Сыграем на любовь

— Вадь, наше «и» заключается в удобстве. А я хочу любви.

Вадим засмеялся:

— Лиль, ну ты смешная! Какая любовь за месяц? Мы привыкнем друг к другу, а потом и чувства подтянутся.

— То есть ты меня не любишь. А раньше-то говорил другое, — поднялась и скрестила руки на груди — однозначный жест недовольства.

— Люблю, — пошёл на попятную Вадим. — Как невесту. Но ведь потом любви станет ещё больше, как только мой бизнес зацветёт.

— Скоро я зацвету.

— Не понял.

— От непонимания, Вадь! У нас же ничего общего! Мы даже о любви разговариваем на разных языках!

— Я же сказал, что люблю тебя! Чего ещё надо? — потянулся рукой к нетбуку.

— Любишь? Ты не знаешь, что это такое! Ты хоть в курсе, какой мой любимый цвет? А имя дизайнера? А музыка?

— У нас разные вкусы, Лиль. Что ты начинаешь?

— А что я люблю на завтрак?

— А ты завтракаешь?

— Об этом я и говорю. В общем… предлагаю расстаться.

— Расстаться? А как же кольцо?

Лиля сняла с пальца бриллиантовое, положила прямо на нетбук.

— То есть всё?

Она кивнула.

— Я буду на дорожке и очень надеюсь, что по возвращении тебя здесь не застану. Не будем усложнять. Не жди меня, хорошо? — и, не дождавшись ответа, коснулась дверной ручки.

А дальше последовала уже ставшей привычной в доме Карелиных сцена, когда выгоняли мужчину, но дверью хлопала женщина.

— Я надеюсь, что наша размолвка не повлияет на отношения с твоим отцом! — донеслось ей вслед. — Твой отец же мне по-прежнему будет мне помогать?

Лиля не стала утруждать себя ответом. Кричать ей не хотелось, возвращаться в комнату тем более, и, вставив наушники в уши, она ступила на дорожку тренажёра.

Под излюбленные ритмы латины, началась пробежка. Наматывая километры, Лиля думала о том, как сообщить отцу о случившемся. Ясно, недовольства избежать не удастся. Отец имел свои планы, а она всё испортила. Но что делать, когда любви нет? Не высосать же её из пальца. Хотя, припоминая недавний разговор с отцом, она понимала: он как раз этого и желает. Не зря же говорил: «Стерпится слюбится, любовь не приходит сразу, подожди, главное, Вадим во всём нам подходит»? Нам. Ему! А Лиля хотела дрожи в пальцах, бабочек в животе. Ну, или хотя бы общих интересов. О «жили душа в душу» особо не мечтала. Успела разувериться в сказках.

Набегавшись, как следует и твёрдо решив уехать по магазинам, пока родитель не вернулся, Лиля сошла с дорожки, какое-то время постояла у портрета матери и направилась в душ.

Разомлев от горячей воды, она едва не пропустила будильник. Полчаса пролетело незаметно, и Лиля поспешила в комнату. Вадим ушёл к её облегчению, а до отца оставалось совсем ничего.

Облегающие джинсы, пушистый свитер, побольше блеска на губах, полушубок и Лиля готова покорять одним лишь своим появлением уже ставших знакомыми продавцов. По планам у неё сегодня были пару платьев — на будущие знакомства. Шарф из шифона в тон купленной недавно джинсовой курточке и, конечно, туфли. Несколько пар. Какие именно, она собиралась определиться уже на месте.

Выскользнуть из дома успела. Почти. Она подходила к машине, когда услышала клаксон. Отец даже сквозь заснеженное лобовое стекло выглядел хмуро. Он дождался, пока ему откроют дверь, и, едва оказавшись напротив дочери, медленно отступающей назад, возмущённо поинтересовался:

— И чем тебе не угодил Вадим?

— Мы не любим друг друга, папа.

— Не любят, — хмыкнул Фёдор Иванович. — Да что такое любовь? Главное, взаимоуважение. Партнёрство.

— С мамой у вас так было? — сдвинула брови Лиля.

— Не трогай маму. Лучше бы ты о репутации подумала. Я уже приглашения разослал на вашу свадьбу. Что я людям скажу?

— А тебя только это волнует? А то, что мне с ним плохо, совсем неважно?

— Не глупи, Лиля. Позвони ему, скажи, что гормоны. Придумай что-нибудь. Он простит.

— Ты хочешь, чтобы я вернулась к тому, кто побежал жаловаться тебе на меня-ведьму?

— Ведьмой он тебя не называл. Не утрируй. Всего лишь истеричкой.

— Всего лишь?! — задохнулась возмущением Лиля. — Женитесь друг на друге в таком случае! — и села в машину, ловко захлопнув дверцу прямо перед носом отца. Громко. Со смаком. С непередаваемым чувством удовлетворения. — Поехали! — велела водителю, и заметив нерешительный взгляд Павла в сторону главного хозяина, добавила: — Если дашь газа прямо сейчас, — не расскажу ему о твоём маленьком хобби.

Это-то и решило неловкую ситуацию. «Бентли» рванула с места, оставив позади растерянного Фёдора Ивановича.

Глава 2 — Петя в пролёте

— Мур-р-р, — пропела Ксюша, проводя указательным пальцем по обнажённой спине Пети. Прямо по позвоночнику. Петя любил, когда она так делала. Он ловко перевернул в воздухе очередной блинчик, заслужив аплодисменты, и обернулся, спрашивая:

— Куда сегодня отправимся? В наш парк или дальний?

Девушка убрала руку.

— А давай съездим на аттракционы! В последнее воскресенье месяца у них скидки!

Ксюша отошла к окну. На улице шёл снег, заметая всё вокруг. И ехать в промозглом автобусе, а затем ещё и в метро не хотелось.

— Ксюх? — тарелка с блинчиками встала во главе стола. — Как тебе мысль?

— А, может, — покрутила тёмный локон Ксюша, — возьмём такси?

— Ксюх, ты же знаешь. Дороговато. Да и зачем тратить деньги на машину, когда можно проехаться в транспорте, романтично прижавшись друг к другу.

— Вынужденно прижавшись, — поправила девушка и плюхнулась на стул.

Банка с вареньем — её любимым, вишнёвым, немедленно возникла рядом с тарелкой. Лениво открутив крышку, Ксюша опустила внутрь ложку, нагромоздила горку в центре блина и посмотрела на Петю:

— Между прочим, такси я могу оплатить и сама.

— Нет, — нахмурился Петя. — Так не пойдёт. Ещё не хватало, чтобы ты за меня платила.

— Но я не хочу ехать в давке, Петь.

— А как же объятия? А сколько всего смешного вокруг? Помнишь тётку, что везла апельсины и читала нам лекции о пользе цитрусовых?

— Помню.

— А ведь апельсины потом оказались чужими. Тётка примазалась к чужому пакету. Странная женщина. Она собиралась забить апельсинами холодильник дочери, потому что у зятя на них была аллергия, а у неё аллергия была на него.

Ксюша улыбнулась. Кисло. И принялась есть варенье прямо из банки.

— С блином вкуснее, — подмигнул Петя.

— Ага.

Больше ни словом ни обмолвились. Ксюша жевала, искоса поглядывая на экран мобильного: тот лежал на столе. Петя снова стоял у плиты — он и сам любил блинчики. На утро, обед, ужин. И побольше.