Сын Солнца

На следующий день Льюкюлья Майю вместе со своим дядей - главой посольства - и двумя инками-офицерами из его состава направились ко дворцу правителя. С собой они взяли также носильщиков, которые должны были доставить к его двору дары инков - одну (пока) пушку, бочонок с порохом и несколько образцов металлического оружия - топоров, ножей, наконечников для копий и палиц. Всю недолгую дорогу их сопровождали майянские солдаты, офицер которого по достижению дворца и направился внутрь - сообщить все их На Чан Кану. Ждать пришлось не так уж долго. Вскоре сопровождавший их военный вышел обратно и сообщил, что правитель ждет их. Видно, местному правителю очень хотелось увидеть посланцев малоизвестной в землях майя страны, про которую в их землях ходили некоторые слухи, но никто не имел точных данных - а потому решил не медлить.

В полутемном - много ли света попадет через маленькие окошки - зале дворца, куда провели послов их ждали сразу несколько человек. Причем, один из них, как это сразу отметил Льюкюлья Майю, не очень-то и походил на индейца. Поприветствовав местного правителя - выказывая, впрочем, при этом не больше почтения чем к наместнику какой-нибудь инкской провинции (чай не Сапа Инка, перед кем гордому индейцу не зазорно взять на плечи символическую ношу и опустить глаза к земле) - глава посольства принялся излагать цель своего прибытия в Чектамаль… После краткой речи, в который заявил, что в их земли его послал великий правитель Тауантинсуйу - Сапа Инка Тупак Куси Уальпа, он приказал внести дары.

Не прошло и минуты, как в зал внесли пару мешков. Из одного из них достали несколько образцов железного оружия, а из другого - пушечный ствол. При виде всего этого в зале на миг воцарилась полная тишина. Следивший при этом за реакцией хозяев Льюкюлья Майю не без удовольствия заметил, что все присутствующие явно заинтересовались. А у того же человека, кто не очень-то походил на индейца, при виде пушки аж заблестели глаза.

– Кроме того, - делая вид, что не обратил никакого внимания на реакцию окружающих, продолжил глава посольства, - Сапа Инка приказал передать вашему военачальнику, что из белокожих чужаков, это письмо, - с этими словами он открыл ‘коробку’ и извлек из нее сложенный несколько раз кусок ткани, на котором черной ниткой по белому фону были вышиты странные символы, значение которых никто из посланцев не мог понять при всем желании и передал его правителю…

***

(Тауантинсуйу, уну Каранке - район современной границы Эквадора и Колумбии. Июль 1528 года)

Наместнику уну Каранке сложившаяся в Тауантинсуйу ситуация абсолютно не нравилась. Наместник уну Кито Атауальпа уже практически в открытую не подчинялся Куско и, было явно видно, вскоре в стране неизбежно разразить гражданская война за власть. И что из этого выйдет - сложно было представить. А это создавало неопределенность…

Атауальпа, наместник Кито, требовал чтобы он подчинялся ему - и фактически это было уже так. Да и что он мог еще? Небольшая бедная провинция, не имеющая никакой связи с остальной Тауантинсуйу иначе, чем через Кито, была в полностью зависимом от него положении. Вот только кусконцы явно не собирались пускать все на самотек. Люди Сапа Инки Уаскара уже не один раз намекали ему, что придет время - и Атауальпу вместе со всеми его пособниками будут судить за самозванство и попытку государственного переворота. Просто пока не пришло время, но как только - так сразу. А вчера явившийся к нему человек - судя по одежде, какой-то чиновник, хотя на деле могло быть и иначе - прямо спросил, с кем он. С Сапа Инкой или самозванцем.

Атауальпу наместник, мягко говоря, недолюбливал. Будучи по происхождению инкой - пусть и из весьма далекой от верховной власти семьи, отец его в свое время был мелким чиновником в Куско - он считал его действия нарушением всех мыслимых и немыслимых обычаев. Ведь он фактически пошел против воли богов, завещавших, что Сапа Инкой могут быть лишь прямые потомки самого великого Инти, бога Солнца. Кроме того, Атауальпа был человеком подозрительным и жестоким. Не так давно он, например, ‘отличился’ при подавлении восстания одного из подчиненных ему племен, устроив там массовую резню, что тоже противоречило всем инкским обычаям. И чего ждать еще от столь непредсказуемого человека?

Но с другой стороны… Понимая расположение уну Каранке, наместник понимал, что ситуация практически безвыходная. Откажись он поддержать Атауальпу - и очень скоро он придет сюда со своей армией. Кроме того, ведь еще неизвестно, чем все закончится. Ведь профессиональная армия сапа Инки Уаскара рассредоточена вдоль восточной границы, а Атауальпы - собрана воедино. Впрочем, когда он попытался аккуратно ‘навести справки’ у собеседника - как, мол, Сапа Инка думает победить, если так-то и так-то, - тот лишь усмехнулся, заявив, что ‘им помогут боги’. И хотя это была явная отговорка, по тому, как он все это произнес, было видно, что это не пустые слова. За ними явно что-то кроется. Только что? Наместник ни раз уже слышал и про ‘новый металл Уаскара’, и про какие-то ‘громовые трубы’, но для составления полной картины происходящего информации было недостаточно.

