Связная Цзинь Фын

Дверь порывисто распахнулась, и в столовую вошла оживлённая, улыбающаяся Ада-Мэй.

— Ну, как ужин? — Тут она заметила Биба. Его вид поразил её. — Вам нехорошо?

— О, напротив… — попытался он ответить как можно твёрже, но это ему плохо удалось.

— Сегодня вечер сюрпризов, — сказала сна. — Сейчас произойдёт нечто…

— О да, — перебил он её, — сейчас произойдёт нечто. Я поднесу вам такой сюрприз, какого вы не ожидаете.

— Вот как? У вас для меня тоже кое-что есть?

— Кое-что!..

Биб лихорадочно обдумывал, что следует сделать. Без помощи Кароля он не решался приступить к делу. Он незаметно пятился. Ему оставалось до двери всего несколько шагов, когда в комнату вошла Ма.

— Ужин го… — При виде лица Биба слова замерли у неё на губах.

Он встретил её торопливым вопросом:

— У вас есть оружие?

Это удивило Ма не больше, чем если бы он просто предложил ей поднять руки. Но то, что произошло дальше, перевернуло все её представление о происходящем. Биб шагнул к ней и протянул ей пистолет.

— Вот… Держите её под дулом пистолета! — Он указал на женщину, которая была для него партизанкой Мэй, а для Ма — предательницей Адой. — Не спускайте с неё глаз, при первом движении стреляйте! Стреляйте без колебаний… Я сейчас же вернусь, — бросил Биб и исчез.

Ма понимала одно: под дулом её пистолета стоит провокатор; Биб, как и Баркли, ещё ничего не знают о ней самой, о Марии-Ма, разыгрывающей роль предательницы. Если она убьёт сейчас Аду-Мэй, то никто ничего не узнает…

Ма не смогла бы потом объяснить, почему, вместо того чтобы выстрелить, она опустила пистолет…

В комнату вбежали горничные. Не громко, но так, чтобы все могли отчётливо слышать, Ада-Мэй сказала:

— Я думаю, что жизнь здесь не так уж плоха. Не правда ли? — Она улыбнулась при виде растерянности, которую не в силах были скрыть обе девушки.

— Не верьте ей, она агент врагов, она похитила пароль нашего человека! — крикнула Ма.

— Если бы это было так, вы уже были бы в наручниках, — невозмутимо ответила Ада-Мэй. — Я послана центральным штабом. Все, что я делала, было необходимо, чтобы укрепить моё положение в глазах врага…

Глава одиннадцатая

1

Между тем в комнате наверху Баркли с недоверием слушал сообщение запыхавшегося, бледного Биба.

— Давайте сюда второго идиота! — приказал он.

Биб в недоумении глядел на советника.

— Как вы сказали, сэр?

— Зовите этого… вашего… как его?..

— Кароля?

— Скорее же! — выходя из себя, крикнул, Баркли.

Биб опрометью бросился прочь и через минуту вернулся с Каролем. Тогда Баркли направился в комнату Янь Ши-фана, без предупреждения толкнул дверь. Но она оказалась запертой. Агенты забарабанили в неё кулаками. За нею царило молчание.

— Вышибайте! — сказал Баркли.

Агенты навалились на дверь, и через минуту все трое были в комнате. Перед ними, развалясь в кресле, сидел Янь Ши-фан. Казалось, шум не нарушил безмятежного сна толстого китайца: веки его оставались опущенными, руки спокойно лежали на подлокотниках. Баркли потряс его, и голова китайца свалилась на плечо.

— Его отравили! — крикнул Баркли.

— Извините… — не очень решительно возразил Биб, — но мне кажется, что его превосходительство генерал Янь отравился сам… — С этими словами он показал на зажатый в пальцах генерала маленький пузырёк.

—Трус! — презрительно проговорил Баркли. — Он боялся, что партизаны поджарят его на медленном огне… Трус! — И, обернувшись к Бибу с искажённым от злобы лицом: — И всё равно виноваты вы.

Отвесив пощёчину растерянно мигавшему Бибу, Баркли бросился к лестнице и, прыгая сразу через три ступеньки, сбежал в столовую. Прямо против него спокойно стояла китаянка, ставшая теперь для тех и других партизанским бойцом Мэй.

— Взять! — крикнул Баркли.

Биб растерянно топтался на месте, не решаясь выполнить это приказание. Кароль, широко растопырив руки, двинулся к Мэй. Мэй не стала ждать, пока он обойдёт стол и крикнула:

— Товарищи, ко мне!

Девушки вбежали с пистолетами наготове и направили их на агентов. Те покорно подняли руки и замерли там, где были. Баркли же ответил выстрелом в Май. Бросившаяся вперёд Го Лин прикрыла её своим телом и упала, раненная в грудь.

Через минуту Баркли лежал связанный. Агенты, стоявшие теперь под дулами двух пистолетов, наведённых на них Тан Кэ, не делали попыток прийти ему на помощь.

2

Мэй и У Дэ перевязали раненую Го Лин.

Из сада донёсся настойчивый гудок автомобиля. Затем послышался грохот, словно ломали ворота, и через минуту удары посыпались на дверь дома. Звон стекла, треск ломаемых рам — и стальной ставень загудел от тарана.

На несколько мгновений наступила тишина, потом удары раздались с новой силой. Но женщины казались совершенно спокойными.

— К утру ваши головы будут красоваться на стене Тайюани! — крикнул Баркли.

Часы в столовой громко пробили двенадцать. Звон последнего удара ещё висел в воздухе, когда послышалось нечто похожее на отдалённые раскаты грозы и задрожали стены дома. Этот гром все усиливался, нарастал, волнами ударялся в стальные щиты ставней.

Несколькими прыжками Мэй взбежала на второй этаж и с жадностью прильнула к маленькому окнцу в конце коридора. Возглас радости вырвался у неё: вся окрестность была освещена заревом.

Она стремительно сбежала вниз и крикнула:

— Это штурм Тайюани — последнего опорного пункта чанкайшистов в тылу Народно-освободительной армии! Тайюань будет нашей! На всем пространстве Китая, вплоть до южного берега Янцзы, больше не будет ни одного неразгромленного очага сопротивления врага… Слава свободному Китаю, слава китайскому народу и его коммунистической партии! Да здравствует вождь китайского народа председатель Мао Цзэ-дун!.. — Она сделала маленькую паузу, чтобы набрать воздуху. — А теперь, тётушка У Дэ, возьмите острый нож. Вы, как повариха, управитесь с ним лучше всех.

Мэй подошла к Баркли. Он переводил испуганный взгляд с одного лица на другое.

— Идите сюда, тётушка У, — сказала Май и перевернула скрученного верёвками советника лицом к полу. — Режьте! — И, почувствовав, как в её руках судорожно забился Баркли, не удержалась от смеха. — Режьте верёвки, тётушка У Дэ! Быстрее, время дорого!.. Встаньте, Баркли!.. Я к вам обращаюсь, к вам… — повторила она. — Встаньте, вы мне нужны в качестве носильщика…

Баркли поднялся и, задыхаясь от бессильного гнева, прохрипел: