Сыны Перуна

— Если ты, собака скандинавская, не заткнешься, я эту зубочистку затолкаю в твою бородатую пасть, — не на шутку разъяренный Ропша выскочил вперед. — А для твоей сестры у меня тоже найдется длинный и острый предмет, который я могу засунуть ей в ее мохнатое место, — и парень похлопал себя пониже пояса, где, по его представлению, и находился предназначенный для сестры нурмана предмет.

Хоть все знали, что Ропша был очень скор на руку и остер на язык, такого от него никто из своих не ожидал. А уж нурманы, так те и вовсе онемели от такой наглости. Мечи выскочили из ножен и под визг и крики перепуганной толпы одиннадцать бойцов изготовились к уже, казалось бы, неизбежной битве.

— Мечи в ножны! — раздался совсем юный голос, от которого обе противоборствующие стороны застыли на своих местах. — Именем Великого князя Олега, приказываю всем убрать оружие. Альрик, Барди, ко мне.

Между нурманами и молодыми гриднями стоял недавний противник Радмира и Журбы по учебному поединку, юный Свенельд. Оба его огромных телохранителя с обнаженными мечами тоже оказались рядом.

— Кнуд, ты не в вике, и тут не палуба дракара [29] , — Свенди смотрел на грозных нурманов, не испытывая страха. — Вы на земле русов и дали клятву нашему князю.

29

Вик — завоевательный поход, в который уходили скандинавские воины в поисках славы и добычи. Дракар — боевой корабль викингов.

— Щенок оскорбил меня и мою сестру, — нурман весь позеленел от гнева. — Сигвальд и Моди могут подтвердить это.

Оба нурмана согласно закивали.

— Они первые начали потешатся над нами и нашим оружием, — попытался вставить слово в свое оправдание неугомонный Ропша.

— Они люди княжича Игоря, а вы воины боярина Страбы, пусть ваш боярин просит у княжича правого суда, — если тебе так хочется сразиться с его отроками. — А пока всем мечи в ножны и покинуть площадь.

Свенельд, повернувшись, подошел к своему коню, которого держал один из сопровождавших юного боярина отроков, вскочил в седло и уехал прочь, сопровождаемый Альриком и Барди.

Радмир смотрел своему спасителю вслед, но не Свенди и его огромные телохранители привлекли взгляд юноши. Он уже позабыл и о страшных нурманах, с которыми он чуть было не вступил в бой. Высокая светловолосая красавица, разодетая в белоснежные, расшитые бисером одежды, сопровождавшая юного свея, привлекла внимание парня. Она заметила, как Радмир смотрит на нее и кокетливо поправив стянутые на лбу дорогим серебряным обручем волосы, победно улыбнулась ему. В глазах ее был вызов — и Радмира словно обдало жаром.

— Ты готов меня сжечь своими глазами, — красавица рассмеялась, обращаясь к остолбеневшему парню. — Мне, пожалуй, лучше уехать, а то на такой жаре я и правда могу вспыхнуть, — и, повернув коня, последовала за уехавшим Свенельдом.

— Кто это? — только и смог вымолвить юноша.

— Сестра Свенельда, Асгерд ее имя, мне про нее еще как-то давно Хрипун рассказывал, — ответил Сувор, еще не успокоившийся от того, что всем им так легко удалось отделаться.

— Ты мой, придет время, и, клянусь рыжей бородой Тора, я разрежу тебя на куски и скормлю псам и воронам, — прошептал Кнуд, ткнув пальцем в сторону Ропши, — теперь радуйся каждому мгновению, которое тебе осталось прожить.

— А я клянусь своим мечом, что прикончу тебя и сам сожру твою печень, потому что ты просто мне не нравишься, — обращаясь к Радмиру, добавил Сигвальд.

После этих слов вся страшная троица отправилась восвояси.

6

— Вы же осиное гнездо разворошили, — качая головой, сказал Хрипун, выслушав историю о том, что случилось на базарной площади. — Сигвальд, Кнуд и Моди — это люди из личной дружины боярина Страбы. Они хоть и опасны, но сам боярин и того хуже. Нанеся оскорбление его людям, вы и его гордость задели.

Пожилой варяг снова тяжело вздохнул. Провинившиеся парни слушали его, склонив головы.

— Ладно бы хоть Олег был тут, а не в походе. Князь-то сам не слишком Страбу жалует, они ведь при Рюрике еще вместе в его дружине числились. Так вот, тогда выбор был между Страбой-боярином и Олегом, кому княжеством править, а кому княжича Игоря пестовать. Выбор на Олега пал. Его, родича своего, Рюрик выбрал на княженье, а Страбу, стало быть, пестуном к сыну своему приставил, — Хрипун закашлялся. — Да, натворили вы дел. Ну да ладно, раз обучили вас тут кое-чему, пора вас в службу ставить, при княжиче будете, хоромы его стеречь да охранять. А покудова вы на службе, никто вас тронуть не посмеет, а там, глядишь, и сам князюшка пожалует, да и защитит вас, дурней, от гнева боярского да мечей нурманских.

Молодые воины, услыхав такую весть, радостно загудели. Шутка ли, ученье ученьем, а служба ратная — это дело особое, славное да почетное.

— А теперь прочь с глаз моих, готовьтесь к обязанностям своим новым. А ну, кому сказал, кыш, говорю вам.

После этих слов воодушевленные и счастливые молодые дружинники высыпали во двор.

— Эх, юнцы желторотые, дурье племя. Хотя чего это я разошелся, как будто сам таким не был, — и Хрипун довольно улыбнулся в длинные седые усы.

Глава третья

1

После того как Рюрик с братьями пришел по приглашению славянских племен, живших в окрестностях Ильмень-озера, на их земли, приведя с собой свою славную дружину, в основном состоящую из ругов, вагров, лютичей и бодричей, которых кривичи и поляне на свой лад стали называть русами и варягами, братья поделили власть на троих. Рюрик, как старший из братьев, начал править на Ладоге, Синеуса он отправил на Белоозеро, где тоже жили ильменские славяне, а Трувор, младший из братьев, пошел на княженье в Изборск к кривичам, жившим в междуречье Днепра, Волги и Западной Двины.

После того как три брата поделили власть, двое младших как-то внезапно умерли. И если кто и заподозрил что-то, то бунтовать не посмел. Тут-то и проявились хитрость и коварство самого Рюрика, а также ловкость будущего боярина Страбы. Из всех свидетелей, знавших о подлом убийстве Рюриком собственных братьев, в живых остался один только Страба. Именно он, человек никогда и ничем не выделявшийся в боях и сражениях, смог оказать своему князю неоценимую услугу. Он подыскал людишек, которых заслал к обоим братьям своего князя, и, дождавшись от них доклада, что дело сделано и оба несчастных варяжских князя отравлены, он лично прирезал нанятых отравителей и зарыл их трупы в лесу. С тех пор и началось его продвижение при дворе Рюрика, захватившего все земли, которыми ранее управляли Трувор и Синеус.

Позже Рюрик подчинил себе и богатый Новгород. Правда, жители его взбунтовались, но хитрый и жестокий варяг сумел подавить восстание и стал полновластным правителем всех земель, населенных кривичами и ильменскими славянами. Перед смертью Рюрик призвал своего родича Олега, который в то время управлял делами князя в городке с названием Старая Руса, и назначил его князем, правящим от имени своего совсем тогда маленького сына — Игоря. Хоть Страба и питал надежду, что этот пост достанется не Олегу, а ему, но, по-видимому, сам Рюрик тоже не особо доверял Страбе — отравителю. И опасаясь за жизнь сына, назначил Страбу к Игорю пестуном. Таким образом, Игорь стал гарантом высокого положения и власти боярина Страбы. Так Рюрик обеспечил относительную безопасность своему сыну.