Сын повелителя сирот

– Там еще не хватает кое-каких деталей, – показал Чон До на миску с деталями. – Да и антенны нет.

Старик положил кроссовки обратно и подошел к окну. Солнце стояло высоко, но все еще поднималось, и в его лучах вода, несмотря на глубину, отливала светло-голубым.

– Только посмотри, – вздохнул он. – Я мог бы любоваться этим целую вечность.

– Да, море прекрасно, – согласился Чон До.

– Если выйти на пристань и забросить удочку, – сказал старик, – что-нибудь поймаешь?

Рыболовные места находились южнее, где сливные трубы консервного завода сбрасывали рыбные отходы в море, но Чон До ответил:

– Да, наверное, поймаешь.

– А на севере, к Вонсану, – спросил старик. – Там пляжи, да?

– Никогда там не был, – ответил Чон До. – Но песок видно с нашего корабля.

– Вот, я принес тебе кое-что, – сказал старик, протягивая Чон До красную бархатную коробку. – Твоя медаль за героизм. Я бы сам тебе ее повесил, но, думаю, ты не станешь ее носить. Именно это мне в тебе и нравится.

Чон До не стал открывать коробку.

Следователь вновь взглянул в окно.

– Для того чтобы выжить в этом мире, приходится не раз праздновать труса, но хотя бы однажды поступить, как герой, – рассмеялся он. – По крайней мере, так сказал один парень, пока я колошматил его что было мочи.

– Я просто хочу вернуться на свой корабль, – сказал Чон До.

Старик посмотрел на него:

– От этой соленой воды у тебя, кажется, села рубашка. – Он задрал рукав Чон До, чтобы взглянуть на шрамы, красные и влажные, но тот отдернул руку.

– Спокойно, тигр. Для рыбалки время еще найдется. Сначала надо показать этим американцам. Они свое получат. Говорят, план уже в действии. Так что пора привести тебя в порядок, чтобы ты смотрелся презентабельно. А то сейчас ты выглядишь так, будто акулы победили.

– Это ведь проверка, да?

– Что ты имеешь в виду? – улыбнулся следователь.

– Зачем вы спрашивали про Вонсан? Ведь все знают, что туда никого не посылают после выхода на пенсию. Всем известно, что там проводит отпуск военное руководство. Почему бы вам просто не сказать, чего вы хотите?

Тень сомнения мелькнула на лице следователя. Затем он задумался и, наконец, улыбнулся. – Эй, это же я должен заболтать тебя, – рассмеялся он. – А если серьезно, мы с тобой оба официально признанные герои. Мы в одной команде. Наша задача – вставить хорошенько американцам, которые сделали это с тобой. Но сначала мне надо знать – вы с капитаном поругались? Нам сюрпризы не нужны.

– О чем это вы? – спросил Чон До. – Вовсе нет.

Он выглянул в окно. Многие корабли вышли в море, а сети «Чонма» висели в доке, сушились перед починкой.

– Тогда хорошо, забудь, что я сказал. Если ты не говорил ничего такого, что могло разозлить его, я тебе верю.

– Капитан – моя семья, – ответил Чон До. – Если вам есть что сказать о нем, то говорите.

– Да ничего особенного. Просто он пришел ко мне и попросил перевести тебя на другой корабль.

Чон До уставился на него, не веря своим ушам.

– Капитан сказал, что устал от героев, что ему немного осталось, и он хочет просто заниматься своим делом, рыбачить. Не бери в голову – он способный малый, крепкий и надежный, но все мы стареем, и сердце черствеет. Я видел это сотни раз.

Чон До опустился на стул.

– Это из-за его жены, – произнес он. – Наверняка, причина в этом. Это вы с ним сделали, отняв у него жену.

– Сомневаюсь, что так оно и было. Я не знаком с этим делом, но она ведь была старухой, да? За ней очередь не выстраивалась. Капитан сел в тюрьму, и она бросила его. Скорее всего, так. Как говорит наш Великий Руководитель, «самый простой ответ – обычно самый верный».

– А жена второго помощника? Вы занимаетесь этим делом?

– Она красавица, так что все у нее будет хорошо. Не переживай. Ей больше не придется жить под собаками, это уж точно.

– Что с ней будет?

– Кажется, смотритель из Синпо давно уже ждет очереди, а в Чхонване – чиновник Партии, уже на пенсии, он прямо-таки рвется прибрать ее к рукам.

– Я думал, таких девушек, как она, отправляют в Пхеньян.

Старик вскинул голову.

– Она не девственница, – сказал он наконец. – К тому же ей уже двадцать, и она слишком своевольная. Большинство девушек, которые попадают в Пхеньян, не старше семнадцати – они умеют только слушать. Тебе-то какая разница? Ты ведь не хочешь взять ее себе в жены?

– Нет, – ответил Чон До. – Конечно, нет.

– Потому что это совсем не по-геройски. Если хочешь девчонку, мы тебе найдем девчонку. Но жена павшего товарища – это не поощряется.

– Я не говорю, что хочу этого, – заметил Чон До. – Но я ведь герой. У меня есть права.

– Привилегии, – поправил его старик. – Получишь кое-какие привилегии.

* * *

Весь день он возился с приемником. На подоконнике было достаточно светло.

Плоский конец проволоки он использовал как отвертку и делал аккуратные спайки над пламенем свечи. К тому же оттуда он мог поглядывать на пристань, где капитан мерил шагами палубу «Чонма».

Когда спустились сумерки, жена второго помощника вернулась. Она была в прекрасном настроении, светилась от счастья.

– Вижу, некоторые еще работают, – сказала она.

– Мне скучно лежать в постели, к тому же рыбины исчезли, не на что смотреть. Я их разглядывал, как скульптуры.

– Что люди подумают, – произнесла она, – если я появлюсь в Пхеньяне с чемоданом рыбы. Откинув назад волосы, она продемонстрировала ему новые сережки из тонких золотых «хвостиков».

– Неплохой обмен, да? Нужно поднять волосы, чтобы все их видели.

Женщина подошла к приемнику.

– Работает?

– Да, – ответил он. – Я смастерил антенну. Но надо установить ее на крыше, пока свет не отключили.

– Хорошо, но сначала мне нужно кое-что сделать, – сказала она, схватив американские ботинки.

Осторожно спустившись на шестой этаж, они прошли мимо квартир, гудящих семейными спорами, но в большинстве помещений было до ужаса тихо. Стены украшали слоганы, славящие Дорогого Вождя и Великого Руководителя, а также изображения детей, поющих о Революции, и крестьян с поднятыми серпами на изобильных полях, взирающих на чистый свет бесконечной мудрости.