Сын

– На них похоже, - кивнул Ребрин.

– Так что, Михаил Васильевич, особенно в последнее время, не торопился сразу звонить...

Андрей, шедший с деланно безучастным видом, вмешался в разговор:

– Значит, когда сработала сигнализация, ваш сторож никуда звонить не стал, а отправился к забору посмотреть, что случилось, и получил нож под лопатку, так получается?
– сказал он.
– А затем, если верить милицейскому отчёту, преступник проник во флигель и устроил обыск.

– Верно, - подтвердил садовник.
– Наутро здесь обнаружили беспорядок. Он что-то искал. Скорее всего - запасной ключ от дома.

– Откуда он мог знать, что такой ключ есть в сторожке?
– спросил Ребрин.

Овчаренко сделал неопределённый жест.

– Действительно, откуда? Это и милиции показалось странным. Я слышал, они искали убийцу среди жителей посёлка.

Андрей заглянул в соседнюю комнату.

– А разве из флигеля нельзя попасть в основное здание?
– спросил он.

– Нет. Хотя флигель и примыкает к дому, но между ними - глухая капитальная стена.

– Ключа он, стало быть, не нашёл, и поэтому полез на крышу, - сделал вывод Максимов.

– Запасным ключом почти не пользовались, - сказал садовник.
– Михаил Васильевич его даже не брал с собой. Ключ постоянно висел вон на том гвозде у двери.

– Место заметное, - определил Ребрин.

– Я уже докладывал следователю, что Михаил Васильевич на этот же гвоздь, поверх ключа, вешал кепку. В тот вечер она тоже висела на нём. Поэтому, наверно, он и не нашёл ключа...

Ребрин вышел из флигеля. Остальные последовали за ним.

Шёл первый час дня, солнце высоко стояло в безоблачном небе, заливая кроны деревьев и цветы в каменных вазах. Задний фасад дачи тонул в тени.

Сыщик чуть отошёл от особняка и оглядел его.

– Вон то окно, через которое он пролез, - показал садовник.
– Второй этаж, третье справа...

Андрей прошёлся вдоль здания.

– Поднимался наверняка с крыши флигеля, - констатировал он.
– Сначала по стене до того бордюра, а потом воспользовался водосточной трубой.

– Да, скорее всего, так и было, - кивнул Овчаренко.

Андрей с улыбкой взглянул на приятеля.

– Как насчёт следственного эксперимента?

– Давай, только осторожней, - напутствовал его Николай.

Максимов свернул за угол флигеля, залез на спинку деревянной скамьи и, вцепившись в края крыши, подтянулся на руках. Через минуту он уже шёл по покатой черепичной крыше сторожки. Приблизился почти вплотную к стене особняка и посмотрел вверх.

– Что, до бордюра высоковато?
– крикнул Ребрин.

– Сейчас посмотрим...
– отозвался Андрей.
– Кажется, отсюда можно дотянуться до водосточной трубы.

– А не грохнешься?

Вместо ответа Максимов подобрался к самому краю крыши флигеля. Водосточная труба крепилась в метре от него. Андрей протянул руку, но до трубы не дотянулся совсем немного. Отступив назад, он разбежался и прыгнул. Правой рукой сразу обхватил трубу и обвил её ногами. Ухватившись удобнее, несколько секунд отдыхал. Потом полез вверх.

Через несколько минут он добрался до козырька крыши главного здания и снова остановился, оглядываясь.

– На крыше есть выступ!
– крикнул Овчаренко.
– За него удобно держаться! Он над самой вашей головой, только протяните руку!

– Снизу его не видать, - прохрипел Андрей.

Он весь раскраснелся. Держаться за водосточную трубу оказалось не таким уж простым делом.

Следуя подсказке садовника, он протянул руку и нащупал над головой, за гребнем крыши, металлический выступ, похожий на дверную ручку. Схватившись за него, Андрей подтянулся и перекинул через гребень ногу. Затем весь вскарабкался на крышу особняка.

– Зайдите в чердачное окно, оно открыто!
– крикнул Овчаренко.
– А мы сейчас поднимемся на второй этаж и выпустим вас с чердака!

Садовник и Ребрин направились в дом. В холле Овчаренко задержался и указал на пол справа от себя.

– Вот здесь лежало тело Татьяны Леонидовны...

– Понятно, - сказал Ребрин.
– Давайте сначала осмотрим ванную.

– Это здесь, - Овчаренко вышел в коридор.

Сыщик направился за ним.

В ванной всё сверкало стерильной белизной.

– На умывальнике были следы красителя, но они уже смыты, - сказал садовник.
– После той ночи здесь всё вымыли... Вы, наверное, знаете, что убийца заставил Татьяну Леонидовну перекрасить волосы в рыжий цвет?

– Конечно, - сказал сыщик.
– А теперь пойдёмте выпустим с чердака моего помощника.

Они поднялись на второй этаж. К чердачной двери вела узкая деревянная лестница.

– Эта дверь у нас всегда заперта, - объяснил садовник.
– С чердака преступник проникнуть в дом не мог, поэтому ему пришлось спускаться по канату.

Он отпер дверь. Из чердачного полумрака им навстречу вышел Максимов.

– Залезть на крышу не так-то просто!
– воскликнул он.

– Да, я видел, - Ребрин улыбнулся.
– Тебе пришлось попотеть.

– Если б мне не сказали про этот выступ, я бы до сих пор висел на трубе и соображал, как перебраться на крышу!

– Заметь, ты взбирался при свете дня, а ему пришлось проделывать тот же путь поздно вечером, в темноте, - сказал сыщик.

– И ему наверняка никто не сообщил про выступ на крыше, - добавил Андрей.

– Если только он о нём не знал заранее, - сказал Николай.

– Вы думаете, он уже бывал у нас?
– вмешался в разговор садовник.

– Не исключено, - ответил Ребрин.
– Скажите, за последние полгода или год кто-нибудь поднимался на крышу?

– Да недавно, в марте поднимались. Крыша протекла в одном месте, и Леонид Константинович распорядился произвести капитальный ремонт. Здесь стояли строительные леса...

Они спустились на первый этаж и вышли из дома.

– Кроме рабочих, на крыше больше никто не был?
– спросил Ребрин.

– Я понимаю, к чему вы клоните...
– Овчаренко задумался.
– Ещё электромонтёр лазил чинить проводку...

Детективы направились к машине.

– Уже уезжаете?
– спросил садовник.

– Если что-то понадобится узнать, мы приедем, - сказал Ребрин.
– И ещё один, последний вопрос, Пётр Петрович.
– Он вынул из кармана фотографию Клычкова.
– Вы когда-нибудь видели его?

Садовник взял фотографию в руки.

– Мне этот снимок показывали в милиции, - сказал он.
– Нет, я не знаю этого человека. Никогда его не видел.