Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Сын президента
Шрифт:

— Сэр, — сказал Пит, — все это время мы были в контакте с командой психологов из Комитета Айвела; они считают, что психическое состояние миссис Раст очень неустойчиво и она в любую минуту может свихнуться. Я повторяю: инсинуация — это одно, факт — совсем другое; мы не можем допустить, чтобы она заявляла всему свету, что ее ребенок — сын президента Соединенных Штатов Америки.

— Дайте мне снова эту фотографию, — сказал Гарри Максуэйн; он стал рассматривать групповую школьную фотографию. В последнем ряду сияла улыбкой миссис Пелотти. Джейсон стоял рядом с ней.

— Почему эта женщина обнимает мальчика за

шею? — спросил Гарри Максуэйн.

— С этим ребенком не оберешься хлопот, сэр, — сказал Джо, — как и с его папочкой.

Все трое улыбнулись.

— Если она решит заявить, что мальчик — его сын, — сказал Максуэйн, — я буду вынужден с ней согласиться. Этого никто не сможет отрицать. Тут нет никаких сомнений, мальчик — вылитый отец.

— Сэр, — сказал Пит, выбрав неподходящий момент. — Если убрать ребенка с пути, мать можно не трогать. Чего только не случается с детьми.

— Я этого не слышал, — сказал Максуэйн, когда пришел в себя от возмущения. — Комитет Айвела не воюет с детьми. И вы говорите не о ком-нибудь, а о сыне президента. О принце президентской крови.

Однако Гарри Максуэйн видел, что этот довод, хотя и убедительный для него самого, возможно, не будет иметь достаточного веса для Пита и Джо. Они пугали его; ему казалось, что он — Франкенштейн, который создал монстров-близнецов. Были другие способы заставить Веру замолчать: мужчине нетрудно добиться повиновения женщины самыми разными мерами. Они выбрали смерть, потому что им нравилось убивать. — Может настать время, — сказал он, — когда ребенок нам пригодится. Это они поняли.

— Сэр, — сказал Пит, — мне нужно ваше согласие на срочные действия по отношению к матери. Она скоро поймет, что ей грозит реальная физическая опасность. Каков будет ее следующий шаг, чтобы защитить себя и ребенка, нам ясно: она объявит правду всему свету или, по меньшей мере, британской общественности, а это приведет к заголовкам в газетах всего мира.

— Марта Митчел попробовала проделать это незадолго до Уотергейта, — сказал Максуэйн.

— Марта Глашатай. Никто ее не слушал. Ее заперли в больницу для алкоголиков.

— Лидди пришлось положить ее к себе на колени и напихать ей полный рот барбитуратов, чтобы привести в коматозное состояние на сутки. Больше они ничего сделать не смогли.

— Забытые героини женской эмансипации, — вставил Джо.

— Сэр, — сказал Пит, — наш святой долг перед Пиппой гарантировать, что досадный случай такого рода больше не повторится. Человек должен иметь возможность свободно жить в таком мире, где ему не тычут в глаза его прошлым. По-моему, это право — одно из основных наших прав.

Он думал, такие доводы будут понятны Максуэйну, и действительно, Максуэйн прибегнул к поэзии, как он часто делал, когда чувствовал, что проиграл очко.

— Бедная миссис Раст, — сказал он, — я уверен, что она действительно его любила. Для чего женщине жизнь, когда любовь мертва? Когда любовь мужчины иссякла?

Она ворочалась без сна Все ночи напролет И повторяла: «Ночь длинна! Мой милый не придет! Я слезы лью при свете дня И в утреннюю рань… Как жизнь измучила
меня!
Мой смертный час, настань!

Из чего Пит и Джо заключили, что они добились своего и им дано разрешение поступить так, как, по их мнению, они должны поступить. Они были удовлетворены.

Но в данный момент сидящий на много этажей выше Дэнди стал от нечего делать перематывать магнитофонную запись, прихлебывая виски с водой и закусывая соленым печеньем (двойное преступление, так как это невероятно увеличивало количество натрия и калорий в организме) и случайно услышал этот разговор. Он нарушил систему охраны (к чему еще может привести виски?), поднял трубку, набрал номер офиса и сказал:

— Что, черт побери, вы затеяли там внизу?

24

Изабел неприкаянно бродила по пустому дому. Понятно, пустота крылась в ней самой, а не в доме, который, как обычно, был полон цветов в горшках и высоких сапог. И от одиночества она тоже не страдала. Рядом был Джейсон, он распевал и дул в жестяную трубу, которую неосмотрительно подарили ему на день рождения Хамблы из Уэльса, чьих маленьких дочек Джейсон так огорчил. Но ребенок, как бы он ни шумел, не очень подходящая компания для неутешной матери. Только ночью, когда теплое тельце ребенка прижимается к ее телу, он становится источником поддержки и утешения — больше даже, чем муж, который хоть и имеет преимущественное право быть с ней рядом, вызван из холодного, бурного, безмужнего прошлого прежде всего по ее собственной воле, а не по велению судьбы.

Но днем для расстроенной, угрюмой матери ребенок — лишь дополнительный источник раздражения: он забирает у нее силы и не скрашивает ее судьбу. Мать набрасывается на него, ребенок хнычет. Плохо и тому, и другому.

— Ради Христа, — вскричала милая, добрая, разумная Изабел, создательница сотен замков из коробок для упаковки яиц, ценительница детских рисунков, развешанных ею на всех стенах.

— Заткнись, Джейсон!

— Сама заткнись! — взвизгнул Джейсон. — Я тебя ненавижу. Я разрежу тебя на куски и кину в мусорный бак, и тебя увезут далеко-далеко, и я никогда больше тебя не увижу.

И подслушивающее устройство, вмонтированное в кухонный потолок, все это слышало и все регистрировало, подобно тому, без сомнения, как все, что видит всевидящее Око Бога, проникающее в самые сокровенные уголки души человека, мужчины и тем более женщины, — регистрируется в великой Судной Книге, чтобы предъявить счет грешнику в день Страшного Суда.

Изабел посмотрела на Джейсона и подумала: если бы ты не родился на свет, я бы не попала сейчас в беду. Не потеряла бы мужа, сохранила самоуважение и свободу делать все, что пожелаю. — Предала сына в сердце своем.

То, что ее желания и потребности противоречили одни другим, Изабел не могла и не желала принимать в расчет. Ее снедала тревога, возмущение, ярость, мало того, ничем не оправданная уверенность, — несомненно, результат ложного умозаключения: раз это делаю я, значит, делаешь и ты, — что Хомер сбежал с другой женщиной и в этот самый момент лежит с ней на смятой постели. Постель, которую она видела мысленным взором, удивительно напоминала постель, на которой она сама совсем недавно лежала с Элфиком, но это ей и в голову не пришло.

Поделиться с друзьями: