Сын Льва

— Женщина много спать, — сказал Тулькан, не оборачиваясь. — Нельзя спать. Враг близко. Найти Динче.

— Зачем мне Динче? — спросила она.

— Затем, что женщина говорить с Динче. Очень важно. Женщина должен знать.

— Что знать?

— Камень Айвари. Женщина ходить к Динче. Динче сказать, что делать.

— Я не понимаю тебя, Тулькан.

— Глупый женщина! — Орк засмеялся лающим смехом. — Моя умирать. Никто не помогать женщина. Камень Айвари. Шенай-эшган-рох-аммар-денна!

— Что это значит?

— Это значит: «Ты женщина с душой воителя». Динче объяснить. Но уже поздно. Твоя не попадать к Динче.

— Почему?

— Твоя сейчас просыпаться.

— Тулькан?

— Каста!

Она открыла глаза. Рядом с постелью стояли два стражника в позолоченных доспехах с эмблемой Священного Легиона. Один из них, постарше, держал в руке свиток папируса и жезл из слоновой кости. Стражник помоложе с видимым удовольствием разглядывал обнаженную Касту. Еще двое воинов стояли у входа в спальню и тоже бесцеремонно глазели на нее.

— Ты — Каста, селтонка из Церуния, бывшая рабыня и собственность ланисты Дерака, которую еще зовут Кастой-Амазонкой, воительница из цирка, — сказал старший и коснулся ее плеча своим жезлом. — Одевайся, ты пойдешь с нами.

— Куда? — Девушка натянула на себя простыню, чтобы прикрыться от слишком откровенных взглядов легионеров.

— В Дом Закона. Ты совершила убийство свободного гражданина, и за это предстанешь перед судом.

— Я защищалась! — воскликнула Каста, прекрасно осознавая, что легионеры не верят ни единому ее слову.

— Это неважно. Иди за нами и помни, что за сопротивление страже Бога тебя ждет смерть.

Сопротивляться, драться со стражей, с горечью подумала Каста — чем? Из всех ее вещей при ней только амулет с прядкой Элеа. Ах, Кувлад, Кувлад! Вот почему у тебя был такой взгляд ночью, вот почему ты не мог показать себя мужчиной!

Мужчиной? Кувлад — мужчина?!

Она захохотала. Пожилой легионер нахмурился, спросил, почему она смеется.

— Четверо вооруженных воинов пришли арестовать голую девчонку, разве это не смешно? — сказала Каста. — Так и будете на меня таращиться, или дадите одеться?

По знаку пожилого один из легионеров бросил к ее ногам светло-зеленую шелковую тунику и сандалии. Каста узнала одежду из своего мешка. Значит, подонок Кувлад уже отдал ее пожитки страже.

— А где хозяин дома? — спросила она начальника стражников.

— Он не пожелал идти с нами. Это его право.

— Жаль, — сказала Каста, завязывая ремешки правой сандалии. — Когда-то я считала его своим возлюбленным. Хотелось бы сказать ему на прощание, кто он такой.

— Он сможет навестить тебя в Башне Молчания.

— Не стоит. — Каста встала, набросила на себя тунику, посмотрела пожилому стражнику прямо в глаза. — Иногда крыс и червей лицезреть приятнее, чем тех, кто когда-то был тебе дорог.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Солнце над Дарнатом поднялось уже высоко, когда Самедьяр постучал в ворота роскошного особняка купца Узмая в Храмовом квартале. Ворота открыл раб-привратник и тут же провел Самедьяра в огромный тенистый сад, где хозяин дома после полуденной трапезы нежился в бассейне.

В саду два раба встретили Самедьяра, омыли ему ноги и предложили переодеться в свежую тунику из тонкого белого хлопка, а также окропили гостя благовониями. После пыльных и душных улиц Дарната переодевание в чистую одежду стало настоящим удовольствием. Приведя себя в порядок, Самедьяр по дорожке, мощеной мраморными плитами, направился к бассейну. Узмай медленно плавал на спине, выставив из чистейшей голубоватой воды свое огромное волосатое брюхо. Две молоденькие рабыни-афаристанки, облаченные только в узенькие набедренные повязки, стояли на бортике бассейна, ожидая, когда их хозяин выйдет из воды, чтобы подать ему полотенце и бокал с шербетом. Самедьяр скользнул взглядом по афаристанкам, оценил их безупречные соблазнительные формы и перевел взгляд на Узмая, который к этому моменту заметил гостя.

— Мой друг! — Узмай помахал молодому человеку рукой. — Добро пожаловать в мой скромный дом. Освежись, если у тебя к тому есть желание.

— Благодарю, господин, но я лучше подожду вас здесь.

— Однако, как сегодня жарко! — Узмай нырнул, выплыл, отдуваясь и фыркая, как бегемот. — Не вылезал бы из бассейна, клянусь грудями Куа! Ты принес мне хорошие новости, друг мой?

— Более чем хорошие, господин.

— О Игерабал! — Узмай в несколько гребков доплыл до мраморной лестницы, выбрался из бассейна. Вытер полотенцем лицо, знаком велел рабыням удалиться. — Выкладывай!

— Я разговаривал с самим владыкой Ашраном, и он принял деньги и сообщил мне, что шофет готов принять его план.

— Верно ли?

— Истинно так, господин. Ашран не станет лгать. Божественный шофет так влюблен в вашу дочь, что готов сделать все, лишь бы добиться ее благосклонности.

— И я действительно стану Сыном Моря?

— В самое ближайшее время, господин.

— Благодарение Игерабалу! Знали бы отец мой и мать, что однажды их сын вознесется так высоко! — Узмай вознес взгляд к небу. — А заказ на строительство новых кораблей?

— Он уже почти готов. Ашран убедил государя взять кредит у богатых купцов Дарната, и шофет согласился.

— Повтори еще раз! О, твои слова звучат нежной музыкой для моего слуха! Сколько судов собрался заказать светлейший шофет?

— Пока неизвестно. Но я кое-что узнал у придворных. За небольшое вознаграждение они сообщили по большому секрету, что назревает война с сабейскими пиратами. А это значит, что светлейшему шофету понадобится много кораблей. Стоимостью в тысячи саккаров.

— Какие хорошие вести ты сегодня принес! Воистину, ты просто вестник удачи. Я прикажу щедро наградить тебя.

— Я старался не ради награды.

— Знаю, ты лучший мой друг, Самедьяр. Я тебе очень благодарен. — Узмай ласково потрепал молодого человека по плечу. — Иногда я отношусь к тебе, как к сыну. Это честь для меня — иметь такого друга.

— Во власти господина сделать так, чтобы я стал ему больше, чем сын. Чтобы я стал его зятем.

— Ах, друг мой! — Узмай поморщился. — Ты опять об этом! Ты же знаешь, что сам шофет…

— Шофет не сможет жениться на прекрасной Шеммер-Та-Нат. Его страсть пройдет. А я готов жениться хоть завтра.