказать о моей воистину талантливой и самой умной дочери. Так и быть — не стану говорить насколько она красивая — вы и сами способны это увидеть».

Я хлюпнула носом. Папа всё ещё хмурился. Снова показ дома.

— «Там в глубине сада есть любимые качели Аи, — рассказывала мама… пока её заблюренное лицо явно улыбалось, — мы вынуждены были убрать гриль и кострище, из-за непереносимости дыма и жареного мяса у дочери. Она ещё маленькая… получила травму, над которой мы понемногу работаем».

— «Готовы узнать всю историю получения травмы Мако? — смех ведущего, — мы добирались до этой истории долго. Итак — Фиджезы одна из самых популярных семей в Берлинге. Не только благодаря бывшей должности градоначальника Адама, но и потому что Аямако часто проводила все увеселительные мероприятия в их доме. Все изначально знали кто она, но сейчас не об этом. Мако было примерно пять, когда произошла эта история. Взрослые посиделки с соседями у уже упомянутого костра и гриля. Что может пойти не так? Вызванная полиция была слегка обескуражена, когда узнала, что один из соседей в состоянии подпития весьма красноречиво попытался добиться внимания к-хм… как бы вам сказать. Кимиллия Фиджез, она… мы её, к сожалению, не покажем, но вы вполне способны заглянуть в любой модельный каталог с одеждой, найти самую привлекательную девушку, а после подставить ей лицо Аямако. Представили? Удивлены поведением соседа? Я, конечно же, тоже не поощряю подобные действия, однако вполне понимаю. Продолжим. Полиция прибыла в тот момент, когда совершенно неадекватный мужчина получил два выстрела из сенаторского пистолета в ногу и руку от старшего из Фиджезов, а также ожог руки третьей степени. Буквально до кости. Поняли причину по которой Аямако не ест жареное мясо? Только представьте реакцию пятилетнего ребенка, который видел и ощущал такое».

Неправда. Вспоминая эту историю, меня больше всего волновало другое. Стрелял не папа. Вот в чём дело — папа всегда был собранным, мягким и добрым. И когда рассерженная мама принесла из дома тот пистолет, отдала его в нетрезвые и трясущиеся от страха руки отца и, удерживая их вместе с оружием, направила ровно на отказывающегося уходить с нашей территории соседа, я видела совсем другое. Запах палёного человеческого мяса смешался с тем, как хладнокровная мама выдаёт усмешку, забирает оружие обратно и делает два выстрела, разорвавших тишину тогда, когда в нашем саду было полно людей. Мама была той, кто сделал что-то ужасающее без сомнения и страха. А после этими же руками утешала меня, гладя по голове и не обращая на разбирающегося с полицией отца внимания.

Папа стал для меня тёплой опорой и добрым проводником, а она тем, кто в опасной ситуации убьёт и не поведет глазом.

— «Поэтому лучше к Аямако с чём-то жареным не подходить! — рассмеялся ведущий, — а мы вернемся к прогулке по дому Фиджезов».

Впереди шагала, дефилируя, мамина фигура. Идеальная фигура модели — она занимается боксом, поэтому всегда выглядит стройной.

— «На первом этаже общие комнаты — гостиная с кухней, туалет, прачечная, — рассказывала она, — помимо этого моя мастерская и кабинет нашего папы. Вон там второй выход на закрытую террасу, с неё на задний двор и в сад. Как-то раз Ая горела своим огородиком, что-то высаживая. Она такая милая, особенно когда увлечена каким-то делом. Вы бы видели эти глазки! Простите, — она совсем не смутилась, — сложно рассказывать о взрослой дочери, когда она ещё несколько лет назад ходила в младшую группу».

Я хрюкнула. Так я и сейчас хожу!

— «Второй этаж, — мамины каблуки цокали по деревянной лестнице наверх, — наша с мужем спальня, тут семейные фотографии, которые вы тоже замажете, — мама была ехидна, — а вот тут комната самой Аи. Да, главный вопрос, а вы у неё самой спросили хочет ли она показывать вам свою совятню? — строго, — вот я так и думала. Сейчас напишу ей, а вы пока… чай?».

Она снова начала спускаться вниз. Пока камера с ведущим застряла на втором этаже.

— «Сколько бы дал ей лет? — голос за кадром, — боюсь представить сколько сенатор Фиджез за ней бегал».

— «Ей тридцать шесть в этом году, — ведущий, — вот и я тоже вылупился, как ты, — смешок, — она старше матери Фреи на год. Я же ещё перепроверил системные данные. Не-а. Адам старше её на восемнадцать лет. Ровно в восемнадцать она и родила Мако. Представил себе ситуацию, да? Кимиллии восемнадцать, а её мужу тридцать шесть!».

Мы с папой злились. Особенно он.

— «Она разрешила, — вернулась мама, — ничего не трогайте и постарайтесь ничего не менять — Ая такого не любит, — она открыла дверь, пропуская в светлую небольшую комнату с открытым балконом».

— Ты открывал? — спросила у папы.

— Мне нужна была книга, — пророкотал его голос, — я искал твой словарь соголдского.

Я кивнула.

— «Заметили, что это первая уютная комната, совмещающая в себе то, что нужно школьнику её возраста? — шагал мимо кровати ведущий, — милое покрывало с сердечками на кровати, телевизор с компьютером, стол, большая колонка для музыки, куча всякой мелочи вроде брелоков, гардеробная и балкон. Так, — он подвис, шагая туда, куда озвучил, — это всё настоящие книги? Бумажные?!».

— «Они привозили их с Адамом, — снова улыбалась мама, — он собирал эти полки ещё до её рождения, а после они стали общим местом коллекционированием. Ая очень похожа на своего отца. На меня же только внешне».

Ведущий оглядел заброшенную наверх плетёную качель на крюках на всё том же балконе и вернул внимание двум стенам из книг в пол.

— «Невероятно, — пробурчал он, — только представьте сколько это коллекция стоит. Явно больше этого дома!».

Мы покупали их в Соголде и в других странах, так что она стоила каплю в море.