Сяо Тай и клан Феникса

— Ээ… вообще-то скупка налогов с области или отдельного поселения это обычное дело. — откликается Гвансон из глубины кареты: — а вот за инспектора он себя зря выдает. Инспектор Императора обычно евнух, а этот за девочками и мальчиками бегает. Сперва в долги вгоняет, а потом продает куда-нибудь. Однако и это закону не противоречит, они же сами с долгами соглашаются.

— Ты мне его не оправдывай. Если сперва так человека напугать, то тот в любые долги влезет. Вон, угрожали четвертованием и кожу живьем снять, да солью присыпать. А откуда простому люду знать, инспектор тот или нет. Да и евнух или нет тоже не отличить на первый взгляд, а раздевать я его не собираюсь. — замечает Сяо Тай, вытягивая ногу вперед и шевеля пальчиками на ступне. Сделать обувь из чистой Ци пока не получалось.

— Госпожа права в своей бесконечной мудрости. — отвечает Гвансон и она хмыкает.

— Вот я и говорю — с первого взгляда все ясно. Был бы на моем месте Третий Брат, он бы тебя и чиновника уже зарубил, а девицу приласкал. Как и положено простым добрым молодцам-удальцам. Старика — если узнал бы что ростовщик тоже зарубил, слугам пинков надавал, а юную девицу Джиао сперва приголубил как полагается горячему молодцу с Горы, а потом — в «Персиковый Сад» продал бы. Как и положено.

— Вы меня в «Персиковый Сад» продадите?! — ужасается Джиао, даже поводья из рук отпускает.

— Ты за дорогой следи, а то снова в кювет улетим, — советует ей Сяо Тай: — я же говорю, что это стереотипное восприятие ситуации. На самом деле все вы тут одним миром мазаны и вообще чума на оба ваши дома. Потому что у нас тут не только мошенник, который себя за инспектора выдает и людей в долговое рабство обманом склоняет, но еще и телохранитель, который на самом деле своего же клиента готов прирезать, ростовщик, который за долги детей забирает, да еще норовит по дороге ими воспользоваться… так что правых и виноватых тут нет. Этот, который чиновник — он привык так жить. Нехорошо, конечно, но с его точки зрения так и надо. Если не знаешь законов и дал себя запугать — добро пожаловать в бэй-сы, долговое рабство. Ростовщик… тут у вас это норма. Детьми и родственниками долги отдавать. Так что с его точки зрения это я злая разбойница, забрала у него товар на большой дороге. Ну и ты, Гвансон, ты же тоже у нас прав. Как ты там сказал — лучше быть живым, чем мертвым и с безукоризненной репутацией. Тоже спорная точка зрения, но ладно. Выжить сейчас чтобы сражаться потом. Понимаю.

— Так вы меня не продадите в «Персиковый Сад»! — радуется Джиао. Сяо Тай смеривает ее взглядом. Задумывается.

— Госпожа? О чем вы думаете? Вы так смотрите на меня… — сжимается девушка на сиденье кучера.

— Да. Получается единственная кто тут прав и невиновен ни в чем — это юная девица Джиао? — подает голос Гвансон и Сяо Тай в очередной раз сканирует карету своей Ци. Думает о том, что в ближнем бою ей следует ориентироваться именно на ощущения от Ци, а не зрение или слух.

— Проверяешь меня, Гвансон? — качает она головой: — я же говорю, что все вы одним миром мазаны. Девица Джиао, например… ну не крестьянская она дочка. Мне вот Второй Брат сколько твердил что шила в мешке не утаишь, и правда. Не утаишь. Ты на руки ее посмотри, крестьянские дети сызмальства руками все делают, у них мозоли на ладонях почище чем у мечников. Плечевой пояс развит, ноги крепкие. Ну или же — если бедные совсем, то мелкие и худющие. Крестьянские детки городским детям в пуп дышат, они же одним рисом питаются и то впроголодь. Потому деревенские такие маленькие. Если ребенка с детства мясом нормально не кормить, полноценного питания не давать — он мелкий будет. Дистрофик, вроде меня. Я вот — мелкая. Это скорее я в деревне выросла, чем эта Джиао.

— Госпожа!

— Что, возражать будешь? — прищуривается Сяо Тай и откусывает яблоко, болтая ногами: — ты на голову меня выше, недостатка в питании не испытывала, но мускулатуры нормальной у тебя нет. Моя Минмин тоже меня побольше, но у нее ноги крепкие и плечи широкие. Не так как у мужчины, но как у крепкой девушки и должно быть.

— Это… в родителей! У меня кость широкая! — оправдывается Джиао: — правда!

— Кость у тебя узкая. У тебя рост высокий, а мускулатура у тебя не крестьянской дочери, а певицы и танцовщицы. Движения хорошо координированы, вон как на сиденья запрыгнула — с земли. Так что… если бы не отсутствие следов и мозолей на кистях — решила бы что ты адепт какой-нибудь школы кунг-фу. Какой-нибудь «Белый Лотос» или что еще там у вас есть. Но костяшки не деформированы, мозолей на ладонях нет, а вот на кончиках пальцев кожа грубовата. Что скорее всего следствие игры на каком-нибудь музыкальном инструменте. Вот ты, Гвасон, можешь себе представить крестьянскую дочку, которая в поле не работает, спину не гнет, а только на музыкальных инструментах играет? И я не могу. — Сяо Тай чувствует своей Сферой Ци, как внутри кареты Гвансон вытаскивает из-за пояса длинный и узкий кинжал. Усмехается. Все-таки утаил, продувной малый этот Гвансон, такой на ходу подметки срежет.

