Сын ведьмы и коловертыши

Тина смущенно улыбалась на кухне. Рядом валялась разбитая посуда.

– Я нечаянно. Это голос рассердился, что я вам помогаю, – она посмотрела на Профессора.

– Горе ты мое, – запричитала седая женщина, собирая осколки.

– Я, пожалуй, пойду, – Алексей стоял у входа на кухню, прекрасно осознавая, что он лишний. – Вот только куда? – подумал он. Воспоминание о парящих в небе ведьмах было реальным, ярким и пугающим.

– Ты ляжешь здесь, – почти приказала Тина, поднимаясь с диванчика. – Мы с мамой пойдем в комнату.

И Алексей неожиданно подчинился и присел на освободившийся диванчик. В этой маленькой однокомнатной квартире было спокойно. Здесь все пропиталось настоящей любовью. Любовью, которая подчас оборачивается сильной разрывающей душу болью. Квартира была почти полной копией его собственной. Вот только в том доме стены были увешаны его дипломами. А полку шкафа украшала фотография «золотого мальчика», как называла его сестра. Ему показалось, что именно она, улыбаясь, наклонилась и поцеловала его в лоб.

– С возвращением, – прошептал родной голос. И Алексей провалился в мягкий обволакивающий сон.

Он был ребенком. Сестра раскручивала качелю-вертушку, стоящую во дворе многоэтажки. А он, вцепившись в железные прутья побелевшими от напряжения пальцами, старался не закричать от страха.

– Испугался, малыш? – сестра остановила качели и взяла его на руки.

Она действительно была старшей сестрой. Взрослее на пятнадцать лет. Дочь отца от первого брака. Единственная живая душа во всем мире, кого интересовала судьба пятилетнего мальчика, ставшего сиротой после автокатастрофы, в которой погибли родители.

– Надо было сказать, – она погладила ребенка по голове.

– Мужчины не боятся, – мальчуган повторил любимую фразу отца. И тут же обнял девушку, зарывшись лицом ей в плечо. – Тоня, ты меня не бросишь? – едва слышно прошептал он.

– Ни-ког-да, – четко по слогам ответила она, целуя Алешу в макушку.

Звон посуды ворвался в сон. Зашипел сбежавший кофе. Алексей с трудом разлепил глаза.

– Доброе утро! – жизнерадостная старушка уже накрывала на стол. А я с утра на рынок сбегала, – она кивнула на сумку, стоящую у стола. – Там такие вещи говорят! Вроде у окраины, ближе к автобусной остановке, за одну ночь лес вырос. Прямо к рабочему поселку подступил. И убийства-то не прекратились. В том же поселке мальчонку семилетнего мертвым нашли. Шею ему кто-то свернул. И вот ведь, никто ничего не слышал, все спали как убитые.

– Извините, где здесь ванная? – Алексей поднялся.

– Да сразу за кухней налево. У нас совмещенный санузел, – как ни в чем не бывало продолжала болтать женщина. Тонкие стены квартиры без труда пропускали ее звонкий голос. – Так вот, о чем это я. С утра значит, потихонечку, чтоб никого не разбудить, на рынок. А там такие страсти! Из администраций этих понятно за что убивают. А мальчонка-то причем? Хотя, по правде сказать, там и горевать-то некому. Бабка его померла уж год как, а отец пьет по-черному.

Алексей включил воду, заглушая поток ненужной информации. Он плеснул в лицо водой и неодобрительно посмотрел на себя. Так нельзя выглядеть. Совсем распустился. Чтобы подумала о нем сестра? Мысль о ней мгновенно перенесла к Тине. Он вытер лицо махровым полотенцем и пошел в комнату, где должна была спать женщина. У него было много вопросов. И он хотел немедленно знать ответы.

– Тина, – он выругался, откидывая покрывало. Старый детский трюк: сбитые в ком подушки, накрытые одеялом, провел не только Тинину мать, но и его.

Он огляделся в поисках своей куртки. Снял ее со стула. И куда девица засунула ключи от машины. Неужели укатила на его тачке? Сердясь на себя за доверчивость и внезапно нахлынувшую сентиментальность, он в ярости скинул с кровати подушки, будто надеясь найти под ним пропавшую беглянку. Звякнули упавшие на пол ключи. Под сброшенной подушкой оказался сложенный вчетверо листок бумаги. «Профессору– Алексею» было написано на нем неровным торопливым почерком. Мужчина развернул бумагу.

«Когда мы отказываемся делать выбор, его делают за нас. Твоя очередь действовать.

Я на пустыре»

Он скомкал бумажку и засунул ее в карман. Как раз в стиле чокнутой говорить загадками. Хватит с него загадочных амулетов, невменяемых теток и летающих убийц. В машину и из города. Алексей бросил взгляд на «глазастый» диплом и помрачнел еще больше. А что если все крутая подстава? И его просто заманили в эту квартиру? Не раздумывая ни секунды, он вышел из комнаты и, крадучись, двинулся по коридору мимо кухни.

– И еще, ужас какой, приезжую девчонку в том лесу нашли. Случайно. Старичка из поселка в новый лесок занесло. На дачку он решил пешочком сходить. Сходил, на свою голову, – продолжала сыпать новостями старушка.

Алексей осторожно открыл входную дверь и, выбравшись на лестничную клетку, поспешил вниз.

Мать Тины накрыла стол, как завершающий штрих, поставив на него розовые салфетки.

– Все готово. Идите завтракать, – крикнула она в коридор.

Не дождавшись ответа, старушка обеспокоено прошла в комнату и застыла на пороге, глядя на разбросанные постельные принадлежности. Сзади скрипнула приоткрытая сквозняком входная дверь.

– Ну, вот и позавтракали, – женщина скомкала фартук и обессилено прислонилась к стене.

Эльвира Федоровна помощница, официальная любовница и правая рука главы корпорации «ОРКО» потянулась во сне и поняла, что рука уперлась во что-то мягкое и теплое. Она открыла глаза. Рядом на подушке, посапывая, лежал Вениамин, ее секретарь.

Эльвира недовольно поморщилась. Солнечный свет едва пробивался через тяжелые занавески, гуляя зайчиками по громадному пространству спальни. Дама встала с кровати, радуясь, что халат лежит рядом, и поспешила в ванную. Собственное отражение в зеркале оставляло желать лучшего. Похоже, эффект от последнего подтягивания развеялся раньше, чем обещали. Да и фибропластика не особо способствовала исчезновению мешков под глазами. Она тяжело вздохнула и открыла шкафчик с косметикой.

– Доброе утро, дорогая! – в ванную заглянул секретарь. В отличие от нее Вениамин был свеж, как утренняя заря. – Я приготовлю кофе, – парень исчез.

Эльвира вздрогнула от внезапного появления, едва успев прикрыть халатом морщинистую грудь. Наглый мальчишка. Она тысячу раз говорила, что он обязан уходить ночью. Никто не должен видеть ее такой. Такой как сейчас. Женщина принялась за работу, накладывая косметику слой за слоем. Чудодейственные средства не возвращали молодость. Но, по крайней мере, замазывали трещины, оставленные разрушительным временем.