Сын Солнца
Шрифт:
Гудок сделанной из человеческой кости трубки стал сигналом к началу сражения. Выстроившись четкими рядами, армия Руминьяви двинулась вперед.*(62) Одновременно навстречу ей двинулась армия ‘северного союза’, вот только порядка в ней было намного меньше - ведь больше половины ее составляли ополченцы да наемники. Немедленно раздалась барабанная дробь, выбиваемая на барабанах, обтянутых кожей убитых врагов, и вопли труб из раковин, керамики и человеческих костей. Добравшись до середины долины, армии встали друг против друга, и солдаты громкими криками и неприличными жестами принялись показывать, что они сделают со своими врагами, однако продолжалось это не долго. Вскоре из рядов обоих армий вышли переговорщики, призвавшие сойтись на поединках самых сильных воинов. Через несколько минут вперед вышли по пять человек. Согласно традиции, поединок продолжался до тех пор, пока все воины одной из
Минут через десять, когда живым остался лишь один из поединщиков - причем, от армии союза вождей - раздался новый сигнал. Передние ряды расступились и вперед выскочили пращники, принявшиеся осыпать врага градом камней. Но тут засвистели выпускаемые лесными лучниками-наемниками стрелы, и плохо защищенные пращники Руминьяви один за другим начали падать на землю убитыми и ранеными. Видя это, генерал приказал им отступить, а вперед двинулись основные силы армии. Разогнавшись до большой скорости, она быстро смела часть не успевших отступить вражеских пращников и врубилась во вражеский строй. Послышался звон и гром ударов палицами и боевыми топорами, вопли раненых, крики хвастающихся своими успехами солдат. Строй обоих армий развалился, сражение разбилось на множество отдельных схваток - и тут перевес быстро оказался на стороне имеющих больший боевой опыт китонцев. Крое того, тем с ходу удалось осуществить частичный охват флангов. Спустя пару часов вражеская армия оказалась в полном окружении, а ее потери значительно превысили потери армии Руминьяви - прежде всего, среди ополченцев и наемников. Видя это, трое не растерявшихся вождей попытались организовать прорыв - но лишь погибли при попытке его осуществления, что и поставило конец сражению. Понесшие большие потери, лишившиеся командования и полностью деморализованные солдаты ‘северного союза’ начали бросать оружие.
Подсчеты потерь закончили лишь к вечеру - и результаты оказались весьма неутешительными для Руминьяви. Погибло пять тысяч его солдат, половина которых были опытными воинами, и десять тысяч врагов - в том числе четыре тысячи перебежчиков. Было захвачено и немедленно казнено два вражеских вождя, остальные солдаты под страхом смерти присягнули ему на верность. ‘Что ж, - подумал генерал, - Отправлю Кискиса с парой тысяч навести порядок в мятежных городах, а самому пора отправляться на юг. Как только что сообщил часки, сегодня армия Уалтопы взяла Амбато…’
***
(Юкатан, государство Экаб, Тулум/Сама. Май 1528 года)
На состоявшемся вскоре военном совете обсуждался план штурма Тулума. Обрисовав общую ситуацию, белокожий чужак спросил у собравшийся вождей, какие будут предложения на этот счет, но никакого ответа не достиг. Собравшиеся лишь с недоумением глядели на того, кто выдвинул такую безумную мысль.
– Если б тулумцы были настоящими воинами, то не испугались бы сразиться с нами в поле, - произнес общее мнение один из них, - Но они трусы и потому не выйдут из-за стен.
– Как же вы берете города?
– с явным недоумением спросил присутствовавший на совете инкский офицер.
– Так много ли городов окружено стенами?
– не поняв, спросил тот же вождь, - Да и зачем нам это? Если мы убьем или захватим в плен правителя - город сдастся сам.
– И что, правители часто принимают участие в битвах, - зная, что ни чектамальских, ни уаймильских правителей в походе не было, спросил инкский офицер.
– Нет, но наши народы редко ведут войны на захват других городов, - на этот раз ответил белокожий чужак, - Обычно войны ведутся ради добычи или захвата части приграничных земель.
– Много ли добычи возьмешь с нищей деревни?
– удивленно произнес также присутствовавший на военном совете Сути Пунчау.