— Значит, эта Джиао — шпионка? Убийца Императора? — говорит Гвансон, ничем не выдавая своих движений, но Сяо Тай знает что тот привстал внутри кареты и даже примерился, держа кинжал в руке, готовый проткнуть несколько слоев фанеры и ткани.

— Я не убийца! — восклицает девушка и бросает поводья: — Госпожа! Прошу вас!

— За дорогой следи. — говорит Сяо Тай: — конечно ты не убийца. Но и не крестьянская дочка. А знаешь, что тебя в первую очередь выдало? — она проводит кончиками пальцев по лицу Джиао и растирает темную субстанцию между большим и указательным: — вот это. Слишком уж у тебя лицо темное, будто бы действительно загар, но пополам с грязью. Крестьянские дочки так не выглядят. Они загорелые, но чистые. Грязными они дома могут быть. Для них на улицу в своей деревне выйти — уже выход в свет и событие и ради такого они обязательно себя подготовят. Может у них не будет дорогого наряда или украшения, но тот наряд, что есть — будет чистенький. И лицо вымоют и руки. С такой грязью на лице только в городах нищенки ходят, худшие из них. А ты — хорошо питалась, у тебя нормальное платье и поставленные движения… а лицо коричневое. Если так с ходу предположить, то ты скорей всего или певица, которую за долги продали, либо беглянка из какого-нибудь «Сада Свежестей». Или вовсе — с тем стариканом в доле, не удивляюсь, если он на самом деле твой тайный возлюбленный.

— Ну уж нет! — возражает Джиао: — никакой он мне не возлюбленный! Он сволочь! Обещал безопасное путешествие, а сам!

— Ага, значит беглянка. От чего бежим? — интересуется Сяо Тай, приканчивая очередное яблоко: — от постылого навязанного брака? Или ты у нас брачная аферистка и отравительница мужа? — она продолжает отслеживать движения внутри кареты. Гвансон спрятал свой кинжал и уселся на место. Понятно, значит на нее нападать не собирался, опасался нападения со стороны Джиао. Интересный тип.

— Я… — девица Джиао справляется с собой и выправляет карету, украдкой трет щеку в том месте, где Сяо Тай смазала ее грим.

— И слава Гуаньин! — говорит Гвансон, Сяо Тай чувствует, что тот расслабляется и даже закидывает руки за голову: — значит мы все-таки ни на какого Демонического Зверя охотиться не поедем!

— Почему это? — удивляется Сяо Тай: — девица ненастоящая крестьянская дочка, но Демонический Зверь вполне реален. А раз уж Седьмая Сестра вышла в мир, справедливость причинять, нужно же хоть один подвиг совершить. Вас все равно спасать бесполезно, у вас кого не убьешь — прав будешь. Такова диалектика жизни. Потому то я никого и не убила, тут если начнешь, вас всех валить придется, все одним миром мазаны. И я с вами вместе. Как говорится, кто без греха пусть первый кинет в эту Джиао камнем. — она хмыкает и хлопает девушку по плечу: — да не бойся ты так! Все мы грешны. Ну, давай, рассказывай, что там у тебя? Ты людей похищала, вырезала сердце, варила в котелке по ночам и ела с соевым соусом? Нет? Я вот знаю людей, которые на такое вполне способны. Насильники, убийцы, сволочи до одного. Все мои друзья.

— Ээ… — шокированная девица Джиао только рот открыла, а Сяо Тай откинулась назад и подставила лицо все еще жаркому осеннему солнцу.

— Справедливость я, конечно, наведу, — говорит она и жмурится ярким солнечным лучам: — но свою собственную. Где там твой Зверь и что с ним за история? Он за тебя замуж отказался идти что ли?

Глава 5

Глава 5

— Ну вот, как раз то, о чем я и мечтала! — говорит Сяо Тай и легко спрыгивает с крыши кареты вниз: — дорожные приключения и тихие привалы, разговоры ни о чем под ночным небом у костра! Гвансон, лентяй такой, вылезай наружу!

— Как будет угодно Госпоже. Но у меня болит грудь и в боку колет. И вообще я едва передвигаюсь. — откликается мечник из глубины кареты: — я же раненный.

— Покой нам только снится, Гвансон. Запомни, в ВССТ нет больных и здоровых, есть живые и мертвые.

— Вэсэсэтэ? Это еще чего такое Госпожа опять придумала?

— Вооруженные Силы Сяо Тай. Мои вооруженные силы. Которые сейчас состоят из двух бойцов. Тебя и этой певички Джиао. Хм, а ведь мне только сейчас в голову пришло что как-то многовато вокруг меня певичек. Госпожа Вэйлин из «Персикового Сада», Гу Тин, которая Палач Тысячи Порезов и эта Джиао, которую я пока еще ни разу не слышала. — задумывается Сяо Тай: — говорит ли это обо мне как о легкомысленной особе?

— Я пока место для ночлега оборудую и костер разведу. — говорит девица Джиао: — а продовольствия у нас еще много… правда Госпожа все яблоки съела.

— Госпожа имеет право. Скажите спасибо что Госпожа вас не съела. Хотя вот тебя, Джиао явно откармливать необходимо, вон какая худая. Кушать больше и приседания со штангой. Что же до этого лентяя Гвансона, то его мясо наверняка будет очень вонючим. Вот если бы его кастрировали в детстве…

— Все, все, я уже выхожу… — дверь кареты открывается и оттуда поспешно вываливается Гвансон: — не надо никого кастрировать!