– Если я открыто скажу о поддержке сапа Инки, через несколько дней здесь будет армия Атауальпы, - произнес, наконец, наместник.

– А открыто и не надо, - вновь усмехнулся тогда его собеседник, - Нам достаточно чтобы ты поддерживал его лишь на словах.

Теперь наместнику стало понятно все. Как он и предполагал уже, этот человек действительно был посланником Сапа Инки Уаскара. Ага, и сейчас он озвучил ему одно из тех самых предложений, от которых нельзя отказаться… Илии, если точнее, отказаться-то можно… Но очень нежелательно и чревато всевозможными нежелательными последствиями. Вплоть до несовместимых с жизнью. Однако и соглашаться-то в данном случае нужно с оглядкой - иначе запросто огрести неприятностей с другой стороны.

В этот миг колыхнулась входная занавеска и вошедший в комнату слуга отвлек наместника от этих мыслей, сообщив, что к нему явился вчерашний посетитель.

– Ну так что надумал?
– едва зайдя внутрь, спросил он.

– Я согласен.

– Отлично, - довольно улыбнулся вошедший, - Тогда сейчас перейдем к обсуждению дальнейших действий…

***

(Юкатан, Чектамаль. Июль 1528 года.

В ходе общения с представителями местной знати (к которой принадлежал и белокожий чужак), инкским посланцам вскоре стала известно про события, происходившие в этих местах в последнее время. Как выяснилось, год назад белокожие чужаки под руководством Франсиско де Монтехо действительно вторглись в царство Экаб и при помощи дружественно настроенных к ним индейцев из города Тулум (который местные жители звали Сама) и селения Шельха построили свою базу - городок Саламанка. Эти ж индейцы снабжали ‘испанцев’, как звали себя белокожие, всем необходимым. Однако из-за условий выбранного места жительства - плохого климата, некачественной воды - вскоре среди чужаков возникли болезни, которые с каждым днем все ослабляли отряд. Кроме того, вскоре местное население устало от все возрастающих поборов со стороны испанцев и прекратило поставки продовольствия в Саламанку.

Монтехо попытался подавить зарождающийся ‘мятеж’, отправляя кавалеристов для его подавления и добычи продовольствия, но это лишь привело к открытому восстанию. Положение ‘конкистадоров’ стало фактически катастрофическим. В этих условиях Монтехо, собрав сотню еще оставшихся боеспособными солдат, отправился на север. По пути местные жители не раз пытались напасть на отряд захватчиков и разгромить его, но все эти попытки заканчивались ничем. В конечном итоге, майя решили оставить их в покое в надежде, что их боги - при помощи голода и болезней - сами уничтожат их.

Спас конкистадоров лишь счастливый случай: в деревне Шаманха они внезапно встретили Ах Наум Пата - дружественного им косумельского вождя (которого рассказывавший про эти события Герреро последними словами полил грязью, обвиняя в предательстве). Он дал им продовольствие и лодки, на которых они добрались в столицы одноименной провинции - город Экаб. Здесь он также участвовал в переговорах с местным правителем - и преуспел в этом.

Два месяца отряд Монтехо провел в Экабе. Запугав демонстрацией езды на лошади местных жителей и разузнав информацию про соседние майянские государства, он вскоре двинулся в царство Чикинчель. Но тут на каждом шагу их уже подстерегали засады солдат майя. В конечном итоге он вышел к столице страны - Чавак-Ха. Местный вождь принял их мирно, но за ночь жители покинули город, и испанцы были атакованы индейской армией. Однако отряд Монтехо смог вырваться и двинулись на юг - в Аке. Этот город они застали покинутым и разграбили. На следующий день здесь их и окружили индейцы, но испанцы вновь смогли прорваться, убив более 1200 индейцев, но и сами понеся немалые потери. Уцелевшие конкистадоры двинулись обратно в Саламанку.

Однако к тому времени туда прибыл корабль с ‘новой порцией’ любителей чужого добра, продовольствием и снаряжением. Обрадовавшись этому, Монтехо тотчас задумал новый поход - на этот раз на юг. Большая часть - около ста человек под командованием Авилы - отправились на корабле, меньшая же - около 30 человек во главе с самим Монтехо - двинулась по суше. Узнав об этом, На Чан Кан приказал Гонсало Герреро, своему военачальнику, готовить город к обороне - что инкские посланцы уже видели при прибытие в город. Задумав переманить его на свою сторону, Монтехо с одним из пленников отправил ему письмо предлагая отказаться от ‘варварского образа жизни’ и ‘вернуться на службу богу и королю, как и следует истинному христианину и испанцу’. Но в ответ тот лишь нацарапал углем на обратной стороне письма откровенно издевательский ответ: ‘Сеньор, я целую руки вашей милости. Поскольку я всего лишь раб, я не имею возможности присоединиться к вам, даже если бы и помнил о боге. Вы, мой господин, и все испанцы найдете во мне самого хорошего друга’, что не могло не привести Монтехо в бешенство..