Присутствовавшие вожди лишь удивленно пожали плечами, не видя в этом особой проблемы. Хватало ж всегда, любая деревня - это и запасы продовольствия, и, что куда важнее, новые рабы. К тому же, в самой битве тоже захватывают разные ценности - оружие, украшения и все те же рабы. А с городами - даже в случае если нет стен, попробуй уничтожить забравшихся на вершины пирамиды врагов! Так что даже в этом случае захватчики ограничивались тем, что захватывали как можно больше ценностей и возвращались
домой. Тулум же - это вообще отдельный случай. Один из самых укрепленных городов на все окружающие земли! И хоть захватывать его пытались не раз - больно уж лакомый кусочек, пересечение всех главных торговых путей, вот только не удавалось это никому.– Откуда они берут воду?
– вспомнив применявшиеся в его стране способы захвата городов, спросил инкский офицер.
– Из сенота, - ответил испанец.
– Это такие глубокие ямы в земле, в которых стоит вода, - пояснил офицеру Сути Пунчау, - Как колодцы.
‘Значит, воды их не лишать, - подумал инкский офицер, - Остается либо воспользоваться штурмовыми лестницами, либо осада. Но вести длительную осаду у этого войска нет возможности. Сил не хватит, да и снабжения никакого. Кормится тем, что награбили по окрестностям’. Внезапно инка вспомнил про применение в осаде артиллерии, которое обсуждали вместе с Сапа Инкой и еще некоторыми его офицерами. Вот только тяжелых осадных громовых труб у них нет и отлить из не из чего. Впрочем, слабое место укреплений найти удалось достаточно быстро. Пусть у них нет возможности разнести эти стены, баррикад, которыми перекрыты проходы в город, это не касается. Одновременно ж - чтобы отвлечь силы противника и не дать возможности сконцентрировать их у ворот - начать атаку с применением штурмовых лестниц…
Эти мысли он и озвучил, но ответ получил весьма странный. Белокожий чужак сказал, что и сам рассматривал уже такой вариант - как запасной. Но сначала хочет попробовать обойтись применением одних штурмовых лестниц - но ночью. Однако, это предложение вызвало огромное возмущение у уаймильских вождей:
– Ночью? Но ведь так никто не воюет!
– Ночью воюют только дикари!
Впрочем, споры быстро были прекращены - белокожий чужак попросту заявил, что в таком случае он возьмет этот город сам своими силами. И, побоявшись лишиться трофеев, которые ожидались просто огромные, они быстро согласились с предложенным планом. Следующие два дня взятые в поход рабы-носильщики занимались тем, что заготавливали штурмовые лестницы. Сам же штурм был назначен на предрассветное время третьего дня…
Это была странная для земель майя война. И странности эти начинались буквально с самого начала. Обычно майя вели войны лишь с октября по февраль - в перерыв между полевыми работами, когда помимо профессиональных солдат - личной гвардии правителя, представителей двух воинских орденов - ‘ягуаров’ и ‘орлов’ и хольканов*(63), - можно было набрать по деревням крестьян, которых правителям было не так жалко, как опытных солдат. Странной она была и с точки зрения своей продолжительности - уже целый месяц вместо нескольких дней. Странно было то, что на этот раз союзной армии предстояло захватить и взять под свой контроль нескольких городов. Странно, в конце концов, было то, что атаковать этот город решили ночью - причем, всем было приказано идти в атаку молча и максимально тихо. Но простых солдат это мало интересовало. Им приказали - они и выполняют, а думать, что правильно, а что нет, - дело вождей и жрецов.
Когда солдаты уже ставили лестницы - кто-то в городе, видимо, что-то услышал. А еще через несколько секунд раздался громкий крик, извещающий вражеских солдат об опасности. Но было уже поздно - на стены один за другим уже лезли сотни солдат. Так что когда тулумцы проснулись и помчались на стены, их встретили ливнем стрел, копьями и ударами боевых дубин. К рассвету солдаты успели отразить уже пару атак, не пустив врага на захваченный участок стены. В то же время подтащили и установили пушки, в один залп разметав баррикады на обоих воротах - и солдаты ворвались в город…
К вечеру город был захвачен. Идя по улицам, Сути Пунчау буквально на каждом шагу валялись уже полностью обобранные трупы - ткани в этих местах стоят дорого, так что победители не оставили на них даже набедренных повязок. Где-то вдали еще поднимались в небо клубы дыма от затухающего пожара, а победители, заняв лучшие дома в центре города, праздновали победу и делили добычу - которая, как и думали, оказалась огромной. Одних только рабов несколько тысяч - точного количества пока еще так и не сосчитали! А еще нефрит, золото, серебро, медь, ткани, специи, украшения! Да и просто продовольствие, которого тут было немало! И все это нужно было ‘честно’ поделить. Глядя на это, Сути Пунчау предложил было белокожему чужаку поделить только драгоценности, а сам город со всеми его жителями присоединить к своей стране, но тот лишь отрицательно мотнул головой: