Сын маминой подруги
Шрифт:
– Веселков, Константин Викторович, ОКЖ, - представился я.
– Со мной Тюфякин Григорий Васильевич и Дудина-Лыкова Ярослава Федоровна.
– О, - обрадовались внутри.
– Достойная компания!
Похоже, какие-то фамилии у недоросля были "на слуху". Вряд ли именно моя. Но на то и был расчет, когда я представлял своих спутников.
– Так мы зайдем?
– Интересуюсь дружелюбно.
– О чем речь!
– Заявил удивленный голос изнутри.
– Проходите скорее!
Я первый. Мало ли что. Франт хорош, но себе на уме. Подготовка Ярославы для меня так и осталась тайной. Приходится рассчитывать только
Первое, что я увидел - продавщица, лежащая посреди зала.
"Живая!", - с облегчением выдохнул я. Правда голая по пояс. Снизу. Вокруг следы насилия и... Короче, судя по всему, долбанный ублюдок доказывал свой возраст у всех на виду самым примитивным образом.
Начали подрагивать пальцы левой руки. Нервное. Такое случается в последние месяцы когда я очень хочу кого-нибудь задушить, но нет у меня к тому ни малейшей возможности!
На спину мне легла аккуратная ладонь.
– Спокойнее...
– Негромко попросила напарница под еле слышный хмык Франта.
Вот уж кому совершенно точно было наплевать на девицу, не вовремя вспомнившую о букве закона.
Я выдохнул и расслабил мышцы. В конце концов, меня этому долго и упорно учили очень хорошее учителя. Ох как интересно было бы послушать, что они мне посоветовали бы в такой интересной ситуации...
Аристократишка же был "гашеный" в хлам. У него даже не хватило сил натянуть обратно после "акта возмездия" штаны. Зато чисто на инстинктах придурок занял очень неплохую позицию. Отсюда просматривался весь зал и легко контролировалась дверь. Пока со слепящего на улице солнца глаза привыкнут к полумраку помещения, в тебе успеют наделать очень много неприятных отверстий.
– Друзья!..
– Завопил он, размахивая, судя по всему, той самой бутылкой раздора.
– Идите сюда!
Никто с места не двинулся. Возможно потому, что второй рукой придурок размахивал какой-то здоровенной бандурой. Делал он это столь энергично, что в полутьме опознать ее было довольно затруднительно. Как бы даже не израильский "Игл".
– А, это...
– Дошло и до "террориста", чего это все такие нервные вокруг.
– Чичасна...
Что это значит, я не знал, но, разу уж молодой человек положил ствол на землю, эта самая "чичасна" меня более чем устраивает.
"Хм, действительно "Игл"!", - краем глаза отметил я, делая шаг вперед.
– Ну, чего, Николай Анатольевич, сдаваться будем?
– Вполне мирно начинаю диалог, пока даже не пробуя дотянуться до его оружия, хотя есть шансы, есть.
Звездюк печально вздыхает. Я отчего-то уверен, расстроен он показавшей дно бутылкой, а вовсе не устроенным хаосом и изнасилованной продавщицей.
– А че... Никак?..
– Он делает пространный жест рукой.
Мотаю головой.
– Твой батюшка уже в курсе. Скоро здесь будут представители семьи.
– Плохо...
– Протянул недоросль, рассматривая бутылку в своей руке.
– А давай я тебе такую же дам!
– "Воодушевился" я.
– А ты мне пистолет!
– Хииииитрый!
– Протянул наследник Еремеевых.
– Так я же с возвратом!
– Даже "удивился" я.
– Вот приедут твои родичи, им и отдам!
– А давай!
– Согласился тот, ничуть не стремясь затянуть переговоры или продолжить "веселие".
Мне тут же протянули такую же бутылку.
–
Держи!– Дружелюбно улыбнулся я... Даже несмотря на то, чтобы зубами хотелось вгрызться ублюдку в горлу.
– А...
– Протянул он печально.
– Что такое?
– Пришлось "обеспокоиться" мне.
– Открой, а?
– Печально попросило это прекрасно тренированное и развитое тело с напрочь убитым мозгом.
– Я с первой зае... А-а-а-акхм... Ался!
Быстро исполняю требуемое. Пока "террорист" пьет прямо из горла, аккуратно утаскиваю пистолет, не глядя передавая его назад. Ярослава мгновенно приняла оружие.
– А этих отпустим?
– Спросил я.
– Нееееее!..
– Возмутился Еремеев, и плитка пола пошла трещинами от слабого удара Землей.
– Ну нет, так и нет, тогда сиди, отдыхай!
– Предложил я, делая знак Ярославе.
Та поняла все более чем верно, сместившись так, чтобы прикрыть заложников воздушным щитом.
– А я... Как же?
– Захныкала очнувшаяся продавщица на полу.
У меня натурально сжалось что-то внутри. Сердце проспустило удар, другой и... Забилось снова.
– А ты заткнешься.
– Бесстрастно заявил, не страдавший моими комплексами Франт.
– И еще детям расскажешь, что тебя сам Еремеев ссильничал!
– Да!
– Гаркнул "гашенный" придурок, делая очередной глоток в собственную же "честь".
Девица зарыдала, но Тюфякин ногой буквально задвинул ее к остальным заложникам. Несколько сердобольных женщин тут же начали утешать девчушку.
Хоть и сука наш Франт, а сейчас поступил правильно. Стоит девке рот открыть при Еремеевых и до завтрашнего утра она просто не доживет!
"Сколько ж я не пил-то с прошлого раза?", - попытался вспомнить я, с легкой завистью наблюдая за тем как накачивается "злодей".
Похоже, перерыв закончен.
Глава 8
Глава 8
Я люблю свое тело. И свой замечательный возраст.
Именно сочетанию этих двух факторов я искренне благодарен за то, что в пятницу утром чувствую себя... Приемлемо. По крайней мере, с большинством последствий вчерашнего "расстройства" удалось справиться всего-лишь парой таблеток цитрамона. Остальное доделали неплохая физическая подготовка и развитая внутренняя энергетика.
Вообще-то у меня в кармане лежал еще разовый амулет малого исцеления на случай, если жизнь потребует от меня резко прийти в оптимальные кондиции... Или кто-то, например, воткнет в мое тело нечто острозаточенное. Но тратить довольно дорогую штуковину на обычное похмелье, как по мне, было слишком расточительно. Да и приучили меня "дядьки" жестко - сам накосячил - сам страдай.
– Доброе утро!
– Ярослава влетела в кабинет подобно осеннему ветерку - легкому и свежему.
– Константин Викторович, выглядите вы сегодня так себе!
Ну спасибо! Я бы, правда, остановился на определении "откровенно херово", но Дудина-Лыкова решила ограничиться более приемлемой формулировкой. Вот оно воспитание. Вот он такт и понимание.
– Благодарю, - ответив на приветствие, не преминул добавить я.
– Чувствую себя под стать! Зато вы чудесно выглядите!
– Ой, - закружилась она на месте, продемонстрировав очередное легкое платьишко.
– Спасибо! Как приятно с утра пораньше убедиться у собственной неотразимости...