Сын олигарха

У нас маленькая семья. Но нас теперь не трое, а четверо.

Звонок в домофон заставляет меня подпрыгнуть на месте от радости. Мама замирает с салатницей в руке. Суетливо поправляет причёску.

– Я открою!
– тяну на распев и бегу открывать, роняя шлепки.

Подлетев к двери и чуть не врезавшись в комод, снимаю трубку и выдыхаю:

– Кто там?

– Эт я.

Губы расползаются так, что собираю их рукой.

– Пароль, - кокетничаю счастливо, прижавшись спиной к стене.

– Шмароль, открывай давай.

– Макс, блин… - шепчу, прикрыв ладонью динамик.

Открываю дверь и вешаю трубку. Выхожу на площадку, слушая его шаги.

Смотрю вниз, перегнувшись через перила.

Вижу его мелькающий силуэт, считая этажи.

Первый, второй, третий…

Улыбаюсь, когда он появляется на последнем лестничном пролёте.

В джинсах, кроссах и футболке.

Лохматый, как балбес.

Театрально падаю с верхней ступеньки, шагнув вперёд. Подхватывает меня, перепрыгнув через три.

Взвизгнув от притока адреналина, смеюсь, обнимая татуированную шею и повисая на ней.

Кружит меня у двери, с рычанием прикусив мочку моего уха.

– Ааааай… - смеюсь, уворачиваясь.

Ммммммммм...

Касаясь пола носочками тапочек, глажу его волосы, мыча ему в шею:

– Как… прошло?

– Нормально…

Закатываю глаза.

Ставит меня на ноги, и я смотрю на него, подняв вверх подбородок.

Зелёные глаза искрятся весельем, полные губы улыбаются.

И меня отпускает.

Так, что дышать становится легче.

Я знаю, что больше он в тот дом не пойдёт. Никогда не пойдёт.

Обнимаю руками за талию, просунув руку под его футболку на спине.

Заправляет мне за ухо прядь волос и прижимается губами к щеке.

– Голодный.

– В каком смысле?
– мурлычу довольно.

– В таком… - кривляет он меня.

Кусаю за это его подбородок.

Смеется.

– Там еды человек на сто...

– Я съем половину, не переживай.

– Точно всё нормально?
– становлюсь серьёзной и взрослой.

Потому что волнуюсь! И он об этом знает!

– Не парься, Кудряш, - улыбается довольно.
– Если что, будешь содержать меня до пенсии.

– Хахаха, Немцев…

– Хахаха, Немцева…

Кошусь на дверь, шикая на него.

– Стесняешься?
– склоняет голову на бок, пристально глядя мне в глаза.

– Если дурак - это не лечится… - заявляю чинно, выпутываясь из его рук.

– Вроде лечится, - хмыкает Максим.

– Главное, чтобы детям не передалось, - осторожно касаюсь этой темы.

Мы не обсуждали… и вообще… я теперь на таблетках… Это офигенная экономия, знаете ли…

– Наши будут высший сорт, - резковато и порывисто притягивает к себе.

От удовольствия хочу орать!

Снова повисаю у него на шее.

Нахожу его губы и целую.

Он мгновенно перехватывает инициативу. Прижимает к стене, упираясь в неё рукой. Втягивает в рот мой язык и сосёт его так жадно, что у меня колени подгибаются.

Что мне делать с собой, а?

Он меня зажигает, как спичку!

Каждый раз.

Если раньше мы творили в сексе всякое, и где только придётся, то в последнее время оба вообще без тормозов…

Это какой-то новый уровень доверия и фантазии!

В моём теле нет ни одного, блин, отверстия, в котором Немцев бы не побывал! Я была не против, потому что, читайте выше. Он делает со мной всё, что захочет… с первой встречи…

Мы поженились сегодня утром. Заявление подали еще месяц назад, на его день рождения. Сразу, как приехали, пошли в ЗАГС и расписались. Просто и без всяких церемоний. Он был в джинсах и кроссовках, а я хотя бы надела белое платье в мелкий сиреневый цветочек.

Самый счастливый день в моей жизни.

Тринадцатое мая.

Нам просто так захотелось. В день рождения Макса мы валялись на надувном матрасе в нашей съемной квартирке. После ленивого секса и моих блинов. Трепались, и как-то само все сложилось. И у меня, и у него. Макс снял одно из своих колец с пальца и молча надел на мой безымянный. Сжал мою руку и поцеловал. Я все поняла без слов.

Выпустив мои губы, прижимается своим лбом к моему.

– Ну чё, пошли знакомиться?

– Угу… - прижавшись к нему напоследок, беру за руку и веду в квартиру.

Макс разувается, и я тяну его за собой на кухню.

Сидящие за столом родители хлопают глазами, рассматривая его с головы до ног, как на выставке.

– Кхе-кхе… - они что, уже забыли игру в “любит-не любит”?

– Добрый вечер, - кивает Макс, нерешительно замерев в проходе.

Будто очнувшись, мама вскакивает и улыбается так, что я довольно прячу глаза.

– Эмм… Максим, да?
– лепечет, выдвигая для него стул.

– Он самый, - кивает Немцев.

– Горох не предлагаю… - продолжает щебетать она.
– Проходи… те… что ж мы… стоим…

Мне хочется хлопнуть себя по лбу.

– Можно на “ты”… - смущённо говорит Макс.

– Проходи… - подталкиваю его вперед, незаметно поцеловав между лопаток.

Отец встаёт, протягивая руку.

– Что ж, приветствую, Максим - он самый.

Закатываю глаза.

Немцев делает шаг вперёд, принимая предложенную ладонь.

Трясёт её, говоря:

– Добрый вечер, Валерий Семёнович.

– Выпиваешь?
– выгибает отец брови, строго заглядывая в мои любимые глаза.

– Папа!
– предостерегаю.

– Иногда, - отвечает Макс, не отводя взгляд.

– Хмм… - тянет Валерий Семёнович, окидывая рукой стол.
– Прошу. Чем богаты, как говорится. Клюквенка моего производства…

– Почту за честь, - откашливается Немцев.

– Принимаю критику, - прячет улыбку отец.

Следующие полчаса мой муж купается в заботе и ласке. Моей и маминой. Мы обе смеёмся и вьёмся вокруг него, как кухонные нимфы. Касаюсь его при каждой возможности. Хочу, чтобы он был, как дома… Потому что он дома. И здесь ему всегда рады, как мне самой. Потому что я люблю его. И мои родители это видят и чувствуют. И они чувствуют, что я не связалась с наркоманом и маргиналом, потому что Макс… само, блин, остроумное обаяние! Расслабившись и выпив Клюквенки, он стебёт моего отца так тонко и тому в радость, что я просто тихо ржу, и рот у меня уже растянулся от улыбок.