Сын Америки
Шрифт:
Зал перевел дух. Биггер увидел, как миссис Паттерсон повела миссис Долтон к ее месту. Теперь много глаз было обращено на Биггера, много холодных серых и голубых глаз, полных сосредоточенной ненависти, которая была хуже криков и проклятий. Чтобы уйти от их пристального взгляда, он перестал смотреть, хотя глаза его остались открытыми.
Коронер повернулся к тем шестерым, что сидели справа от него, и сказал:
– Господа присяжные, есть ли среди вас знакомые покойной или ее родственники?
Один из шестерых поднялся и сказал:
– Нет, сэр.
– Есть ли обстоятельства,
– Нет, сэр.
– Нет ли отводов против кого-либо из этих джентльменов? – спросил коронер у публики.
Ответа не было.
– Прошу присяжных пройти к этому столу и освидетельствовать останки покойной, девицы Мэри Долтон.
В полной тишине все шестеро встали и гуськом обошли вокруг стола, рассматривая кучу белых костей. Когда они снова уселись на свои места, коронер объявил:
– Теперь мы выслушаем мистера Джана Эрлона.
Джан поднялся, быстрым шагом подошел к столу и подтвердил свое согласие говорить правду, всю правду и только правду во имя господа бога. Биггер подумал, может ли быть, чтобы Джан вдруг перекинулся на сторону его врагов? Можно ли до конца положиться на белого человека, даже если этот белый человек сам пришел и предложил ему свою дружбу! Он наклонился вперед и стал слушать. Джана несколько раз спросили, не иностранец ли он, и Джан отвечал, что нет. Коронер подошел вплотную к креслу Джана, изогнул верхнюю часть корпуса и спросил громким голосом:
– Являетесь ли вы сторонником гражданского равноправия негров?
Зал оживился.
– Я считаю, что все расы равны… – начал Джан. – Мистер Эрлон, отвечайте да илинет! Вы не на уличном митинге. Являетесь ли вы сторонником гражданского равноправия негров?
– Да.
– Вы член коммунистической партии?
– Да.
– В каком состоянии была мисс Долтон, когда вы с ней расстались в воскресенье утром?
– Что вы хотите сказать?
– Она была пьяна?
– Пьяна – это сильно сказано. Но она выпила немного.
– В котором часу вы с ней расстались?
– Около половины второго.
– Она сидела в машине рядом с шофером?
– Да, на переднем сиденье.
– Она все время там сидела?
– Нет.
– Когда вы отъехали от кафе, она там сидела?
– Нет.
– Вы усадили ее туда, когда вышли из машины?
– Нет, она сама сказала, что хочет сесть с шофером. – А не вы ей это предложили? – Нет.
– Когда вы с ней расстались, она была в состоянии сама выйти из машины?
– По-моему, да.
– Когда вы сидели с ней в машине, были с вашей стороны какие-нибудь действия, после которых она могла бы себя чувствовать, скажем, утомленной, расслабленной, так чтобы ей трудно было самой выйти из машины?
– Нет!
– Может быть, мисс Долтон была не в силах сопротивляться и вы взяли ее на руки и усадили рядом с шофером?
– Нет! Я не брал ее на руки и никуда не усаживал!
Голос Джана прогремел на весь зал. В рядах зашептались.
– Как же вы оставили беззащитную белую девушку одну в машине с пьяным негром?
– Я не заметил, чтобы Биггер был пьян, и Мэри не казалась мне беззащитной.
– До этого вам случалось
оставлять мисс Долтон одну в обществе негров?– Нет.
– Вы никогда не пользовались мисс Долтон в качестве приманки, мистер Эрлон?
Биггер услышал сзади какой-то шум. Он оглянулся; Макс поднялся с места.
– Я понимаю, что мы не на суде. Но задаваемые вами вопросы не имеют никакого отношения к выяснению причин и обстоятельств смерти покойной.
– Мистер Макс, мы допускаем здесь полную свободу опроса. Имеет это отношение или не имеет, решит обвинительная камера.
– Но подобные вопросы разжигают страсти…
– Многоуважаемый мистер Макс. Нет такого вопроса, который разжег бы страсти больше, чем самый факт смерти Мэри Долтон, и вы это знаете. Ваше право – допросить любого из свидетелей, но никакой демагогии со стороны ваших единомышленников я не допущу.
– Но мистер Эрлон здесь не в качестве обвиняемого, уважаемый коронер!
– Он подозревается в соучастии! А мы ищем истинного виновника смерти этой несчастной девушки и стараемся установить мотивы преступления. Если вы не согласны с моим ведением допроса, можете допросить свидетеля по-своему после того, как я кончу. Но делать мне указания вы не вправе.
Макс сел. Зал снова затих. Коронер несколько минут шагал взад и вперед, прежде чем заговорить снова; лицо его было красно, и губы плотно сжаты.
– Мистер Эрлон, вы передали этому негру какую-нибудь коммунистическую литературу?
– Да.
– Что это была за литература?
– Я дал ему несколько брошюрок по негритянскому вопросу.
– Содержащих пропаганду равенства негров и белых?
– В этих брошюрках разъясняется…
– В этих брошюрках встречается лозунг „единения белых и черных“?
– Да, конечно.
– Скажите, агитируя этого пьяного негра, вы говорили ему, что для него вполне допустимо вступать в половые сношения с белыми женщинами?
– Нет!
– Вы советовали мисс Долтон вступить с ним в половое сношение?
– Нет! – Вы пожимали руку этому негру? – Да.
– Вы сами первый подали ему руку?
– Да. Я считал, что каждый порядочный человек…
– Потрудитесь точно отвечать на вопросы, мистер Эрлон. В вашихкоммунистических разъяснениях мы здесь не нуждаемся. Скажите, вы ужиналивместе с этим негром?
– Да, конечно. – Вы пригласили его за свой стол? – Да.
– Мисс Долтон сидела за этим столом, когда вы его пригласили?
– Да.
– Сколько раз вам до того приходилось есть за одним столом с неграми?
– Но помню. Много раз. – Вы любите негров? – Я не делаю различия…
– Мистер Эрлон, вы любите негров?
– Я протестую! – вскричал Макс. – Это не имеет касательства к делу.
– Прошу вас не указывать мне! – вскричал коронер. – Я вам уже это раз сказал! Речь идет о зверском убийстве белой женщины. Этот свидетель ввел покойную в соприкосновение с человеком, который последним видел ее в живых. Мы имеем полное право определить отношение свидетеля к этой женщине и к этому негру! – Коронер снова повернулся к Джану: – Скажите, мистер Эрлон, вы предлагали этому негру сесть между вами и мисс Долтон на переднем сиденье машины?