Сын повелителя сирот

Он повернулся к Великому Руководителю.

– Как? – спросил он. – Где Вы нашли ее?

– Ее подобрала рыбацкая лодка, – ответил Великий Руководитель. – В весельной шлюпке находилась только она, подруги не было видно. Она совершила нечто плохое со своей подругой, очень плохое. Капитан спас ее и поджег лодку. Великий Руководитель не без удовольствия погрозил ей пальцем.

– Плохая, плохая девочка, – повторил он. – Но мы прощаем ее. Да, что было, то было. Такое случается, ничего не поделаешь. Как думаешь, американцы теперь приедут? Думаешь, сенатор скоро пожалеет о том, что заставил наших послов есть без столовых приборов, на улице, вместе с собаками?

– Нам понадобится много особых предметов, – сказал Командир Га. – Для того чтобы наш радушный прием увенчался успехом, мне потребуется помощь товарища Бука.

Великий Руководитель кивнул.

Командир Га снова повернулся к женщине.

– Я слышал, вы разговаривали с китовыми акулами, – сказал он ей. – И что вы во время плавания ориентировались по свечению медуз.

– Все было не так, как они говорят, – ответила она. – Она была мне как сестра, и теперь я одна, совсем одна.

– Что она говорит? – спросил Великий Руководитель.

– Она говорит, что ей одиноко, – ответил Командир Га.

– Ерунда, – усмехнулся Великий Руководитель. – Я здесь внизу все время. Я обеспечил ей комфорт.

– Они попытались захватить нашу лодку, – продолжала женщина. – Линда, моя подруга, начала стрелять в них сигнальными ракетами. Ничем больше мы не могли себя защитить. Но они продолжали наступать и убили ее на месте, прямо на моих глазах. Скажите, сколько я уже здесь, в этом подземелье?

Командир Га вытащил фотоаппарат из своего кармана.

– Можно? – спросил он Великого Руководителя.

– О, Командир Га, – вздохнул тот, – качая головой. – Опять ты со своими фотоаппаратами. Хотя на этот раз ты фотографируешь женщину.

– Вы хотели бы встретиться с сенатором? – спросил ее Га.

Она осторожно кивнула.

– В этом месте глаза держите открытыми, – сказал он. – Больше никакой гребли с закрытыми глазами! Сделайте это, и я приведу вам сенатора.

Девушка отпрянула назад, когда Командир Га стал убирать волосы у нее с лица, глаза ее выражали безумный испуг, когда фотоаппарат зажужжал и взял ее в кадр. А затем возникла вспышка.

Когда наши стажеры прибыли в Подразделение 42, им выдали стандартный набор вещей: полевую спецодежду с пуговицами впереди, спецодежду для допросов, которая застегивается на спине, папки-планшеты и, наконец, положенные всем в обязательном порядке очки, которые придают нам некий флер могущества, что интеллектуально устрашает наших субъектов, отчего те становятся более податливыми. Всей команде «Пуб Ёк» выдали специальные сумки для жестокого обращения и наказания – перчатки, защищающие руки от ссадин, резиновые молотки, желудочные зонды и так далее. Наши стажеры очень расстроились, узнав, что нашей команде все это не нужно. Но сегодня вечером мы вручили Чу Чаку болторезы, и он весь сиял от осознания того, что ему поручено такое задание. Он приподнял болторезы перед глазами, пытаясь отыскать их точку равновесия. А Кью-Ки, завладев электрохлыстом, дернула спусковой механизм так быстро, что наша комната засветилась мерцающим голубым светом. Мне никогда не доводилось вращаться в элитных кругах янбанов, поэтому я никоим образом не мог предположить, кем мог оказаться этот субъект товарищ Бук, но был уверен, что он станет важной фигурой в биографии Командира Га, которой мы занимались.

Мы надели головные фонари и хирургические маски, застегнули друг другу пуговицы на спецовках, а затем спустились по лестнице в самое сердце пыточного крыла. Когда мы отвинчивали крышку люка, ведущего в яму, Чу Чак спросил:

– Это правда, что старых дознавателей отправляют в тюрьму?

Руки наши перестали откручивать болты.

– У команды «Пуб Ёк» есть одна правильная мысль, – сказали мы ему. – Никогда не позволяй субъекту влезть тебе в голову.

