Сын галактики

Я помрачнел:

– Ей-то тут что понадобилось?

– Босс, я вместе с вами участвовал в ее освобождении из тюрьмы, – продолжил линкор. – Поэтому сразу узнал и не смог убить человека, которого вы несли на руках. Так что решайте сами, одно ваше слово – и скафандр превратится в пыль.

Я задумался. Холод в моей душе никуда не делся, но что-то такое, чего я раньше никогда не испытывал, мешало мне отдать линкору приказ на ее уничтожение. Во мне боролись между собой гнев от последнего разговора с ней и то чувство, что я испытывал до того.

– Босс? – позвал меня командор, когда прошло десять минут.

– Поднять на борт, доставить ко мне, – неожиданно, даже для самого себя, приказал я. – Нужно же узнать, почему она решила покончить счеты с жизнью таким оригинальным способом.

– Слушаюсь, – отрапортовал линкор. – Через неделю будет у вас.

– Проклятие какое-то, – пожаловался я Келлеру, когда командор отключился. – Почему она не оставит меня в покое? Сама ведь заявила, что я ей не нужен.

– Вова, крепись, – засмеялся Келлер. – Выкинуть в космос или расстрелять ее мы всегда успеем. Может, что интересное скажет.

– Ага, например, разгадку пространственного разлома в клювике принесет, – пробурчал я.

Ну почему я не приказал убить ее? Ведь мы никто друг другу. Ответа на этот вопрос у меня не было.

Про Ташу и про то, что она должна прибыть, я забыл через два дня после случившегося, так как засел за работу над проектом исследования разлома.

Поэтому, когда мой корабль запросил разрешение на стыковку с линкором, я сначала не понял, зачем ему понадобилось шлюзование. А когда вспомнил, то подпрыгнул в кресле.

– Они привезли ее! – невольно вырвалось у меня.

Помчавшись в трюм, я на ходу приказал закрыть мою каюту и подготовить одну из гостевых, которыми никто не пользовался. Надев скафандр, я направился к шлюзовой камере.

– Босс? – подключился ко мне линкор, который нашел Ташу. – Мне кажется, вы не подозреваете о наличии у вас большого числа поклонников.

– Ты это про что? – удивился я.

– Поскольку приказа не разговаривать с объектом не было, все корабли, которые летели вместе с нами, болтали всю дорогу и много чего рассказали.

– Были бы у них языки – поотрезал бы, распустились совсем, – гневно ответил я.

– Ничего не поделаешь, – улыбнулся линкор, – вы пользуетесь огромным уважением у всего флота. Те, кто служил под вашим непосредственным командованием, считаются счастливчиками.

– С чего это?

– Потому что практически все они уже либо командоры и лейтенанты, либо переведены на корабли выше по классу, – засмеялся он.

– Ладно, разберусь я еще со всеми вами, – уже спокойнее проворчал я.

– Удачи, – непонятно на что намекнул линкор и прервал связь.

Я посмотрел на шлюз – пока мы разговаривали, шлюзование закончилось, и в соединительном рукаве появилась знакомая фигура.

Я ждал, пока она подойдет ближе.

– Сильно обижен? – внезапно спросила она.

– Не понимаю, о чем вы, – сухо произнес я с помощью переводчика.

– Обижен, – подтвердила она свои мысли. – Пойдем, поговорим.

Я повел ее в гостевую каюту. Она странно посмотрела на меня, но ничего не сказала.

– Присядь на пол, пожалуйста, – попросила Таша, когда мы вошли в каюту и она села на койку. – Мне неудобно вот так, снизу вверх.

Я молча выполнил ее просьбу.

Она несколько минут смотрела на меня, прежде чем начать разговор.

– Я не стану извиняться за те слова, что сказала тебе тогда, поскольку они были правдой, точнее, тем, что я считала правдой на тот момент. Я и в самом деле много думала в тюрьме о наших отношениях и четко поняла, что люблю тебя. Странно, правда? «Почему? Когда? Как это случилось?» – спрашивала я себя и не находила ответа.

Прежде я жила тихой, спокойной жизнью, с множеством поклонников и друзей, ждала встречи с любимым человеком, чтобы завести с ним детей и быть счастливой. Я рассказывала тебе, что жила с несколькими мужчинами, но каждый раз находились причины, по которым мы расставались. Никогда не забуду тот день, когда познакомилась с тобой, ты ведь тогда буквально спас меня от профессионального позора. Я была тебе ужасно благодарна.

Потом, когда произошли все остальные события и покушение, я совершенно растерялась в своих чувствах: мне было хорошо с тобой, так спокойно и уверенно, как никогда раньше, но я отчетливо осознавала, что нельзя связать свою жизнь с существом другой расы. Ведь тогда все мои мечты о семье и детях останутся всего лишь мечтами. Я не понимала, как вообще можно испытывать к тебе настоящие человеческие чувства, не знала, как быть дальше. С каждым днем мне становилось все больнее и больнее оттого, что тот, кого я полюбила, – не человек.

Когда ты вытащил меня из тюрьмы, я поняла, что у меня будет всего один шанс, чтобы порвать с тобой. Я собрала все свои силы, чтобы сказать тебе то, что я сказала. Даже не представляешь, чего мне стоило оставаться спокойной, глядя тебе в глаза.

Когда мы прибыли на ту злополучную планету, на которую пал мой с родителями выбор, я уже через два месяца пожалела, что не осталась с тобой. Мои попытки забыть тебя и начать встречаться с мужчинами ни к чему не приводили. Все те, кем я пыталась тебя заменить, ни в чем не могли соперничать с тобой. Ничего из того, что мне нравилось в тебе, они мне дать не могли. Эти месяцы я жила как робот – ходила на работу, разговаривала с коллегами и родителями, ела и спала.

Через год мне стало так тошно, что я начала подумывать выйти замуж за первого встречного или вообще отдать свою яйцеклетку в центр репродукции и завести себе ребенка от любого донора. Но родители отговорили меня от первого, и, хотя свои клетки я на всякий случай сдала, ребенка завести не смогла – не представляла, как буду растить его одна, под постоянным страхом смерти от кораблей берсеркеров.

Хоть наша планета и была удалена от арены боевых действий, но все равно – их рейдеры прилетали и атаковали нас. Так продолжалось все время, пока мы не подписали бумаги, гарантировавшие вашу защиту. Вся планета радовалась, что присоединилась к вам, и теперь вроде бы можно было зажить спокойной жизнью и осуществить свою мечту о ребенке.

Но я так и не смогла выбрать понравившегося мне донора для оплодотворения – те фотографии, что мне показывали, только отвращали меня от мысли воспитывать ребенка, родителем которого будет нелюбимый мной человек.

Так что все, что мне теперь оставалось, – это просто убивать годы жизни. Меня больше ничего не интересовало и мне ничего не хотелось, я все чаще вспоминала наши полеты на твоем корабле и звезды, множество звезд вокруг.

Эти воспоминания стали единственным, что у меня осталось. Каждый день я думала о тебе и о том, как бы все пошло, если бы я тогда не отказалась от тебя. Знаешь, вспоминая свою жизнь после нашего разговора, я поняла, что та, другая жизнь, с тобой, была бы значительно насыщеннее и веселее.