Сын Аллогена

– Есть хочу, – опять услышал Юрка.

– На, попей чай, – ответил Савитару Юра и протянул ему открытую флягу с холодным чаем, сделав один глоток.

Тот запрокинул голову и залил себе в рот немного чая.

– У того герадамаса чай был вкусный, а это пить не буду, – отставив в сторону флягу мысленно произнес Савитар.

Юра к этому времени доел пюре и, облизав ложку, сказал акремонцу:

– Давай мы с тобой поговорим.

– Мы с тобой не говорим, а общаемся при помощи гунураджас.

– Что?

– Не знаю, как это правильно называется у вас герадамасов… Это то, что наполняет э…э.. – у вас это называется Вселенной.

– Откуда ты знаешь, как у нас это называется, – спросил у него Юра.

– Ну…, – замялся Савитар и опустил глаза в пол: – я видел некоторых герадамасов, которых приводили мой бхакты в ашваттхе.

– Куда? – перебил его Юрка.

– В ашваттхе. Мы живем в ашваттхе, а вы живете в своем ашваттхе, – ответил лицеклювый.

– Понял – это город, а бхакты – это кто?

– Мои бхакты охраняют мой ашваттхе, а твои твой.

– Понял – это воины, – подумал про себя Юра: – а как ты это слово узнал – Вселенная?

– У нас есть даммару, с помощью которых мы можем общаться с герадамасами, а я праджапати и могу иногда и без даммару понимать герадамасов, но не всех. А ты первый с кем я могу общаться через гунураджас. Таких как ты я еще не встречал.

– Я, таких как ты, тоже не встречал.

– А ты и не мог встречать.

– Почему?

– Я праджапати, а моя сестра парвати*. Мы управляем нашими бхактами, которые всегда будут нас оберегать от архонтов, герадамасов и малседонцев.

Юра хотел спросить у Савитара про малседонцев, но у него отвисла от удивления челюсть. Акремонец спрыгнул со стола и отошел в угол комнаты, где, как ни в чем не бывало, стоя справил свою нужду и по-большому и по-маленькому одновременно. При этом комнату заполнил запах очень напоминающий сомнительный аромат чая Кьета.

– Что? – спросил он у Юры, посмотрев на его ошарашенное лицо.

– Если тебе надо справить свои дела, то делай это в специальном месте как делаем мы.

– В каком месте?

– Там где это не будет никому мешать.

– Мне-то не мешает.

– Пожалуйста, не делай так больше, – мысленно попросил Савитара Юра: – и оденься.

Юра достал из шкафчика свой белый халат и кинул его через всю комнату Савитару. Тот взмахнул шестью руками одновременно, но халат пролетел ему прямо в лицо. Поначалу все шло гладко, пока он одевал верхние две руки в рукава халата. Потом возник вопрос, куда девать остальные четыре руки. Тяжело вздохнув, Юра ножницами проделал прорези в халате для остальных рук необычного акремонца. Савитар был почти на три головы ниже Юры, и халат закрывал его синие ноги почти до самого пола.

– Хочу есть, – опять услышал у себя в голове Юра.

Он хотел ответить акремонцу, что бы тот потерпел до обеда, но не успел.

Входная дверь в операционную неожиданно распахнулась и с громким лязгом ударила в стену. У Юрки от неожиданности екнуло сердце, а Савитар опять нагадил себе под ноги, окрасив халат ниже поясницы в ярко-желтый цвет, и захлопнул свой лиловый глаз.

– Я не специально, – успел услышать у себя в голове Юра извинения Савитара.

Оказалось, что это пьяный в стельку Вазген Ашотович, который, судя по резкому амбре изо рта, употребил медицинский спирт из запасов лазарета.

– Все из-за тебя синяя падаль, – сказал он, обращаясь к Савитару, грозя ему указательным пальцем: – и тот безногий, слепой черт вина пожалел. У-у-у…неблагодарный.

Парвати* – в индуизме одно из имен жены бога Шивы.

Юра догадался, что Жан, в связи с введенным чрезвычайным положением, не дал вина Вазгену Ашотовичу и тот в результате использовал спирт не по назначению.

– Вазген Ашотович, – попытался успокоить его Юрка: – я осмотрел раненных и все подготовил для перевязок.

– Я уже все сделал сам. Хотя это должен был сделать ты, а не дуть в задницу этой мерзости. Это из-за него Давид лежит в депрессии. Хоть та девчонка и была не лучшего сорта, но мальчик очень из-за нее переживает, – остывая, пьяным языком промямлил Вазген Ашотович.

– Извините меня, но мне надо было подготовить пленного для допроса. Мне лично дали такое указание члены совета, – извинился Юра.

– Ладно, – примирительно сказал Вазген Ашотович: – я пойду, прилягу, а ты за старшего. Давид сегодня выходной. Фу… Что тут так воняет? Опять Кьет тут свой чай пил. Я же его предупреждал, что бы он свои помои в лазарете не заваривал. Ладно, потом с ним поговорю.

Когда Вазген Ашотович, пошатываясь, неуверенно вышел из операционной Юра закрыл дверь и мысленно высказал Савитару:

– Я же тебя просил так больше не делать.

– Я не специально. Меня этот герадамас напугал, – открыв свой третий глаз, ответил ему акремонец.

– Пошли в душевую, там помоешься в ванной.

Савитар беспрекословно пошел за Юркой в душевую лазарета, где скинул с себя испоганенный халат и залез под ледяную воду. Юра видел, что акремонцу очень холодно, но тот стойко молчал, закрыв все свои три глаза, и всеми своими руками смывал с себя продукты своей жизнедеятельности.

– Все вылазь, – сказал Юрка и вытащил акремонца из-под ледяной струи: – пошли тебе поменяю повязку.

IV

Перематывая бинтами диафрагму Савитара, Юра спросил у него:

– Почему ты не такой как твои собратья.

– Мои предки жили очень хорошо в своих ашваттхе, расположенных на планетах далеко отсюда. На каждой планете жил свой род бхактов, которыми управляла всегда своя парвати или свой праджапати. Потом страшная война потрясла наши ашваттхе и многие бхакты были захвачены архонтами. Бхакт не может быть сам по себе. Он не может сам думать и принимать решения. Он должен чувствовать свою парвати или своего праджапати и делать только то, что они велят. Архонты заставили парвати и праджапати подчиниться своей воле, через созданий, которых они называли элелейцами*.

Элелейцы* – бестелесные энергетические существа из мира Элелет в форме шаровых молний.

Мы бессильны перед ними. К тому же они превращают прану*, которую отобрали архонты, в мощную силу необходимую для их виманов**.

– Объясняй, пожалуйста, так, что было мне понятно, – перебил его в своих мыслях Юра.

– Я понял тебя, – ответил Савитар: – я попробую. Прана – это то, что внутри тебя и внутри меня. Это то, что делает нас живыми. Гунураджас – это Вселенная, или как ее называют архонты – Плерома. Туда уходит прана, если только ее не заберут себе архонты.