Сын вождя.
Шрифт:
Вот так же случайно он когда-то познакомился с Марией Карповной и ее внучкой Леночкой. Ну да, вот он и вспомнил ее отчество — Карповна, Мария Карповна… Боже, какое же это было чудесное знакомство!
Тогда он тоже ехал на двенадцатом трамвае. Сын Вождя в то время еще только начинал свои тайные вылазки и с людьми разговаривать еще не осмеливался. Он сидел у замерзшего окна и глядел на заметенные улицы в процарапанную кем-то до него проталинку.
На остановке возле цирка в трамвай разом вошло много народа, в основном с детьми, — как раз кончилось дневное представление. Напротив
— Дедушка! А мы с бабушкой были в цирке!
Он вздрогнул от неожиданности и ошеломленно поглядел на нее, испытывая растерянность, недовольство и страх. Старушка же ничего не заметила, занятая поисками нужной монетки в кошельке.
Он откашлялся, хмыкнул, но так и не сумел ничего ответить. А девочка продолжала глядеть на него радостными глазами.
— Мы видели зверей и клоунов!
— А… Гм… Очень хорошо, — пробормотал он и отвернулся к окну.
Но девочка не унималась.
— Дедушка! А ты был маленьким?
Он поглядел на нее, с отвращением чувствуя пустоту и холод своего взгляда. Потом сделал над собой усилие и ответил:
— Да, был… Конечно, был!
— И тебя тоже водили в цирк?
Тут на их разговор обратила внимание бабушка, уже нашедшая нужную монетку и передавшая ее кондуктору через пассажиров.
— Леночка! Сколько раз тебе повторять, что незнакомым людям нужно говорить «вы», а не «ты»?
— А мы знакомые люди. Разве ты не слышишь, бабушка, что мы с этим дедушкой про цирк разговариваем? Ведь правда, дедушка, мы уже познакомились?
— Правда, — выдавил из себя Сын Вождя, не поднимая глаз на опасную девочку.
Она же, не замечая его смятения, продолжала расспросы:
— Дедушка, ну скажи, когда ты был маленьким, тебя водили в цирк?
Его вдруг прорвало, и он произнес самую длинную фразу из сказанных вслух за последние сорок лет:
— Когда я был маленьким, мой папа на Святках всегда водил меня в цирк Чинизелли.
— Дедушка, а кто тебе тогда больше нравился — звери или клоуны?
— А вот этого я, к сожалению, уже не помню.
Старушка вдруг непринужденно вступила в их разговор:
— Подумать только, я ведь тоже девочкой ходила в цирк Чинизелли! А где вы жили тогда в Петербурге?
— На Большой Морской.
— А знаете, мы с вами в прежние годы были почти соседями: до войны мы жили на Конногвардейском бульваре. Может быть, в детстве мы с вами в одно и то же время гуляли в Александровском саду!
Сын Вождя испугался собственной внезапной болтливости и, чтобы пресечь дальнейшие расспросы о детстве, быстро проговорил:
— Потом меня увезли в другой город, и я вернулся сюда только под старость.
— А я всю свою жизнь прожила в этом городе и блокаду тут пережила. Я коренная петербурженка!
Не зная, что на это ответить, но и не желая прекращать нечаянный разговор, который уже перестал его пугать и даже начинал нравиться, Сын Вождя потер коленку и пожаловался:
— Вот, ревматизм разыгрался… Погода дурная…
Старушка тему о болезнях охотно поддержала и в свою очередь посетовала, что ее донимает артрит.
— А впрочем, нам с вами грех жаловаться
на свои недуги: много ли наших ровесников дожило до старческих болезней?— Да, это верно, — согласился Сын Вождя.
— У нас ведь как, в нашем-то возрасте? Сегодня болит одно, завтра другое, а мы все скрипим и скрипим… Мой отец, врач-гомеопат, дожил до девяноста лет. Он практиковал почти до самой смерти, по крайней мере давал медицинские советы знакомым. И, бывало, он утешал своих престарелых пациентов такой шуткой: «Если вам за семьдесят и вы, проснувшись утром, почувствовали, что у вас ничего не болит, значит, одно из двух: либо вы уже умерли, либо вы еще не проснулись». И он был прав, мой батюшка, не правда ли?
— Совершенно с вами, то есть с ним, согласен.
— А вы знаете, что ревматизм можно лечить без врачей — одним массажем?
— Неужели?
Да-да, одним только массажем! Причем этот массаж очень простой, его можно научиться делать самому.
— Это поразительно.
— А хотите, я вас научу? Я многих своих знакомых ему обучила, и массаж этот всем принес великое облегчение. Вы куда-нибудь спешите?
— Нет, я никуда не спешу, — с замиранием сердца, уже предчувствуя, что последует дальше, ответил Сын Вождя.
— Как раз следующая остановка — наша. Мы с Леночкой приглашаем вас в гости, и я вам преподам первый урок этого удивительного массажа. Вы не представляете, насколько вам сразу полегчает, вы просто другим человеком станете!
— Что вы! Это как-то неудобно…
— И не слушаю, и не слышу! Вздор какой — неудобно! Мы с вами уже не в том возрасте, чтобы бояться случайных знакомств. Леночка, приглашай дедушку — это же твой знакомый!
— Пойдемте к бабушке, дедушка! Мы будем пить чай с пирожками. Бабушка всегда печет пирожки, когда я прихожу к ней в гости.
— Прошу вас, не отказывайтесь. Куда бы вы ни направлялись, зайти по дороге попить чайку совсем не вредно, особенно по такой-то погоде. К тому же — это Леночка угадала — с домашними пирожками.
Это было так неожиданно, так удивительно прекрасно, что он не успел испугаться и — принял приглашение.
Они вышли из трамвая, и Леночка подала одну руку в пестрой варежке бабушке, а другую — ему. Впервые в жизни он ощутил в своей руке руку ребенка и очень удивился тому, какая она маленькая. Так они и пошли по заметенной улице: старик, старушка и между ними — не разделяя, а соединяя их — маленькая девочка, трогательная в своей пушистой зимней неуклюжести.
Он одним ухом слушал старушку, рассказывавшую что-то об изменении маршрута троллейбуса, который прежде подвозил их почти до самого дома, а другим — Леночку, глубокомысленно рассуждавшую о разнице между зверьми в цирке и зверьми в зоопарке. Он их обеих слушал не очень внимательно, сам он в это время думал о том, что это нечаянное счастье могло быть его настоящей жизнью: вот так идет он, так — Марина, а посередине — их доченька или, учитывая его теперешний возраст, скорее внучка. Ни сына, ни внука он бы иметь не хотел. Мальчики — это совсем не хорошо! Ведь именно мальчики, вырастая, сочиняют политику, а потом из-за нее убивают и мучают других таких же мальчиков…