Сын Альбиона (Жена-дитя), (Жена-девочка)

С точки зрения морали он считал своих соседей слева и справа совершенно непереносимыми, а политические взгляды заставляли его так же относиться к соседу напротив.

Мак-Тавиш был в отчаянии. Мало того, что соседями оказались совсем не те люди, в обществе которых он хотел бы находиться. Он снял особняк на двадцать один год на условиях полной выплаты годовой ренты, а рента оказалась очень высокой.

Казалось, из этой дилеммы нет иного выхода, как отказаться от приобретенной за такую дорогую плату виллы или утопиться в канале, который проходит за ней.

Поскольку утопление не соответствовало желаниям миссис Мак-Тавиш, она убедила мужа не делать этого, а подумать об отказе от ренты.

Увы! К отчаянию неразумного банковского клерка, никто не хотел перекупать ее — только при таком уменьшении платы, которое разорило бы его. Но он был шотландцем и не мог этого вынести.

Ужасная альтернатива, но ничего другого не было.

Супруги как раз обсуждали этот вопрос в поисках выхода, когда их прервал звон дверного колокольчика.

Был уже вечер, и поэтому поздний визит удивил хозяев.

Кто может прийти в такой час? Может быть, какой-нибудь бесцеремонный знакомый из Страны лепешек [147] явился выкурить трубку и выпить стаканчик виски.

— К вам пришли, хозяин.

В гостиную заглянула служанка. Ее акцент свидетельствовал, что она соплеменница самого мистера Мак-Тавиша.

— Кто это, Мэгги?

— Не знаю. Совсем незнакомый человек, хорошо одет, с пышными баками и усами. Он по делу, думаю. Сказал, что хочет поговорить о доме.

147

Страна лепешек — шутливое название Шотландии, которая славится своими овсяными лепешками.

— О доме?

— Да, хозяин. Он сказал, что слышал, будто егс хотят сдать.

— Пригласи его!

Мак-Тавиш вскочил, опрокинув при этом стул, на котором сидел. Миссис М. и три дочери торопливо удалились в заднюю гостиную, словно в передней должен был появиться тигр.

Однако они были не настолько испуганы, чтобы не прижаться к разделяющей гостиные двери и не рассмотреть гостя в замочную скважину.

— Какой он красивый! — воскликнула Элспи, старшая из девочек.

— Очень похож на военного! — сказала вторая, Джейн, завершив осмотр. — Интересно, женат ли он?

— Уходите отсюда, дети! — прошептала мать. — Он может вас услышать, и папа рассердится. Идемте, говорю вам!

Девушки отошли от двери и сели на диван.

Но мать тоже должна была удовлетворить свое любопытство; и, вопреки собственным словам, она опустилась на колени и вначале прижала к замочной скважине глаз, а потом ухо. Она хотела услышать каждое слово, которым обменивались ее муж и этот незнакомец с баками и усами.

Глава LV ЖИЛЬЕ ОБЕСПЕЧЕНО

Посетитель был мужчиной лет тридцати с внешностью и манерами джентльмена.

Банковский клерк видел, что он из Вест-Энда. [148] Это заметно в покрое костюма, в прическе и в том, как баки соединяются с усами.

— Мистер Мак-Тавиш, полагаю? — произнес визитер, входя в гостиную.

Шотландец кивнул в знак согласия. Прежде, чем он успел сделать что-нибудь еще, незнакомец продолжал:

— Прошу прощения, сэр, за это вторжение. Я слышал, ваш дом сдается.

148

Вест-Энд — западная, фешенебельная часть Лондона.

— Не совсем точно. Я предлагаю перекупить его аренду.

— Значит, меня неверно информировали. И на сколько времени рассчитана аренда?

— На двадцать один год.

— Ах! Это мне не подходит. Дом мне нужен на короткое время. Мне нравится Южный берег — вернее, нравится моей жене, а вы ведь знаете, сэр, — полагаю, вы женаты — этим все сказано.

Мистер Мак-Тавиш действительно это знал, поэтому он согласно улыбнулся.

— Прошу прощения, — продолжал незнакомец. — Этот дом понравился мне больше всех. Я знаю, что моя жена была бы им очарована.

— Моя тоже, — сказал мистер Мак-Тавиш.

«Как ты лжешь!» — подумала миссис Мак-Тавиш, плотнее прижимаясь ухом к замочной скважине.

— …В таком случае, мне кажется, мы сможем договориться. Я был бы рад снять дом на год — на один год — и за хорошую плату.

— А сколько бы вы заплатили? — спросил арендатор, думая о возможности компромисса.

— Ну, мне трудно сказать. А сколько бы вы хотели?

— С обстановкой или без нее?

— Я предпочитаю с обстановкой.

Банковский клерк занялся расчетами. Он думал о том, что придется переселяться и что жена может возражать. Но думал он и о том, что соседство каждый день приносит ему позор.

Кажется, по ту сторону двери послышался звук, который помог ему решиться.

Он решил пожертвовать мебелью.

— На год, говорите?

— Я бы снял на год — и заплатил вперед, если хотите.

Арендная плата за год вперед — это всегда искушение для хозяина, особенно небогатого. Мак-Тавиш не был богат, каковы бы ни были его перспективы в банке.

Его жена многое дала бы, чтобы ухо мужа оказалось по ту сторону замочной скважины; тогда она могла бы прошептать: «Соглашайся!»

— Вы спрашиваете, сколько будет стоить снять на год дом с мебелью?

— Совершенно верно, — ответил незнакомец.

— Посмотрим, — ответил Мак-Тавиш, размышляя. — Моя собственная рента, обусловленные договором деньги на ремонт, стоимость мебели, проценты… Ну, я бы сказал, двести фунтов в год.

— Двести фунтов. Вы согласны?

Банковский клерк обрадовался. Двести фунтов — это двести процентов по отношению к его собственным расходам. К тому же он по крайней мере на год избавится от дома вместе с его подозрительными соседями. А для этого можно принести любую жертву.

Он отдал бы дом с участком и за половину этой суммы.

Однако он, Мак-Тавиш, хитер, а незнакомец простодушен. Придя к такому выводу, хозяин не только потребовал двести фунтов, но и договорился о том, что заберет часть мебели.

— Семейные реликвии, — сказал он. — Вам они не понадобятся.

Незнакомец не возражал, и договор был заключен.

— Как ваше имя, сэр? — спросил жилец, собирающийся выезжать.

— Суинтон, — ответил жилец, собирающийся въезжать. — Ричард Суинтон. Вот моя карточка, мистер Мак-Тавиш, а вот карточка моего поручителя, лорда М.