Пробравшись через люк, мы вновь закрутили болты, а затем спустились вниз по металлическим ступенькам, торчавшим из бетонной стены. Там, внизу, находились четыре громадных насоса, которые качали воду из бункеров куда-то глубже. Пару раз в час они активизировались, работали всего несколько минут, но шум и тепло от них исходили колоссальные. Здесь команда «Пуб Ёк» держала непокорных субъектов, которые размягчались от времени и сырости, проступившей на стеклах наших очков. К полу по всей длине комнаты была прикручена металлическая перекладина, а к ней цепями было приковано немногим больше тридцати человек. Пол находился под наклоном для отвода воды, отчего несчастные глупцы в нижней части комнаты спали прямо в лужах.

Несколько человек проснулись, когда мы проходили по комнате сквозь легкую морось теплой воды, стекавшей с осклизлого, позеленевшего бетонного потолка. Мы крепко прижимали маски к лицам. В прошлом году здесь вспыхнула дифтерия, охватив всех субъектов и нескольких дознавателей в придачу.

Кью-Ки поднесла хвосты электрохлыста к железной перекладине и с треском пустила слабый ток – это привлекло внимание всех субъектов. Многие из них инстинктивно закрыли лица руками или свернулись калачиком. Человек на конце перекладины, находившийся в воде, присел, взревев от боли. На нем была изодранная намокшая белая рубашка, нижнее белье, на икрах – подтяжки для носков. Это и был товарищ Бук.

Подойдя к нему, мы увидели вертикальный шрам у него над левым глазом. Рана рассекла бровь пополам и зажила так плохо, что половинки брови так и не встретились друг с другом. Зачем, скажите на милость, жениться на женщине, которая не умеет шить?

– Вы товарищ Бук? – спросили мы его.

Бук посмотрел вверх, наши головные фонари слепили ему глаза.

– Вы кто, ночная смена? – спросил он и тихо, неуверенно засмеялся, поднимая руки вверх, словно защищаясь от нас. – Признаюсь, признаюсь во всем, – произнес товарищ Бук и разразился долгим кашлем – верный признак сломанных ребер.

Кью-Ки опустила конец хлыста в воду и дернула спусковой механизм.

Товарищу Буку досталось, а голый мужчина рядом с ним скатился вниз, испражняясь в черную воду.

– Слышь, нам это не нравится, – сказали мы Буку. – Когда нам придется дежурить, мы прикроем эту лавочку.

– О, забавно! – засмеялся товарищ Бук. – Так вы еще и не дежурите?

– Откуда у тебя этот шрам? – спросили мы.

– Какой, этот? – указал он на разорванную бровь.

Кью-Ки стала вновь опускать конец хлыста в воду, но мы поймали ее за руку. Она была новичком, женщиной, и мы понимали, как на нее давила необходимость зарекомендовать себя, но это был не наш метод.

Мы уточнили вопрос: «За что ты получил этот удар от Командира Га? – спросили мы, давая знак Чу Чаку снять с него цепь. – Ответь на наши вопросы, и мы ответим на любой из твоих.

– Вопрос, на который можно ответить да или нет, – добавила Кью-Ки.

– Да или нет? – переспросил товарищ Бук.

Это был дерзкий шаг со стороны Кью-Ки, которую плохо проинструктировали, но нам требовалось произвести впечатление единого фронта, поэтому мы все кивнули, и стараниями Чу Чака цепь с хорошего товарища упала.

Руки товарища Бука потянулись к лицу, чтобы потереть глаза.

Мы протянули ему смоченный чистой водой носовой платок.

– Я работал с Командиром Га в одном здании, – начал Бук, – Я занимался снабжением, поэтому весь день проводил под черной накидкой, делая закупки через компьютер. В основном Китай, Вьетнам. У Га был прекрасный стол у окна, и он ничего не делал. Это было еще до его вражды с Великим Руководителем, до того, как сгорела Тюрьма 9. Тогда он еще ничего не знал о тюрьмах и шахтах. На этот пост его назначили в благодарность за Золотой пояс и за то, что он поехал в Японию на бой с Кимурой. Это было серьезной победой после того, как Ректо-сан поехал в Японию драться с Сакурабой и отступился.