Сын Солнца (Пожиратели крови)

Он продолжал бежать даже тогда, когда сзади раздался жуткий грохот и земля под ногами вздыбилась. Принца подняло вверх и бросило далеко вперед. Падая, Акхан ударился головой о землю.

Сознание вернулось к акалелю не сразу. Сначала он почувствовал, как что-то теплое и шершавое касается его лица, а потом влажную кожу обдувает холодный ветер.

Большая белая лошадь стояла над ним и тыкалась мордой в его щеку. Принц попытался поднять голову. Это у него получилось, хотя все тело очень болело, как после хорошей драки. Еще через несколько минут акалель попытался сесть, а затем и встать, уцепившись руками за свисающее стремя. Хорошо, что кобыла не убежала. Если Акхан сможет взобраться на нее и удержаться в седле, то ему не придется двигаться отсюда почти ползком.

Картина разрушений, представившаяся его глазам, была ужасна. Вскарабкавшись верхом, принц мог разглядеть ее гораздо лучше, чем с земли. Сейчас он стоял под холмом, на котором раньше располагался кромлех. Никакого Туудума больше не было. Базальтовые блоки валялись в беспорядке. Тело страшной птицы, рухнув с небес, разворотило святилище и недра горы под ним.

«Как от вас можно избавиться?» — всплыл в голове принца вопрос, который он собирался задать камням, когда поднимался сюда вчера вечером. Не мог же Акхан в самом деле рассчитывать, что в ответ на свое наглое заявление он получит столь впечатляющую демонстрацию!

Чуть выше по склону, среди кучи развороченной земли что-то поблескивало. Принц направил туда лошадь и вскоре с огромным удивлением увидел вещь, новой встречи с которой он никак не ожидал. Хрустальный череп валялся между камней и скалил свои прозрачные зубы в иронической ухмылке. Из всего, с чем вчера имел дело акалель, волшебный шар был единственным, что уцелело. Акхан нагнулся и поднял его — на гладко отполированной поверхности не было ни одной царапины, ни одной пылинки. В душе у принца возникло не хорошее чувство, ему захотелось бросить череп здесь и больше никогда не прикасаться к нему. Но мысль о Шкик заставила его подобрать шар.

Лошадь медленно шла по склону, выбирая дорогу между глубокими трещинами в почве и россыпями камней. «Умная девочка», — принц ободряюще похлопал кобылу по шее. Животное не только позволило более слабому человеку сесть себе на спину, но и везло Акхана очень осторожно, как если б тот был серьезно ранен. Чувствовалась прекрасная выучка, которой славились гиперборейские кони. «Кажется я получил подарок богов, вместо украденного Бэса. Как же тебя назвать? Как звал тебя прежний хозяин?» В этот миг Акхану пришло в голову, что прежним хозяином лошади был он сам или вернее его призрак в гиперборейском обличье. Кобыла явно принимала его за своего господина. «Интересно, у теней бывают живые лошади?»

Мысли принца были прерваны появлением его спутников. Сопровождавшие акалеля к плато Туудум воины после напугавшего их ночного землетрясения решили подняться вверх по склону и поискать останки командующего. Они были абсолютно уверены, что храбрый Принц Победитель погиб, вопрошая камни, или сражаясь в круг Туудума с духами здешних мест. Каково же было их удивление, когда люди сначала увидели катившихся прямо на них с горы мерзких зеленых уродцев, которые размахивали руками и кричали что-то непонятное. Воины быстро переловили их и посадили в большие плетеные корзины из-под припасов. А затем к ним на белой, как снег, лошади съехал сам акалель — живой, только весь в синяках и ссадинах.

4

Принц Аха лежал в своем шатре, разбитом в расщелине у подножия плато Туудум. Его спутники, охранявшие стоянку, пока он совершал паломничество, пребывали в крайней растерянности. Ибо путешествие кончилось для них вовсе не так, как они ожидали.

Ахо отправился в гору на рассвете вчерашнего дня и должен был провести там не менее суток, прося у великих духов Туудума вновь вернуться на гиперборейские земли. Но уже на закате солнца он скатился со склона грязный, избитый, в разорванной одежде, бормоча что-то невнятное. По его виду можно было сказать, что принц подвергся нападению и смертельно испуган.

Едва спутникам удалось успокоить бесновавшегося господина, как на вершине горы что-то загрохотало, поднялось пламя, и огромная безжизненная птица рухнула с небес, вздыбив черные камни. Даже здесь, внизу, земля содрогалась от страха. Всю ночь в глубине под плато слышались гулкие, пугающие толчки.

Сейчас Ахо лежал на складной походной кровати, укрытый всеми одеялами и плащами, которые имелись у его свиты, и продолжал нервно дрожать.

— Да говорю же вам, идиоты, что я видел самого себя! — доказывал он.

— Возможно, ваше высочество, возможно, — согласился с ним рыжий молодой оруженосец, меняя мокрые полотенца на голове своего хозяина.

— Заткнись, Лаге! — огрызнулся принц. — Я не с тобой разговариваю!

Юноша закусил губу. Именно он вытаскивал хозяина из кустов чертополоха на склоне, обрабатывал «ужасные раны, нанесенные призраком», которые, кстати, по мнению самого оруженосца, были простыми ссадинами и царапинами, полученными при падении.

— Господин Тикаль, — принц с трудом повернул голову, — как вы можете растолковать ужасное видение, которое показали мне духи Туудума?

Из глубины палатки возникла сухая, как зимний тростник, фигура жреца. От вида его синеватых губ и ногтей Лаге бросило в дрожь. Этот негодный атланский выродок сопровождал их на протяжении всей дороги по красной земле Ар Мор, но не принес принцу удачи!

— Так что вы скажете? — нетерпеливо потребовал Ахо.

Жрец помедлил.

— Я должен еще сверить увиденное вами со звездами. — его голос звучал глухо. — Но и сейчас ясно, что духи Туудума позволили вам, взглянуть на свою внутреннюю сущность, и эта сущность была атланской.

В планы Тикаля никак не входило открывать наследнику гипербореев глаза на существование у него брата в Атлан. Он и так намучился с этим изнеженным, капризным царевичем, не добившись ничего путного! А теперь, после разрушения святилища, Тикалю как можно скорее надо было возвращаться в Шибальбу и доложить о случившемся.

— Атланской? Слава богам! — выдохнул принц, и, поймав на себе косой взгляд Лаге, махнул рукой. — Убирайся! Нечего тебе здесь делать, позови Венсельма, он мне нужен.

Из дальнего угла палатки выбрался другой юноша с красивым испуганным лицом.

— Венсельм, радость моя! — Ахо застонал. — Подойди поближе. Если б ты знал, как твоему господину плохо!

Лаге вышел на улицу, с удовольствием оставив кампанию этих сумасшедших. Утро было свежим, так и хотелось полазать среди камней, а может даже взобраться на самый верх и посмотреть, что там вчера грохнуло. Так нет же! Сиди здесь! Потому что этим безруким олухам может понадобиться помощь! Лаге туда, Лаге сюда. А Венсельм умеет только краситься, как девка!

Подумать только, когда-то, едва узнав, что ему предстоит стать оруженосцем у сына самого короля Алдерика, обожаемого властелина всего Ареаса, Лаге хохотал и прыгал от счастья! Теперь ему хотелось удавиться. Кстати, это был единственный выход из его положения: гипербореи не разрывали службы. Он обязан был Ахо абсолютным, непререкаемым подчинением и не мог рассказать обо всем, что видел и слышал в доме принца.