Сын мэра
Шрифт:
– Так значит, социология?
Я настолько зажата и погружена в собственные переживания, что не сразу понимаю, что он обращается ко мне.
– Что?..
– Почему именно социология? – повторяет громче.
Потому что это единственный факультет в твоем Вузе, который мне более или менее подходит. Поступить в другой Вуз мне шанса не дали.
– Нравится, - тем не менее, отвечаю я.
– Чем? Ты хоть знаешь, что это за специальность?
– Знаю. PR-менеджер, специалист по связям с общественностью, аналитик, менеджер по рекламе…
Хмыкнув, Саша уважительно качает головой.
–
– Готовилась, - подтверждаю с некой долей гордости.
– А чего тогда сама не поступила?
Я давлюсь воздухом. Растерявшись, сижу с открытым ртом, не зная, что сказать.
– Двоечница? Думаешь, потянешь Академию?
– Я не двоечница! – восклицаю эмоционально, - у меня только по обществознанию слабо. А русский и английский я хорошо сдала! Я в Иняз поступать хотела!
– И почему передумала?
Не рассказывать же ему, что мама не позволила. Сказала, если ее ослушаюсь, могу на ее материальную помощь не рассчитывать. Я проявила слабость. Испугалась.
– Так получилось.
– Ну, о’кей, отец тебе поможет поступить, - поворачивает ко мне голову и спускает очки на кончик носа, - но не рассчитывай, что он будет тянуть тебя до диплома. Сдавать сессии будешь сама, я прослежу.
Глава 9.
Собеседование действительно оказывается лишь формальностью. Пузатый дядька в пиджаке и клетчатой рубашке знакомится с моими документами, задает тот же самый вопрос, что и Греховцев – знаю ли я, что это за профессия и кем собираюсь работать после получения диплома. После этого просит заполнить бланк заявления на поступление, а когда я выхожу из деканата, предупреждает, что стипендии студентам, обучающимся на коммерческой основе, не полагается.
Только закрыв дверь, я осознаю, что он сказал.
Коммерческой основе?.. Коммерческой?!
На лбу выступает испарина.
Мы с мамой не потянем платное обучение в Академии. Я знаю, сколько оно стоит, и у нас сроду таких денег не водилось.
Растерявшись, кручу головой по сторонам.
– Не подскажешь, где здесь выход? – спрашиваю у проходящей мимо девочки.
– До конца коридора и направо…
Иду, куда она указала, выхожу на лестничную площадку и встаю у окна. Под ложечкой противно сосет. Не сумев справится с волнением, достаю телефон и набираю маму.
– Даша? – отвечает сразу, будто ждала моего звонка.
– Мам, меня приняли, но только на коммерческую основу… - чуть не плача, проговариваю в трубку.
– Приняли? Слава Богу!
– Мама, ты слышишь меня вообще?! На коммерческую основу! Платно!
– Ну, и что?.. – хмыкает она.
– Как что? Откуда мы деньги возьмем? – восклицаю я, не заметив, что по лестнице поднимаются две женщины, видимо, преподаватели.
– Тебе об этом не стоит беспокоиться, дочка…
– Почему?
Но тут меня как обухом по затылку ударяет.
– Подожди-ка… - понижаю голос и вдавливаю телефон в ухо, - ты хочешь сказать, что за мою учебу будут платить Греховцевы?!
В трубке слышится раздраженный вздох.
– Мама…
– Какая тебе разница, кто платит за твое обучение?
– Я не буду учиться здесь!
– Будешь! Даже не вздумай возвращаться!
– Как тебе не стыдно?! – ахаю
я.– Не стыдно! У них денег полные закрома и связи на каждом шагу! Им это ничего не стоит! – чеканит мать, - а у тебя никогда в жизни не будет возможности получить такое образование!
– Мам, пожалуйста, давай я попробую поступить в другое место… - прошу жалобно, особо ни на что не надеясь.
– Даша, дочка… Не будь дурой, жизнь дает тебе такой шанс! Такая семья! Академия! Такой мальчик!..
– Мама!
– Что, мама?! Ты думаешь, я просто так с Раей столько лет дружу? Даша! Я же о тебе думаю, о твоем будущем!..
Это я слышу лет с семи, поэтому, оборвав ее на полуслове, отключаюсь. Несколько минут бездумно смотрю в окно на большой стадион, а затем плетусь на выход. Глядя под ноги, спускаюсь с крыльца и сажусь на лавочку, чтобы вызвать такси до дома Греховцевых.
– Ну, что? Едем? – неожиданно раздается сзади голос Саши, и я от неожиданности подпрыгиваю на месте.
– Ты меня ждал?
– Дела здесь были. Поехали?
Кивнув, я поднимаюсь и, обхватив плечи руками, плетусь за ним через стоянку.
– Ай-яй-яй, Сашенька, - догоняет нас девчачий ехидный голосок, - новая девочка?
Я собираюсь ответить: «сестра», но он меня опережает.
– Не твое дело, Лара.
Оглянувшись через плечо, рассматриваю разноцветную стайку девушек около белого Порше. Лара, красивая блондинка, стреляет глазками в Греховцева, игриво при этом кусая губы.
– Алина знает? – игриво спрашивает она.
Саша усмехается, демонстративно открывает передо мной переднюю дверь и, взяв за локоть, даже помогает усесться.
– Бывшая твоя? – спрашиваю, когда машина плавно трогается с места.
– Типа того…
Можно было, конечно, поязвить на тему его неразборчивости в половых связях, но настроение к этому не располагает. Сложив руки на коленях, я отворачиваюсь к окну. Злюсь на мать, но выхода из сложившейся ситуации не вижу.
У нас дома и так скандалы были из-за этой Академии и того, что мне придется немного у Греховцевых пожить. Знала бы я, что она еще и оплату обучения на них повесит, сбежала бы из дома, но ни за что сюда не поехала!
Неужели она не понимает, в какое положение меня ставит? Подбросила меня им, как кукушка кукушонка, заставила кормить, одевать, за учебу платить. Теперь что, за каждую оценку, каждый пропуск, зачет, экзамен лично перед Германом Дмитриевичем отчитываться? А если я не потяну? Сессию завалю? Как в глаза им смотреть буду?..
– Так тебя взяли или нет? – проникает в сознание насмешливый голос Саши.
– Взяли.
– Да? Довольной не выглядишь.
Я предпочитаю отмолчаться, и он больше не пристает. Отвечает на входящий на телефон и долго с кем-то болтает.
– Спасибо, - бормочу под нос, когда машина останавливается во дворе их дома.
Захожу внутрь и быстро поднимаюсь в свою комнату. Не могу успокоиться. От бессильной злости ладони сжимаются в кулаки, от стыда горят уши.
Два тихих стука в дверь, и в проеме появляется голова Раисы Николаевны.
– Как все прошло, Даш?
– Хорошо, спасибо, - выдавливаю я, - меня приняли.
Она заходит в комнату и закрывает дверь. Сев рядом со мной на край кровати, пытается заглянуть в глаза.