Сын хамас

В Вифлееме более двухсот палестинцев в течение пяти недель находились в осаде в церкви Рождества. После того как осела пыль и большинству граждан разрешили покинуть здание, восемь палестинцев были убиты, двадцать шесть — отправлены в Газу, восемьдесят пять — проверены АОИ и отпущены и тринадцать наиболее опасных высланы в Европу.

Всего за время операции «Защитная стена» около пятисот палестинцев погибли, около полутора тысяч были ранены и около четырех тысяч трехсот — задержаны АОИ. С другой стороны убиты двадцать девять израильтян и сто двадцать семь получили ранения. Всемирный банк оценил ущерб более чем в триста шестьдесят миллионов долларов.

Глава двадцать третья

И БОГ МЕНЯ ХРАНИЛ

лето 2002

Среда, 31 июля 2002 года, жаркий день. Тридцать девять градусов по Цельсию. В здании Еврейского университета на горе Скопус занятия закончились, хотя некоторые студенты все еще сдавали экзамены. Остальные выстроились в очередь, чтобы записаться на осенние курсы. В 13.30 университетское кафе «Фрэнк Синатра» было забито молодыми людьми, расслаблявшимися, потягивавшими прохладительные напитки и весело болтавшими Друг с другом. Никто не заметил сумки, которую оставил работавший там маляр.

Мощный взрыв унес жизни девяти человек, в том числе пятерых американцев. Восемьдесят пять человек были ранены, четырнадцать из них находились в тяжелом состоянии.

В тот самый день мой близкий друг Салех исчез. Когда мы проверили местонахождение остальных четверых из нашего списка, обнаружили, что они также бесследно исчезли, оборвав контакты даже с семьями. Мы сумели вычислить группу ХАМАС, изготовившую бомбу, и выяснили, что все ее члены жили в Израиле, а не на оккупированных территориях. У них были синие израильские удостоверения личности, позволявшие им перемещаться без ограничений. Пятеро жили в Восточном Иерусалиме: были женаты, имели прекрасные семьи и высокооплачиваемую работу.

Во время расследования на поверхность всплыло имя Мохаммеда Армана, жителя одной из деревень близ Рамаллы. Под пытками Арман назвал имя человека, стоявшего за взрывом в Еврейском университете. Он признался, что знает его под кличкой Шейх.

Следователи показали ему фотографии подозреваемых террористов — толстую книгу с крупными снимками людей в профиль и анфас, как в американских полицейских участках, и велели опознать Шейха. Арман указал на фото Ибрагима Хамеда, предоставив нам первое неопровержимое доказательство его причастности к террористам-смертникам.

Позднее мы узнали, что однажды уже опознанный Хамед использовал свою внешность, чтобы защитить Салеха и других членов своей группы. Всем своим подчиненным он приказал в случае поимки винить во всем его, ведь ему нечего было терять. Таким образом, на тот момент след вел к Ибрагиму Хамеду. А он как в воду канул.

* * *

В течение нескольких месяцев, последовавших за операцией «Защитная стена», в Рамалле действовал комендантский час. Деятельность Арафата практически прекратилась. АМР США свернуло свои проекты и не разрешало своим сотрудникам появляться на Западном берегу. Израильские блокпосты «задушили» город, не пропуская никого, кроме машин «скорой помощи». Я официально был объявлен в розыск. Все это весьма осложняло жизнь. Тем не менее каждые две недели я должен был встречаться с руководством Шин Бет для обсуждения текущих операций, о которых нельзя было говорить по телефону.

Кроме того, я нуждался в эмоциональной поддержке. Тоска одиночества буквально съедала меня. Я стал чужим в собственном городе, никому не мог рассказать о своей жизни, даже родным, никому не мог доверять. Обычно я встречался с Лоай в одном из конспиративных домов Шин Бет в Иерусалиме. Но сейчас я не мог покинуть Рамаллу. На улице опасно было появляться даже в светлое время суток. Ни один из обычных вариантов не годился.

Если бы спецподразделения Израиля приехали за мной на машинах с палестинскими номерами, их могли остановить бойцы-федайины и вычислить по акценту. Если секретные агенты в форме АОИ разыграли бы мое похищение, кто-нибудь мог бы увидеть, как я сажусь в джип. И даже если бы это сработало, сколько раз я мог бы воспользоваться такой уловкой?

Наконец Шин Бет нашел оригинальный способ для нашей встречи.

Военная база «Офер», расположенная в трех километрах к югу от Рамаллы, являлась одним из наиболее укрепленных с точки зрения безопасности учреждений. Место было окутано завесой секретности. Там же находились и местные офисы.

— Значит так, — сказал мне Лоай. — С сегодняшнего дня встречаемся на базе «Офер». Все, что тебе нужно сделать, это пробраться внутрь.

Мы оба рассмеялись. А потом я понял, что Лоай не шутит.

— Если тебя поймают, — объяснил он, — это будет выглядеть так, как будто ты пытался проникнуть на военный объект, чтобы подготовить нападение.

— Если меня поймают?

Этот план очень меня беспокоил. Поздно ночью, когда пришло время действовать, я чувствовал себя актером, не имеющим представления о том, в какой пьесе он играет, не знающим текста, в непривычном костюме.

Я не знал, что Шин Бет поставил своих агентов на двух сторожевых башнях, по внешнему периметру, там, где я должен был пройти. Не знал я и того, что вооруженные агенты с приборами ночного видения расположились вдоль моего пути, чтобы защитить меня в случае, если кто-то последует за мной.

Я продолжал сомневаться: «А что если я допустил ошибку?»

В темноте я припарковал машину у обочины. Лоай велел мне надеть темную одежду и не брать с собой фонарик, но обязательно захватить пару кусачек. Я сделал глубокий вдох.

Направляясь к холмам, я видел вдалеке мерцание огней базы. Какое-то время за мной по пятам шла свора бродячих собак, пока я шагал то вверх, то вниз по неровной местности. Это было нестрашно, благо они не привлекали ко мне нежелательного внимания.

Наконец я добрался до внешней ограды и позвонил Лоай.

— От угла отсчитай семь столбов, — сказал он. — Потом дождись моего сигнала и начинай резать проволоку.

Я пробрался через ограду, получившую название «старая» после того, как в начале Второй интифады выстроили новую, внутреннюю ограду в шести метрах от нее.

Меня предупреждали о сторожевых свиньях (да, именно так, о сторожевых свиньях), но я не встретил их, так что это не имело значения. Пространство между внешней и внутренней оградами представляло собой коридор, который на любой военной базе мира охранялся бы немецкими овчарками или другими породами служебных собак, натасканных на нападение. По иронии судьбы, столь пекущиеся о кошерности израильтяне посадили сюда свиней. Я не шучу.

Замысел состоял в том, что присутствие свиней и угроза возможного контакта с ними должны были послужить психологическим барьером для любого потенциального террориста, исповедующего мусульманство. Ислам запрещает контакты со свиньями так же строго, как и ортодоксальный иудаизм. Возможно, даже категоричнее.

Я никогда не видел, чтобы свиньи охраняли поселение, но Лоай рассказал мне, что на военной базе «Офер» они несут караульную службу.

Я нашел маленькую дверцу во внутренней ограде, специально для меня оставленную открытой. Я прошел внутрь, и вот я здесь, на одной из наиболее защищенных точек Израиля, и сторожевые башни поднимаются с каждой стороны, как дьявольские рога.